Читать интересную книгу Опер Крюк. Вор вне закона - Константин Алов

Сиверчуку! — объявил он.

Барабанная дробь сменилась довольно жидким "Ура"! Овации не получилось и Командор продолжил.

— За спасение товарища звание шкипера и большая капитанская звезда присваивается квартирмейстеру Воронцову!

Теперь крики заглушили гром барабанов. Лешка от неожиданности почувствовал как у него предательски защипало в носу. Вот еще! Только слезу пустить недоставало. Но Командор еще не закончил.

— За волю к победе звание шкипера и большая капитанская звезда присваивается подшкиперу Крюкову!

Вот теперь над продуваемым штормовым сквозняком пирсом поднялся настоящий гвалт. Все орали как одержимые, а сам Командор только делал вид, что хмурится.

Победитель гонки, Сильвер, никем не замеченный, ушел в одиночестве.

* * *

Несмотря на поднявшийся холодный ветер, с пирса они разошлись не сразу. На большом пустыре флибустьеры развели костер. В костре пекли картошку, накрыв ее старым дырявым ведром. Потом сидели на бревнах, глядели на умирающее пламя и пели песни: про звездопад, про паруса "Крузенштерна", про то, как "в Кейптаунском порту с пробоиной в борту "Жанетта" поправляла такелаж". И, конечно, "Бригантину".

"В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина поднимает паруса"!

Домой Крюков с Лешкой пошли напрямик, через пути окружной железной дороги. И возле бетонного забора чугунолитейного завода, конечно, нарвались на "Войковских". Тех было человек пять. Сидели ребята, курили, скучали и никого не трогали. Потому и скучали. А тут такой праздник — пара юных пионеров-флибустьеров.

— Вот это встреча! — обрадовался длинный веснушчатый предводитель шпаны. — Секи, пацаны! Мореманы комнатные к нам с гостинцами! А ну, салажня мокрожопая, ремни сняли и по быстрому сдристнули! Пока я добрый.

— Уже снимаю!

Крюков расстегнул ремень, перехватил его за пряжку и ударил по свисающему концу ребром ладони. Ремень намотался на его руку. Это получилось так ловко, что Лешка позавидовал, забыв на секунду о том, в какой ситуации находится. Сам он вооружиться не успел, так как на него ураганом налетел толстяк в стоптанных кирзовых сапогах.

От неожиданности Лешка выбросил вперед кулак. Удар попал точно в подбородок нападавшему. Огромная масса толстяка, помноженная на его же собственную скорость, сделала вялый лешкин удар нокаутирующим. Он с удивлением увидел как противник закатил глаза и кулем рухнул под ноги победителю.

— Ни хрена себе! Жиртреста с одного удара вырубил! — пронесся ропот по рядам противника.

Но веснушчатый главарь вновь завладел инициативой и повел своих шпанюков в атаку. Нападающие были вооружены — кто трубой, кто колом. В руках у предводителя замелькала велосипедная цепь. Крюков сбил ближайшего к нему хулигана подсечкой и принялся выписывать своей бляхой восьмерки.

Веснушчатый фитиль попятился от него и наткнулся на Лешку. В воздухе змеей свистнула велосипедная цепь. Лешка едва успел подставить руку и почувствовал как ее обожгло словно огнем.

Прежде чем долговязый ударил снова, Лешка успел расстегнуть свой ремень и инстинктивно отмахнулся. Пряжка плотно впечаталась в лоб главаря. Он оторопело заморгал глазами и раскрыл рот. На лбу его отчетливо проступили контуры якоря со звездочкой.

— Добей его по яйцам! — орал Крюков, успевая не только яростно драться, но и следить за полем боя.

Но Лешка не мог ударить беззащитного. И зря, потому что длинный главарь быстренько оправился от удара и снова насел на него. Крюков махался с троими сразу. Ему удавалось держать их на дистанции. Рубка шла жестокая. Двойной численный перевес войковских грозил флибустьерам не просто поражением, но полным разгромом. А тут еще толстяк стал подавать признаки жизни.

Лешка с Крюком отступили к сваленным в кучу шпалам. Лешка краем глаза заметил, что пряжка его ремня от удара прогнулась в обратную сторону. Он почувствовал как саднит разбитая губа и медленно заплывает глаз.

Противник окружил их полукольцом. У двоих из нападавших были капитально разбиты носы. Третий сплевывал кровь от выбитого зуба. Все тяжело дышали. Каждому было ясно, что следующая схватка будет последней.

И тут за спинами хулиганов раздался боевой клич "Бригантины":

— Аделанте, флибустьеры!

И в тыл врагу тараном ударил недавний победитель парусной гонки, капитан Сильвер. Двое ближайших к нему противников полетели на землю как кегли. Тут и Крюков с Ляхом перешли в наступление и обрушились на остатки растерявшейся и деморализованной банды. Длинного предводителя они так и не догнали.

Тут их и повязали. В тот вечер железнодорожная милиция вместе с вневедомственной охраной проводила рейд по отлову расхитителей. Рейд результатов не принес, расхитителей кто-то успел предупредить. За неимением другой добычи стражи порядка были рады задержать хотя бы троих малолетних хулиганов в странной морской форме.

В линейный отдел милиции, куда их доставили, Крюков вошел спокойно, как к себе домой. Сильвер тоже хорохорился и старался повыше задрать хвост. На Лешку же напала робость. И здесь он впервые увидел настоящего преступника. Тот произвел на подростка жуткое впечатление. Его провели через дежурную часть под конвоем с руками, сложенными за спиной.

Лешка отметил его обветренное до черноты, покрытое трещинами морщин лицо, синие от татуировок руки. Они на миг столкнулись взглядами. Взгляд арестованного прошел сквозь Лешку, будто сквозь пустое место. Лешке показалось, что он встретился с посланцем другого, страшного мира. Он зябко поежился.

— Ты чего менжуешься? — спросил его Крюков, потирая шишку на лбу. — Не бзди. Долго нас тут не промаринуют, скоро выпустят.

Они сидели в огороженном "аквариуме". Кроме них других задержанных в комнате не было.

— Я боюсь, Командору за нас влетит, — уныло проворчал Лешка.

— Зря боишься, — мрачно сообщил вдруг Сильвер. — Командору уже хуже не будет.

— Как так? — хором удивились Крюков с Лешкой.

— А так. Все равно нас скоро разгонят. Я вчера часовым под знаменем стоял, а по отряду комиссия ходила. Из райкома. Человек десять. Все вынюхивали и ругались. И стою я не так как положено, и наглядная агитация у нас не соответствует, и какие-то руководящие документы Командор до нас не доводит, и труды классиков марксизма мы не изучаем. Короче, решили "Бригантину" закрывать.

Но тут пришел какой-то начальник, их переписали и выпустили, строго наказав впредь не шляться по железнодорожным путям. По дороге домой друзья обсуждали прошедшую драку. Сильвер с интересом приглядывался к Крюкову.

— Ты, говорят, боксом занимаешься? Чемпионом мира хочешь стать?

Крюков покачал головой.

— Уже не занимаюсь. Первый разряд получил, теперь завязываю. Перчатки на гвоздь. На жизнь мне хватит. А удары по голове ума не прибавляют. По фехтованию у меня первый детский. Я вот думаю дзюдо заняться.

— А почему не самбо? — удивился Лешка.

— Самбо это просто спорт, а дзюдо — культура, с важностью пояснил Крюков. — "Дзю" — борьба, "до" — путь. Путь борьбы.

— А в каратэ не пробовал? — спросил Сильвер.

— Ходил, смотрел. Не