Читать интересную книгу Лжеправители - Анна Корниенко

Начиная с XX века и до наших дней самозванцы, кроме выдающихся государственных деятелей и их потомков, стали принимать облик известных актеров, певцов, спортсменов, их «сыновей» и «дочерей» (в этом случае тесно сплетаются между собой два уже известных нам момента: корысть и чувство собственной незначительности). Неспроста у Ильфа и Петрова родилась идея обыграть образ «сына лейтенанта Шмидта» в своих «Двенадцати стульях».

Некая Кэсси Чедвик (1857–1907) называлась незаконнорожденной дочерью Эндрю Карнеги, сталепромышленника из Шотландии. Искусно подделывая чеки, она получала деньги в банках, а однажды благодаря фальшивому векселю на сумму 2 млн долларов, якобы выданному ей «отцом», Чедвик сумела получить ссуды в разных банках на общую сумму от 10 до 20 млн долларов.

Другой мошенник, наш современник, афроамериканец Дэвид Хэмптон (1964–2003) выдавал себя за сына чернокожего актера и режиссера Сидни Пуатье. Поняв, что ему верят, Хэмптон, представляясь Дэвидом Пуатье, убедил многих знаменитостей, включая Мелани Гриффит и Кельвина Кляйна, дать ему денег.

Кристофер Роканкурт, известный как «фальшивый Рокфеллер», 1967 года рождения, француз по происхождению, утверждал, что он личный друг Билла Клинтона и член семьи Рокфеллеров. Под именем Кристофера Рокфеллера мошенник без зазрения совести откровенно рекламировал себя в СМИ и, введя в заблуждение десятки состоятельных американцев, выманил у них почти 1 млн долларов. На самом деле, по некоторым сведениям, его мать была проституткой, а отец – алкоголиком, а в возрасте 5 лет «любящие» родители сдали Кристофера в приют.

Последние примеры – яркое подтверждение тому, что в новейшее время самозванство носит неполитический характер. И что оно и по сей день, каким бы удивительным на первый взгляд это не показалось, явление весьма распространенное во всем мире. Его причины все те же – алчность и всепоглощающее честолюбие представителей одной стороны, невежество и суеверие – с другой.

Да, как это ни странно, но косвенной причиной самозванства может по праву считаться поведение самого народа, это самое самозванство не просто допускающего, но и поощряющего всеми своими действиями. Ведь, как говорят, спрос (а в данном случае и доходящая до абсурда доверчивость) рождает предложение.

Чрезвычайно много появляется мошенников, выдающих себя за всевозможных духовных лиц: «учителей», «гуру», «пророков», «мессий». Взрыв миссионерства, захлестнувший США и Европу и сдерживаемый непробиваемой стеной Советского Союза, мощной ударной волной ворвался в нашу страну после распада государства и не стихает вплоть до сегодняшнего дня. Вот где истинные лжеправители, подчиняющие своей воле определенные, иногда очень большие группы людей, настолько, что их порой откровенно безумные идеи воспринимаются толпой как единственная правда жизни.

Горько осознавать, что за прошедшие столетия и даже тысячелетия в отношении слепой веры людей и отсутствия у них критичного взгляда на подобные вещи практически ничего не изменилось. И за несколько тысяч лет до нашей эры, в эпоху всемогущего древнеегипетского жречества, и в так называемые средние века, во времена безумствующей в Европе католической инквизиции, и теперь, в современном обществе, простые люди боятся и слушаются вездесущих «божьих избранников», которые, как правило, движимы банальными корыстными мотивами, а отнюдь не человеколюбием. И мало кто способен задуматься о том, что в действительности все так называемые «откровения пророков» порождены вовсе не более совершенной душой оных, а двумя абсолютно не сверхъестественными причинами: жаждой власти и наживы; более живым, чем у большинства, воображением. Мало у кого возникает желание открыть учебник истории и узнать истинные причины происходящих в мире процессов (ответственность за это, в частности, лежит на нашей системе образования, формирующей у ребенка неправильное представление о предмете в целом).

Самозванство – явление, не имеющее национальности, однако практически нигде оно не достигало такого размаха, как в Российской империи. На протяжении XVII и вплоть до первой половины XIX века всевозможные «лже…» сыпались на страну, как горох из рваного мешка. И это было показателем неблагополучия в государстве.

Появление самозванцев стимулировало неудовольствие, господствовавшее в те времена в низших слоях населения. В отличие от Западной Европы в России недовольство местных жителей, выливающееся в бунты и мятежи, начиналось большей частью на окраинах и явственно проявлялось только тогда, когда среди недовольных появлялась достаточно мощная вооруженная сила. Этой силой в те времена было казачество.

Казачество, призывавшее народ к воле – в собственном оригинальном понимании смысла этого слова, то есть неподчинению властям и беспределу, – было совершенно разношерстным сборищем людей, недовольных существующим строем: беглых разбойников, каторжников, изгнанных за пределы государства инакомыслящих. В борьбе с центральной властью казачество выставляло собственного «изготовления» самозванцев или поддерживало уже возникших претендентов, будоража мирное население страны.

А кто составлял основную массу этого мирного населения? Конечно же крестьянство. Русский крестьянин всегда, испокон веков был недоволен существующим строем. Да, собственно говоря, это и понятно! Хотя, как доказывает история, в значительной мере виновными в собственном бедственном положении как раньше, так и теперь были и остаются сами русские люди – из-за собственной легендарной терпеливости. Ведь ничто так не развращает власть, не поощряет ее к откровенно преступным по отношению к жителям подвластной страны действиям, как нетребовательность и долготерпение народа.

Но это с одной стороны. А с другой – русского человека всегда привлекала мифическая идея о «добром царе-батюшке», царе-спасителе-освободителе-благодетеле. О том, кто поможет, защитит и рассудит. Именно миф, легенда делала образ государя столь притягательным. Такова парадоксальная ситуация, которая, как бы там ни было, упрочивала монархическое сознание народа и, соответственно, сам самодержавный строй. Хотя недовольство народа, выплескивающееся время от времени в кровавых бунтах, несло в себе реальную угрозу существующему режиму.

Исходя из подобного положения вещей, русские историки пришли к немаловажному выводу, что в России бороться с монархией можно было лишь во имя самой монархии. Успеха всей затеи можно было ожидать только в том случае, если борьба с властями происходила во имя защиты интересов той же самой власти: защиты прав «законного» наследника престола, якобы лишенного этих прав некими врагами или «чудом» спасшегося от смерти. Вот и появлялся самозванец, выдающий себя за такого «обиженного» монарха. А отсталость народных масс, доверявших всевозможным байкам тем больше, чем невероятнее они были, плюс обязательная в этом случае поддержка казачества, обеспечивали ему определенный, иногда достаточно значительный, успех.

Соответственно, за самозванцами шли не только тяготившиеся собственным бедственным положением люди, но и те, кто искренне верил, что вершится правое дело и защищаются права законного «Божьего избранника». И такая ситуация сохранялась вплоть до событий 1917 года, ставших поворотными не только в судьбе страны, но и в сознании большей части ее населения.

Первый (со времени установления в России официального монархического правления) известный самозванец, предположительно звавшийся в миру Григорием Отрепьевым, появляется в России в 1604 году. Претендент именовал себя царевичем Дмитрием Иоанновичем и вошел в историю как Лжедмитрий I. Хотя он и не был посажен на трон казаками, но нашел у них мощную поддержку. Стоит отметить, что этому лжеправителю удалось не просто захватить престол, но и восседать на нем почти год!

Всего через два года, еще при жизни первого лжемонарха, появляется лжеправитель номер два – лже-Петр, мнимый сын Феодора Иоанновича. В действительности самозваным наследником престола оказался побочный сын муромского жителя Ивана Коровина Илья.

После гибели Лжедмитрия I прошел слух, что по ошибке убит другой человек, в результате чего в Стародубе Северском появился новый самозванец, «окрещенный» Лжедмитрием II (или Тушинским вором). Через три года он был убит в Калуге.

В годы правления царя Василия Шуйского один за другим возникают самозванцы – выходцы из казачества. Первым в Астрахани объявляется «царевич Август», за ним следует «князь Иван», мнимый сын Иоанна IV. Далее – «царевич Лаврентий», мнимый внук Иоанна IV. Дальше – больше. В степях откуда ни возьмись появляются «сыновья» царя Федора Иоанновича: «царевич Федор», «царевич Клементий», «царевич Савелий», «царевич Семен», ставший известным под именем Лжесемена I; «царевич Василий», «царевич Ерошка», «царевич Гаврилка», «царевич Мартынка».