Читать интересную книгу Человек влюблённый. Повести - Илья Стефанов

Превознося женщину до небес и стремясь быть достойным своего кумира, наш герой в период своего романтического увлечения жил напряжённой духовной жизнью, причём ему в это время легко всё давалось, как будто прояснялись пути мысли и неисповедимые душевные движения. Конечно, иногда жизнь преподносила сюрпризы, показывая земную сторону любви или даже то, что бывает у жизни на дне. Но после очередного периода чёрной меланхолии, вызванной соприкосновением с грубой действительностью, эти сюрпризы не оставляли в его душе ни зерна сомнений – он снова и снова, влюбляясь, верил, что предмет его внимания истинная богиня. Периоды депрессии проходили, и наш герой продолжал жить, возвышая женщин в своих глазах.

Наш герой так естественно, ненавязчиво проявлял свою душевность, свою веру в чистую любовь, свою уверенность в душевной красоте своих возлюбленных, что женщины это чувствовали сразу, чувствовали, что их сбивают с привычных жизненных представлений. Они не верили в долгую устойчивую связь с нашим героем, жаждущим хоть и понятных, как они думали, но не свойственных им духовных наслаждений и глубоких душевных переживаний. Женщины сознавали, что они ему не по пути. Удивлённые, они уходили с его дороги, продолжая, однако, любоваться им со стороны, чувствуя при этом своё не приобщение, а радость прикосновения к чему-то чудесному, сказочному, не реальному, прикосновения к другому миру, к другой удивительной жизни. Они провели с ним мгновения полные любви, полёта, чудные мгновения вдали от забот земной жизни и от унижений суетностью. Они сознавали, что это всё не реально, что так жить на земле невозможно, догадываясь, что сказка длиться лишь до полуночи. Но, оставляя нашего героя, они не теряли его из виду и поддерживали с ним теперь уже дружеские отношения. Иные, понимая натуру нашего героя, питали к нему прямо материнские чувства. И те, и другие в периоды, когда герой наш не был связан с определённой женщиной, о чём можно было догадаться по его состоянию, близкому к ипохондрии, звонили ему. Одни по матерински жалея нашего героя, другие жалея себя за бесцветность жизни, они предлагали ему дружеские встречи и, как могли, утешали его.

Наш герой постоянно, за малыми промежутками времени, был в кого-то влюблён. Влюблён – так казалось ему. Именно казалось, потому что настоящей влюблённости, классической влюблённости – с потерей аппетита, бессонницей и другими признаками безумства, он не знал. Про него можно было сказать: был постоянно кем-то увлечён. Именно это слово, выражающее активность другой стороны, очень подходит для описания особенностей взаимоотношений нашего героя с прекрасной половиной человечества. Иногда создавалось впечатление о ведущей роли его в любовной интриге. Но это было не так. Он мог, конечно, присмотреть себе самую трогательную из тех, которые взволновали его сердце особым взглядом или особыми линиями фигуры – именно линиями, а не формами, женственными жестами или грациозной поступью. Для него всё это было внешними проявлениями духовной сущности, возвышающей женщину над низменным, земным. Он долго мог наблюдать за таковой, наслаждаясь и проникаясь её высокой женственностью. Наш герой замечал при этом, что наиболее ярко грация и сущность созданий прекрасного пола проявляется при спуске по ступеням лестницы. Обращённая несколько боком к направлению движения, она, взглядывая себе под ноги с вовсе не склонённого лица, ступает осторожно, не торопясь перенести отставшую ногу, но прежде несколько воздымаясь на обеих, при этом чуть-чуть распускает руки, как будто пытаясь придержаться за воздух, что придаёт движению волнообразность или вид полёта – будто она плывёт-перелетает с одной ступеньки на другую. Да, наш герой мог присмотреть себе женщину и первым подойти к ней. Но он никогда не бывал инициатором близости. К сожалению, женщины предпочитали не затягивать с ним неопределённых отношений. Он так привык к такому ходу событий, что иначе и не мог представить себе любовную интригу. Это, конечно, должно было когда-нибудь сыграть с ним злую шутку, что и случилось, как мы увидим позже.

Наш герой не пережил ещё настоящей, глубокой любви, но искал её с каждой своей возлюбленной. С каждой новой подругой он представлял себя как бы в романтическом путешествии, в котором пылкость и влюблённость равно реяли на флагштоках страсти, как это бывает в медовый месяц. В таком состоянии наш герой мог пребывать со своей возлюбленной всё время, пока длилась их связь, так что это могла быть и медовая неделя, и медовый год.

Надо сказать, что поиск проявления духовности, позволяющей назвать женщину богиней, ограничивал число его возлюбленных, так что у нашего героя их было не так много, как думали окружающие. Этому способствовала и его привычка привязываться к подругам, что затягивало его любовные связи. Так с одной очаровательной женщиной у него был роман в течение двух лет. Она была молода, глазаста и при небольшом росте обладала чрезвычайно ладной, прямо точёной фигуркой. Эта привлекательная дама была не глупа, а в искусстве любовных утех превосходила всех женщин, которых он знал. Нашего героя поразил несказанным ощущением один её нежный прием, который не упоминается даже в индийских поучениях любви. Отдавая должное искусности своей возлюбленной в делах срасти, он стал называть её Таис, имея в виду сходство с афинской гетерой не только талантом любовных ласк, но и прямо чеканной фигуркой при небольшом росте. Но вот его Таис, видя, что её отношения с нашим героем не ведут к замужеству, подыскала себе для этой цели земного, покладистого мужчину. Она сообщила об этом нашему герою по телефону. Он выслушал её спокойно, пожелав счастливой супружеской жизни. Ей это было неприятно. Она дала понять, что, если её попросят, она не совершит этот шаг. Он не попросил. Но через месяц Таис позвонила ему:

– Я вышла замуж. Муж любит меня. Я будет ему верна, но сначала хочу попрощаться с вами.

Вскоре наш герой провёл с ней ночь, полную лирических переживаний и воспоминаний.

Особенностью отношений нашего героя с женщинами являлось отсутствия какого-либо его интереса к их семейному положению. Он никогда не задавался вопросом, есть ли у затронувшей его сердце женщины муж или поклонник. А если знал, что есть, не считал это препятствием для любовных встреч. Есть он и она, и если между ними любовь, никому другому до этого дела нет. Этот эгоистический подход не красит, конечно, нашего героя, но для сердца женщины он может иметь особую привлекательность. По-видимому, они поддаются решительности и смелости мужчины. Но по отношению к герою нашей повести это утверждение не совсем верно, ведь решительным его не назовёшь, а смелым… Не будем обсуждать это. Скажем только, что в сферах, где он витал, просто не было места соперникам.

Наш герой никогда не останавливал себя на размышлении о возможных последствиях любовных свиданий с женщинами, у которых есть поклонники или мужья. Хотя он должен был догадываться об этом, вспоминая одно своё приключение, когда увёл с вечера танцев одного небольшого городка, куда был командирован, самую красивую девушку – подругу первого парня на селе. С нашим героем разбиралась у стен молодёжного клуба группа местных удальцов. Он чудом устоял тогда на ногах. После этого происшествия наш герой долго ходил с большим синяком у глаза, прикрываясь тёмными очками.

Подсознание нашего героя также подсказывало возможный исход его легкомысленного поведения. Вот что однажды снилось ему. Он прячется в высокой и жёсткой, какая бывает осенью, траве от каких-то людей, преследующих его, чтобы убить. Один из них проходит мимо так близко, что только чудом не замечает нашего героя! Его охватывает страх. Далее он оказывается на топком берегу. Ступает осторожно. Страха уже нет, преследователи далеко. Идёт, слегка утопая в трясине.

Другой особенностью отношений нашего героя с женщинами являлось притупленное чувство ревности. Это было следствием его отрешённости от внешнего мира, его ощущения случайности пребывания в нём. Ведь разгул этого ужасного чувства предполагал бы участие в делах чуждой ему Вселенной. Встречаясь с очередной возлюбленной, наш герой, несмотря на сознательное стремление как можно дольше сохранить любовные отношения, неосознанно готов был в любую минуту расстаться со своей возлюбленной, если замечал, что её внимание занимают другие мужчины.

Между тем наш герой приближался к золотой середине пути человека на земле, когда опыт, помогающий полноценно наслаждаться жизнью, сочетается с полнотой физических сил. Правда, нужно оговориться, что применительно к нашему герою это утверждение верно только во второй своей части. Что касается опыта, под которым обычно имеют в виду горький опыт, его у нашего героя просто не было. Он спокойно плыл по течению жизни, даже можно сказать, не плыл, а его сносило течение жизни, как сносит река любой попавший в неё предмет. Опыта борьбы с течением, попыток плыть против оного или хотя бы пристать к берегу, чтобы осмотреться, у нашего героя, в силу его души, пропускающей треволнения мира мимо себя, и быть не могло. Можно было бы сказать, что наш герой имеет сладкий опыт, если бы он выражался не только в познании полноты любовных ласк, но и в завоевании права делать это. Женщины были слишком доступны ему, и у нашего героя сильно притупилось чувство охотника. Но, скорее всего, это действенное чувство представителей сильного пола было вообще несвойственно ему.