Читать интересную книгу Город Бездны - Аластер Рейнольдс

Я смутно помнил, что это случилось где-то неподалеку отсюда.

Однако комната служила не только святилищем Хаусманна. В нишах, расположенных по периметру, стояли обычные игровые автоматы. Кроме них, было и несколько столов. Позже за ними начнется оживленная игра, а пока я слышал лишь шорох крыс в темноте.

Главной достопримечательностью комнаты был полусферический купол, идеально черный, не менее пяти метров в диаметре. Его окружали кресла с мягкой обивкой; мудреные телескопические цоколи поднимали их на три метра над полом. У каждого кресла один подлокотник был оснащен игровым пультом, на другом размещалась целая батарея устройств для внутривенных вливаний. Примерно половина кресел была занята какими-то субъектами. Они сидели неподвижно, как неживые, – неудивительно, что я их даже не заметил поначалу. Безвольные позы, запрокинутые головы, вялые лица, закрытые глаза. С первого взгляда узнаешь аристократов, от них так и веет богатством и высокомерием.

– А это что за мумии? – спросил я. – Утром, когда закрывался, забыл их выкинуть?

– Ошибаешься, Мирабель. Они тут практически на постоянной основе, вроде мебели. Играют месяцами, делают ставки на долгосрочные результаты наземных кампаний. Сейчас затишье из-за муссонов. Как будто войны и в помине нет. Но видел бы ты этих ребят, когда начинается заварушка.

Кое-что в комнате мне не понравилось. И не только история Небесного Хаусманна в картинках, хотя она вносила в это ощущение основной вклад.

– Васкес, не пора ли нам идти?

– И остаться без выпивки?

Не успел я решить, что ему ответить, как вошел повар. Он толкал тележку с напитками и громко пыхтел в своей пластмассовой маске. Пожав плечами, я пригубил «Писко сауэр» и кивнул на картины:

– Похоже, Небесного Хаусманна здесь уважают.

– Ты даже не представляешь, как глубоко.

Васкес что-то сделал, и полусфера ожила. Теперь это был не слиток мглы, а подробнейшая панорама одного из полушарий Окраины Неба. Обрамленная черной кромкой, она напоминала торчащий из пола глаз ящерицы. В россыпи огней на западном побережье Полуострова, которая виднелась сквозь щель в облаках, я углядел искорку Нуэва-Вальпараисо.

– Да неужели?

– Среди местных жителей попадаются очень религиозные. Будь поделикатнее и думай, что говоришь, парень… а то еще нарвешься ненароком.

– Я слышал, что они сделали из Хаусманна идола, но подробностей не знаю. – Снова я огляделся и впервые заметил на одной из стен нечто странное – череп дельфина, весь в загадочных впадинах и бороздах. – Как тебе досталась эта хибара? Выкупил у чокнутого хаусманнопоклонника?

– Не совсем так.

Дитерлинг кашлянул. Я не обратил на это внимания:

– Да? Значит, отделал комнату по своему вкусу?

Васкес затушил сигарету и ущипнул себя за переносицу, наморщив крошечный лоб:

– В чем дело, Мирабель? Пытаешься достать меня? Или ты просто тупица?

– Даже не знаю, что ответить. Мне казалось, я поддерживаю вежливую беседу.

– Ну да, ну да. И для начала назвал меня Красной Рукой, будто ненароком.

– Кажется, мы это уже обговорили. – Я глотнул «Писко сауэр». – Васкес, я не пытаюсь тебя достать. Просто ты, сдается, уж слишком чувствителен.

Он что-то сделал – еле заметный жест, будто пальцами щелкнул.

Далее произошло нечто неуловимое глазом: в комнате засверкал металл и закружил ласковый ветерок. Позже, восстанавливая в памяти события, я пришел к выводу, что в стенах, полу и потолке разом раскрылись многочисленные отверстия, выпуская летающие машины.

Это были дроны-убийцы – летучие черные шары. Из каждого торчало по три-четыре ствола, расположенных по экватору, и все были нацелены на нас с Дитерлингом. Дроны медленно барражировали и жужжали, как шершни, словно их и вправду переполняла злоба.

Минуту, а то и две я не дышал, как и мой спутник. Наконец Дитерлинг решился заговорить:

– Васкес, я так понял, мы бы уже были покойниками, разозлись ты на нас всерьез.

– Ты прав, Змей. Тонко подмечено. Безопасный режим! – повысил Васкес голос и еще раз щелкнул пальцами. – Видишь, приятель? Ведь ты не уловил разницу? Но комната ее уловила. Если бы я не отключил систему, она бы приняла это за приказ разделаться с каждым из присутствующих, включая вон тех жирных пердунов в креслах. С каждым, кроме меня.

– Рад, что ты ее отключил, – сказал я.

– Давай, Мирабель, посмейся. – Последовал новый щелчок. – Что, похоже на первую команду? Но теперь у дронов новое задание: оторвать вам руки, по одной зараз. Эта комната запрограммирована на распознавание еще как минимум двенадцати жестов, и поверьте, некоторые из них способны меня разорить, очень уж дорого обойдется уборка помещения. – Он уставился на меня. – Надеюсь, я понятно выразился?

– Пожалуй, мы поняли твой намек.

– Вот и прекрасно. Безопасный режим! Часовые, по местам!

То же мельтешение, тот же ветерок. Машины как будто растворились в воздухе.

– Понравилось? – спросил у меня Васкес.

– Не то чтобы очень, – ответил я, ощущая на лбу едкий пот. – Будь твоя охрана посерьезнее, она бы вообще не подпустила к этой комнате потенциальную угрозу. Но для вечеринок, наверное, годится – скуку разгонять.

– Ага, для вечеринок. – Васкес смотрел на меня с ухмылочкой, он был явно доволен произведенным эффектом.

– Но это дает мне повод задуматься о причинах твоей чрезмерной чувствительности.

– На моем месте, – процедил он, – ты был бы хрен знает во сколько раз чувствительнее.

Меня удивило то, что сделал Васкес в следующий момент. Он просто вынул руку из кармана, причем достаточно медленно, чтобы я понял: в ней нет оружия.

– Смотри, Мирабель.

Не знаю, что именно я ожидал увидеть. Кулак, который мне показал Васкес, выглядел достаточно заурядно. Я не заметил никаких увечий:

– Рука как рука.

Он сжал кулак посильнее, и тут произошло нечто странное. Между напряженными пальцами засочилась кровь – вначале медленно, но вот уже течет струйкой. Я смотрел, как алая кровь разбегается по зеленому полу.

– Вот почему меня так называют. Потому что у меня кровоточит правая рука. Прикольно, правда? – Он разжал кулак, показав влажную красную дырочку посреди ладони. – Это стигмат, вроде знака страстей Христовых. – Здоровой рукой он полез в другой карман, вынул платок, скомкал его и прижал к ране, чтобы остановить кровотечение. – Вот так-то. Иногда получается это вызвать простым усилием воли.

– Значит, до тебя добрались сектанты Хаусманна, – заметил Дитерлинг. – Небесного тоже распяли. И гвоздь ему вбили в правую ладонь.

– Не понимаю, – признался я.

– Сказать ему?

– Сделай одолжение, Змей. Парня явно пора просветить.

Дитерлинг повернулся ко мне:

– За последнее столетие поклонники Хаусманна разделились на разные секты. Некоторые прониклись идеями кающихся монахов, они пытаются причинить себе хоть малую толику той боли, что довелось испытать Небесному. Кто-то запирается и сидит в потемках, пока не поедет крыша и не начнутся видения, кто-то отрубает себе левую руку, а кто-то просит приятелей, чтобы его распяли. При этом он запросто может умереть. – Дитерлинг сделал паузу и покосился на Васкеса, словно просил разрешения продолжать. – А одна экстремистская секта зашла еще дальше. Ее адепты распространяют Священное Писание не устно и не письменно, а при помощи вируса.

– Продолжай, – сказал я.

– Скорее всего, вирус создали ультранавты. Может, кто-то из сектантов наведался к жонглерам образами, а те побаловались с его нейрохимией. Это не важно. Важно лишь, что вирус получился очень цепким, он передается по воздуху и заражает почти всех.

– Превращая в сектантов-хаусманнитов?

– Нет, – заговорил Васкес, доставший новую сигарету. – Вирус тебя имеет в мозг, но религиозным фанатиком от этого ты не становишься. Появляются видения и сны, а иногда тебе хочется… – Он скомкал фразу и кивнул на торчащего из стены дельфина. – Видишь рыбий череп? Он, чтоб его, стоил мне ноги и руки. Это череп Слика – знаешь, жил такой на корабле. Полезно иметь в хозяйстве подобную хреновину – нервы успокаивает. Но не более того.

– А рука?

– Некоторые вирусы вызывают физические изменения, – продолжал Васкес. – Можно сказать, мне повезло. Есть ослепляющий вирус, другой заставляет бояться темноты, а третий высушит твою левую руку, и она отвалится. В общем, потерять время от времени каплю крови – это сущая мелочь. Поначалу, пока о вирусе знали немногие, было здорово. С помощью этой болячки удавалось неплохо дурачить народ. Представь, заявляешься на переговоры и у всех на глазах начинаешь истекать кровью. Потом, правда, народ просек, что меня заразили сектанты.

– И задумался: а вправду ли ты так крут, как говорят, – сказал Дитерлинг.

– Ага, точно. – Васкес посмотрел на него и скривился. – Такую репутацию, как у меня, за два дня не заработаешь.