Что, например, тот намерен делать в сложившихся обстоятельствах? Настроен ли Дессе принять бой у Херсонеса, поспешит ли к вратам на «Бессарабию», чтобы сорвать переправку соединений противника в «Тавриду» или наоборот командующий Северным космофлотом, осторожничая и накапливая силы, решит отойти от центральной планеты? Все три варианта были возможны и имели как своим плюсы, так и минусы…
А еще вопрос, связывался ли с Дессе, император? Поступали ли сведения о Самсонове из «Тарса»? Как у него там дела с османами? В любом случае вопросов у меня к Павлу Петровичу скопилась уйма, к тому же я помимо всего прочего рассчитывал прихватить с собой пару вымпелов из той же 10-ой «линейной» дивизии Красовского, которые были оставлены Александр Михайловичем на орбите столичной планеты для восстановительных работ двое суток тому назад. Даже эта парочка кораблей в том секторе, куда мы с Хромцовой в данный момент направлялись, лишними точно бы не были, «Тарс» кишел эскадрами султана, так что до Самсонова и его «черноморцев» надо было еще как-то добраться…
В общем, когда наша сводная эскадра пролетала в двадцати миллионах километров от Херсонеса-9, направляясь прямиком к межзвездному переходу на «Тарс», я на время покинул Хромцову и Красовского, которого, кстати, тоже было несложно уговорить поспешить навстречу с Самсоновым, и направил свой «Одинокий» к центральной планете, на орбите которой находились дивизии Дессе…
— Наконец-то хоть один нормальный человек поведает мне, что, черт возьми, здесь происходит, — обрадовался моему визиту Павел Петрович, по-отечески обнимая меня при встрече.
Я, как только мой крейсер достиг Херсонеса, тут же прибыл на борт «Петра Великого».
— Рассказывай в деталях, что случилось, — Дессе усадил меня напротив. — Столько слухов и противоречивой информации я получил за последние часы, что до сих пор не могу сориентироваться. Со всех постов и станций говорят разное: то, американцы вторглись, то поляки, некоторые сообщают с мест, что видели целый вражеский космофлот, другие, на объектах, находящихся поблизости этого не подтверждают. Потом приходит твое сообщение… А час тому назад поступила весть от государя, который вообще приказывает мне арестовать вице-адмирала Хромцову, как изменника…
Павел Петрович явно был на взводе, что, кстати, ему было несвойственно, как правило Дессе крайне спокойно относился ко всему происходящему, четко и хладнокровно вводя новые данные в свою очередную схему действий. Но сейчас, видимо, из-за огромного, навалившегося на него потока непроверенных сведений командующий Северным космофлотом не мог понять, что ему делать…
— Хромцова не изменник, — покачал я головой.
— Да, мне сейчас, если честно, пока и не до нее, — отмахнулся Дессе. — Больше делать нечего, как гоняться за Агриппиной Ивановной, тем более, что я не знаю где она и ее корабли в данную минуту находятся! Кстати, где они, не в курсе?
— Знаю, но не скажу, — я на всякий случай включил режим партизана, а то я Павла Петровича знаю, он тихой сапой может в разговоре со мной свои дела провернуть, что я даже и не замечу…
5-ая «ударная» все еще находилась недалеко от Херсонеса-9, поэтому признайся я, что Хромцова в двадцати пяти миллионах километров отсюда, не пожелает ли в этом случае Дессе силой вернуть себе контроль над одной из своих дивизий, перехватив корабли Агриппины Ивановны на полпути к переходу на «Тарс».
— Ладно, для начала расскажи в деталях, что приключилось с тобой после того, как ты покинул расположение собственной дивизии и в очередной раз отправился в самоволку, — согласился Павел Петрович, присаживаясь на кресло напротив меня.
— А что, по этому поводы был шум? — так промежду прочим поинтересовался я.
— Гуль здесь истерил почти сутки после твоего отбытия, — невесело усмехнулся Дессе. — Все уши прожужжал своему командующему о том, какой ты Васильков сумасброд. Что ты обманул Аркадия Эдуардовича и снова без разрешения покинул расположение космофлота… Кстати, после этого мне пришлось лично упрашивать Ивана Федоровича, чтобы тот не послал вслед за тобой погоню и вообще не слишком сильно тебя наказывал…
— Спасибо, крестный, — поблагодарил я, Павла Петровича. — Только твоя протекция вряд ли поможет, у командующего Черноморским флотом накопилось ко мне так много претензий, что боюсь, ни ты, ни Тася, ни даже наш досточтимый император, пожелай он этого, не сможете меня уберечь от острых клыков Самсонова…
— Успокойся, сейчас Ивану Федоровичу точно не до тебя, — усмехнулся Дессе, — наш усатый адмирал так рьяно взялся за приведение к покорности подданных султана Селима Седьмого, что навряд ли о тебе вспомнит…
— Вижу, твой план удался, — хитро подмигнул я, старику.
— Куда деваться, — пожал тот плечами. — Я отвечаю лишь за свой космофлот, который пообещал сохранить для встречи с Дэвисом, а уж точно не оставлять летать в виде безжизненных остовов по соседним с нами системам Османской Империи. Пусть разборками с султаном и его пашами-адмиралами занимается тот, кто имеет к этому талант и желание…
— Что ж, хочу поздравить, тебе удалось выполнить свое же обещание — сохранить флот до встречи с Коннором Дэвисом, — печально усмехнулся я.
— Значит, это правда, — с придыханием воскликнул Павел Петрович.
— Да, правда, — кивнул я. — Правда и о входе в «Тавриду» 1-го «ударного» космофлота АСР, правда и о присутствии рядом с Дэвисом хоругвей Вишневского-старшего, и о нашем с императором бегстве из сектора перехода на «Бессарабию»…
После этого я в подробностях, но стараясь говорить быстро и по делу, поведал командующему все, что произошло со мной за последние двое суток. И о встрече крейсера «Йорктаун», командир которого первым рассказал о движущейся в нашу сторону армаде из более чему двух сотен вражеских боевых кораблей, и о догонялках с сыном Вишневского и дуэли на его авианосце, и, конечно же, о финальном так и не случившемся сражении между гвардейскими дредноутами императора и «бессмертными» вымпелами Коннора Дэвиса…
— Так вот почему Константин Александрович хочет заковать Хромцову в магнитные наручники, — хмыкнул Павел Петрович, после того, как я закончил рассказ. — Но если подходить ко всему случившемуся с трезвой головой, то действия Агриппины Ивановны, как бы отрицательно я к ней не относился, можно назвать в тот момент самыми что ни на есть разумными…
— Я с тобой полностью согласен, — закивал я, скромно умолчав при этом о моем участии в принятии решения на отход 5-ой дивизии из сектора боя. — К тому же, Агриппину Ивановну наручниками не запугать, мне ли не знать…
Пусть Дессе и остальные думают, что отход из сектора был личной инициативой Хромцовой. А когда государь остынет, и в итоге поймет, что вице-адмирал была в той ситуации права, и только благодаря ей Преображенская дивизия, а также и 5-я «ударная» до сих пор находятся в строю, а не летают в виде космического мусора у перехода на «Бессарабию», то все обвинения с Хромцовой непременно снимет. Мне же особого внимания и славы точно не нужно, тем более от императора. К тому же в ближайшее время нас всех ждут такие испытания, которых еще, пожалуй, за весь первый месяц кровопролитных боев в этой кампании не было…
— Не понял про наручники, ну и ладно… Так вот, если ты таким образом просишь за Хромцову, — Павел Петрович вновь вернулся к обсуждению действий командующей 5-ой дивизией. — То я согласен не давать хода делу по ее, так сказать, недостойному поведению во время сражения за переход на «Тарс», когда вице-адмирал проигнорировала мой прямой приказ, а после и вовсе увела свое подразделение из сектора… Сейчас в свете изменившихся обстоятельств, все эти наши разборки меж собой видятся такими незначительными, что о них для блага общего дела можно и позабыть… Нечего мне цапаться с одним из лучших своих дивизионных адмиралов, когда у тебя на радарах в скором времени засветятся корабли авангарда Коннора Дэвиса…
— Золотые слова, — похвалил я крестного, хлопая его по плечу. — Я не сомневался в твоем профессиональном отношении к этому конфликту…