Не придумываю ничего лучше кроме как остановить ее собой. Выворачиваю доску перпендикулярно ее лыжам, переношу вес свой вперед. Хватаю девчонку за руки. Рывок. Удар. И мы вместе кубарем летим в сугроб.
Секунда, две.
И вот мы лежим в снегу, «лыжница» сверху на мне.
Дышим часто.
Холодный снег помогает прийти в себя. Смотрю на эту дуру в белой шапке и не могу перестать улыбаться. Девчонка совсем юная. Черт. Даже ругать ее перехотелось.
Она только что чуть сама не расшиблась. И я тоже умник — пошел на амбразуру. «Остановил» девушку собой, чтобы она практически не покалечилась при падении.
— Красивые, — вдруг произносит вслух лыжница, глядя на мои губы.
Я не могу сдержаться от смеха. М-да, не у одного меня мысли набекрень после падения.
— Крошка, спасибо за комплимент, конечно. Но нам надо вставать.
— О! Что? Да, точно! Надо встать, — тараторя под нос, крошка пытается встать. Забавная такая. И так мило смущается. Так и хочется еще что-то сказать, чтобы увидеть ее реакцию.
— Тише, тише, милая. Не спеши. — пытаюсь ее успокоить, а то ее хаотичные движения на мне приводят в боевую готовность не ту часть моего тела, что надо. Блин, мужик, о чем ты думаешь? Поднимайся и помоги девушке.
Худенькая — констатирую в уме, снимая ее с себя.
Осматриваю бегло девчонку на предмет видимых переломов. Вроде бы руки и ноги целые. Но судя по ее вскрику, когда вставала, есть ушиб руки. Надо спустить ее со склона и отвести в медпункт.
Странная она, конечно. Вместо того, чтобы сказать «спасибо» — рычит, злится. Такая смешная. Удивительная.
Мне так и хочется продолжить подтрунивать над ней называя ее малышом. Особенно когда на «Вы» ко мне обращается.
Хочу проводить ее до врача, но она снова сопротивляется. Вот упрямая. Другая бы, наверняка, уже на шее висела и рассказывала как ей тяжело и больно. А эта свою самостоятельность тычет.
Спасибо хоть имя сказала — Аня. И даже удалось уговорить ее на «Ты» перейти. Уже хорошо.
Чувствую себя странно. Стою рядом будто школьник. Не могу оторваться. Любуюсь ее мимикой, эмоциями, такая открытая. Что-то про подругу мне втирает. Врет, наверное. Интересно, что же это за подруга такая, которая бросила такую неумеху-Аню одну на трассе?
4. Аня
Сна не в одном глазу. Еще и рука ноет. Покаталась называется.
От скуки листаю ленту в инстаграм. Везде снимки со снегом, поздравления с новым годом, в колпаках и с хлопушками.
Решаю не отставать от всех и загружаю к себе на страницу свой снимок. Настя сфотографировала меня в голубом лыжном костюме на фоне склона, еще до начала моего сногсшибательного спуска.
Чем бы заняться еще? Палец сам тянется к поисковой строке. Ввожу имя и фамилию «Игорь Протасов».
Первый предложенный инстаграмом аккаунт оказывается страничкой того самого Игоря, на которого я упала сегодня.
Фотографий много. В основном, где он на сноуборде. Или в машине. Последнее фото — это его портрет. И выложил он его в конце две тысячи девятнадцатого года. Интересно, отчего Игорь прекратил вести страницу?
Да ладно? Сколько?
Миллион подписчиков? Вот это да. Миллионер значит, или как Настя говорит обычно — миллионник.
Звук входящего сообщения в тиши гостиничного номера заставляет меня дернуться от неожиданности и выронить телефон из рук.
Хоть номер неизвестный, но, прочтя содержимое смски, тут же понимаю от кого оно.
«Привет, малыш»
Закатываю глаза. Действительно раздобыл мой номер. Вот настырный.
«Откуда у тебя мой номер?»
«Да так. Есть связи»
«Чего тебе надо?»
«Не спится. Захотелось поговорить»
«Почему со мной?»
Проходит минута, затем вторая. Ответное сообщение так не приходит.
Вот что это было? Зачем Игорь так делает? У него ведь этих девочек вагон и маленькая тележка. Зачем ему я? Обычная среднестатистическая девушка, которых миллионы вокруг.
Швыряю от досады телефон на смятую постель. Следом падаю на кровать сама и жду. Чего жду, спрашивается, не понятно.
А ну его.
Пойду чай себе заварю и выйду на балкон. Из моего номера такой превосходный вид открывается на заснеженные соседские домики. Грех не полюбоваться, тем более сон все равно так и не идет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Возвращаюсь к кровати с кружкой горячего чая. Взгляд непроизвольно падает на телефон. На нем мерцает индикатор пропущенного звонка.
От него? Ну, конечно! И как я не услышала? Была же в соседней комнате. И что мне теперь делать? Надо, наверное, перезвонить ему? Вот устроюсь на балконе и перезвоню.
С такими мыслями прячу телефон в карман спортивных штанов. Заворачиваюсь в тёплый плед, беру чай и выхожу на балкон. Тут свежо. Потихоньку присаживаюсь в кресло-пуф, чтобы не облить себя горячим напитком.
В момент, когда делаю глоток горячего чая и собираюсь с мыслями дабы набрать Игоря, раздается телефонная трель. Ай-яй-яй, как больно. Обожглась. Да что ж такое со мной сегодня? Неудачливый день какой-то.
Достаю телефон из кармана:
— Да! — рявкаю я, на эмоциях от неприятного ощущения во рту.
— И тебе привет, малыш. — голос Игоря звучит в трубке непривычно, — Что-то случилось?
— Нет. — пытаюсь втянуть сквозь зубы воздух, чтобы снять боль с языка.
— У тебя голос какой-то странный?
— Обожглась. Больно. — жалобно скулю я, сдаваясь.
В трубке звучит смех.
— Что смешного?
— Аня, я знаю тебя меньше суток. А ты уже успела упасть, обжечься. Скажи честно, ты ходячая катастрофа?
— Ты позвонил мне, для того чтобы оскорблять? Прощай.
— Стой. Извини. Я неправильно выразился.
Между нами повисает неловкая пауза. Надо, наверное, о чем спросить его. Но о чем? Так и сидим слушаем в трубке дыхание друг друга.
— Что ты делаешь сейчас? — вдруг задаёт он вопрос.
— Смотрю на звезды. Они красивые. И луна.
— Сто лет не смотрел на звезды.
— Временами просто необходимо оторваться от суеты насущных дел и посмотреть, какое великолепие окружает нас. Вот скажи, как часто ты смотришь на небо?
— Сложно сказать. Очень редко, и то только для того, чтобы понять будет ли скоро дождь или нет по надвигающейся туче.
— Вот-вот. В городе вообще мы чаще смотрим перед собой или под ноги. А на небо практически никогда. И на звезды тоже. За уличными фонарями их порой разглядеть вообще невозможно. Но здесь на курорте в горах хочется смотреть и смотреть, и впитывать в себя эту красоту.
— Удивительная ты, Аня. — прерывает меня Игорь.
— В смысле? — не понимаю я.
— Да, так. Спокойной ночи тебе, малыш.
— И тебе, Игорь. — отключаюсь.
В животе разливается приятное тепло. Казалось бы, всего лишь один короткий разговор. Обычный, телефонный разговор. Но так безмятежно и светло на душе.
Не думала, что этот нахальный, развязный Игорь, который так нервировал меня днем, может быть таким другим. Таким спокойным, располагающим.
И я тоже хороша. О звездах, небе и красоте начала рассказывать взрослому мужчине. Скучная ты, Аня, скучная. Вот он и быстро свернул разговор, чтобы не захрапеть тебе в трубку. Еще и удивительной назвал.
Главное, Аня, уши не развешивай, слюни не пускай. Угомонись. И вообще иди спать, хватит мечтать.
****
— Аня, вставай! Ты что спишь до сих пор? Десять утра уже. Скорее бежим завтракать. — тарабанит в дверь Настюха. За тем радостная влетает в мой номер.
Несётся открывать шторы и пускать солнечный свет.
— На улице такая прекрасная погода. Пойдем где-нибудь в красивом кафе позавтракаем.
Не хочу просыпаться. Травмированная рука ныла всю ночь. Из-за боли я уснула ближе к пяти утра. Даже обезболивающее не помогло.
— Настя, умоляю, не трогай меня сегодня. Я не выспалась. — прячу голову под подушку и накрываюсь одеялом.
— Ань, ну ты чего?
— Рука болит, — бубню я из своего укрытия.
— Тогда тем более подъем. Завтракаем и едем к врачу. Вдруг там, что серьёзное.