Читать интересную книгу Хозяин дракона - Анатолий Дроздов

– Уроки приготовил?

Киваю. Чего их готовить?

– Почитай! – Дядя Саша берет с подоконника тонкую книжицу.

Я мысленно вздыхаю: псалтырь я не люблю. Мало того, что непонятно, так еще на церковном языке. Дядя Саша называет его «старославянским». Говорит: раньше, много веков назад, на нем разговаривали. Так я и поверил! На этих «рцы» и «понеже» язык сломаешь. Но дядя Саша неумолим. Это отец Григорий его подзуживает. Говорит: у меня хорошая память и другие способности. В школе успеваю на «отлично», внешность подходящая – в духовную семинарию возьмут. Дядя Саша ухватился. Семинаристов учат бесплатно, их одевают и кормят. Не буду я ходить с крестом на пузе! В военных училищах тоже одевают и кормят…

Дядя Саша батюшку слушает – тот помог с опекунством. В администрации не разрешали: дядя Саша – инвалид, у него нет жены, живет в стареньком домике без удобств – условия плохие. Как будто в коллекторе лучше! Приезжали какие-то тетки, смотрели наш дом, выспрашивали, а после заявили, что отправят меня в детдом. Я им сразу ответил: сбегу! Они поджали губы и уехали злые. Дядя Саша подумал и сходил к отцу Григорию. Тот похлопотал. Что ему? В церковь разный люд ходит, начальники попадаются. Священник поговорил с одним… Без опекунства меня не брали в школу, пока шла канитель, учебный год пропустил. Учусь теперь с семиклашками. Они совсем дети, мне по плечо. Меня побаиваются. Спрашивается, с чего? Ни одного даже пальцем не тронул… Родители их возмущались: пустили в класс беспризорника! Научит деточек пить, курить и ругаться матом. В поселке они и без меня научатся… Родители пошумели и успокоились – убедились, что не правы. Попробовал бы я ругнуться! Дядя Саша мне бы показал…

– Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей, и по множеству щедрот твоих очисти беззаконiе мое. Наипаче омый мя от беззаконiя моего и от греха моего очисти мя; яко беззаконiе мое аз знаю, и грех мой предо мною eсть выну. Тебе eдиному согреших и лукавое пред тобою сотворих; яко да оправдишися во словесех твоих и победиши, внегда судити ти. Се бо, в беззаконiих зачат eсмь, и во гресех роди мя мати моя…

Мысленно я перевожу слова псалма на русский. Неправда! Мать не рожала меня в грехе, у нее был муж, мой отец. Только он нас бросил, а мать стала пить…

Дядя Саша довольно кивает – читаю правильно. Отец Григорий учил: надо ровно и монотонно, не вкладывая в слова чувства. Те, кто слушает, сами их вложат. Пусть тогда сами и читают! Не хочу в попы!

– Дядь Саша! – Я откладываю псалтырь. – Позанимаемся?

Тот смотрит вопросительно:

– Голова не болит?

– Да нет же!

Из детдома прислали мои документы, в том числе медицинскую карточку. Чего там написали, не знаю, но дядя Саша тревожится. Голова у меня крепкая, как котел! Об стену били – не разбили… В доказательство стучу себя кулаком по темени. Дядя Саша усмехается и встает. Я ныряю под стол и хватаюсь за черенок. Это МПЛ – малая пехотная лопатка, в армии ее выдают каждому солдату – землю копать. Мало кто знает, что лопатка – оружие: страшное и смертельное в опытных руках. Дядя Саша говорил, что современные солдаты этого не знают – их не учат рукопашному бою. А вот дяде Саше пришлось…

Он шагает впереди, припадая на правую ногу. У дяди Саши протез: наступил на мину, когда воевал. Со стороны смотреть – неуклюжий. Я на это купился. Увидел хромого на вокзале и решил: этот точно не догонит… Дядя Саша покупал билет на электричку, я подождал, пока он сунет кошелек в карман, и запустил туда руку. В тот же миг ее будто тисками схватили – смешно было думать, чтоб вырваться. Хват у дяди Саши железный, как у всех шорников. Они же кожу на ленчики натягивают. Я сжался, ожидая затрещины или крика, а он молчал, разглядывая меня из-под прищуренных век.

– Есть хочешь? – спросил внезапно.

Я кивнул. Он отвел меня к киоску и заказал сосиску в тесте. Продавец разогрела ее в микроволновке, сосиска была горячей и обжигала рот, но я глотал, не чувствуя вкуса. Дядя Саша заказал еще одну.

– Вот что, пацан! – сказал, когда я расправился и с этой. – Денег больше нет. Хочешь есть – поехали со мной! Здесь недалеко…

Пацаны в коллекторе предупреждали насчет такого. Сначала подкормят, затем пригласят домой… Там изнасилуют и зарежут или продадут на органы. Извращенцев полно… Искать не станут: беспризорника-то? Кому он нужен? Но дядя Саша уговаривать не стал; предложил – и пошел к поезду. Я подумал и побежал следом. Правильно сделал, что побежал…

– К бою!

Я принимаю стойку. Правая нога вперед, колени полусогнуты, лопатка прикрывает лицо. Хват универсальный – за середину черенка, лоток на уровне плеча, рука согнута в локте. Левая ладонь закрывает горло. Лоток в чехле из сыромятной кожи – дядя Саша шил его сам. Передний край лотка и боковые грани остро отточены – пораниться проще простого. Это ведь оружие!

Дядя Саша окидывает придирчивым взглядом.

– Мягче! Не напрягайся!

Он перехватывает поудобнее толстую палку. Сегодня лопатка против бейсбольной биты. Вчера палка изображала винтовку со штыком. Баловство… Кто сейчас со штыками по улицам ходит? Зато придурков с битами полно…

Удар! Я ныряю под биту. Отбивать глупо: силы у нас разные, лопатку просто вырвет из рук. В полуприседе бью дядю Сашу по колену (плашмя, конечно), отскакиваю и принимаю боевую стойку.

– Хорошо! Только ты не на ринге. Колено ты ему подсек, но мог и поцарапать. Поэтому не жди, пока очухается, сразу же – по руке! Чтоб биту выпустил и забыл про нее!

– Я лучше в шею!

– В шею – это насмерть! Перерубишь артерию или горло… Посадят! Мы не на войне. По конечностям бей! Кости срастутся. К бою!

Я прыгаю, уворачиваюсь, бью… Вспотел, запыхался. Вообще-то рукопашный бой скоротечный: удар, другой – и разобрались. Так говорит дядя Саша. Но мне надо отработать удары – до автоматизма. Чтоб руки и ноги действовали сами, и я не думал, куда бить. Дядя Саша тоже устал. Он у меня старенький – за пятьдесят. Голова седая, только брови черные. Его сестра, тетя Настя, говорит, что в молодости дядя Саша был очень хорош: девушки за ним бегали. Он выбрал самую красивую. После чего отправился в Афганистан, а там – бац! – мина! Невеста как узнала, так сразу и бросила. Как отец нас с мамой… Дядя Саша из-за этого и не женился. Наверное, это хорошо, иначе не подобрал бы меня…

– Хватит! – Дядя Саша забирает у меня лопатку. – Молодец! Напоследок стесывающий удар – вот так! – Он проводит лотком у моего лица, будто смахивает пыль. – Малотравматично и очень эффективно. Вырубает с ходу.

– Почему?

– Вот здесь, – он трогает кончик носа, – пучки нервных окончаний. Кулаком заехать, и то слезы из глаз. А если железным лотком? Понял? Показываю…

Домой я возвращаюсь затемно. Дядя Саша остался при конюшне. Он в клубе и шорник, и сторож, и тренер. Все равно платят мало: хозяин клуба прижимистый. Говорит: вокруг Москвы конных клубов полно, наш – отдаленный, потому доходы маленькие. На самом деле от клиентов не протолкнуться. Однако с хозяином не поспоришь…

Лопатка со мной – без нее не отпускают. Шантрапы в поселке полно. Как-то у магазина меня остановили, отобрали кошелек. Я не отдавал – это были наши последние деньги, меня избили и деньги забрали. Я боялся идти домой: что скажу дяде Саше? Он нашел меня сам. С той поры и учит меня рукопашному бою. А с грабителями дядя Саша разобрался; меня теперь не трогают. Пусть бы попробовали! Я им – раз! Потом – два! По конечностям и нервным окончаниям… Надолго запомнят!

Дома раздеваюсь и ложусь в кровать. Устал, но спать не хочется. Телу приятно на чистой простыне – это не в коллекторе. Хорошо, что не послушал пацанов! Теперь у меня есть дом и дядя Саша. Я умею делать упряжь и скакать на коне. Мне разрешают. Лошадей надо выгуливать – им вредно без движения. Хозяин клуба, Мамед Ахметович, говорит, что я настоящий джигит – на коне родился. «Это он чтоб не платить!» – смеется дядя Саша. Пусть так! Все равно приятно. Жаль, нет сейчас кавалерии, я бы попросился. Чтоб мне родиться веком раньше?! Подумав, отказываюсь от этой мысли. Неизвестно, был бы там дядя Саша…

Засыпая, вспоминаю про колокольчики. Я давно их не звал. Зачем? Мне и здесь хорошо. Как там, интересно, мой сом? Наверное, громадный. Сейчас бы точно схватил! Вернее, попытался бы. А я ему – лопаткой!

Сплю. Завтра счастливый день…

3

Конная сотня растеклась по склонам холма, замкнув его кольцом. Вои в бронях и при полном вооружении сидели в седлах, повернувшись лицом к лугу, готовые по первому приказу оборонить трех человек на вершине. Эти трое были также в бронях и при мечах, только одеты богаче. Ворота и концы рукавов сияющих на солнце железных рубах были склепаны из медной проволоки, рукояти мечей отделаны золотом и дорогими камнями. Полированные стальные пластины-зерцала закрывали грудь поверх кольчуг. У двоих шпили остроконечных шеломов были золочеными, а у третьего позолота покрывала весь шлем. Вдобавок спереди к шелому была приклепана золотая пластина с чеканным обликом божьей матери. Воин в золотом шеломе был молод – лет двадцати, примерно такого же возраста был и второй, с кривым мечом-саблей на боку. Лишь третий, плотный и кряжистый, имел седую бороду и морщинистое лицо, выдубленное солнцем и ветром.