Читать интересную книгу Революция отменяется. Третий путь развития - Евгений Скобликов

1.4. Капитализм в царской России

Процветала ли царская Россия при капитализме? Нет – Лев Толстой и Короленко о жизни крестьян и рабочих – В допетровскую эпоху жизнь в России была много лучше, чем на Западе – Петровские реформы опрокинули бывшее благоденствие государства – Массированное проникновение в экономику России иностранного капитала началось в конце XIX века – Вывоз капитала, обеспеченный золотым червонцем Витте – Облегчение торговых отношений с Западом всегда кончалось кризисом.

Но, может быть, Россия в этом русле гибельных тенденций, которые несет с собой капитализм, стояла как-то в стороне в царское время, да и сегодня идет иным путем? Увы, капитализм не принес для России процветание. Это либерасты, стараясь обелить произошедший в 1990 году переворот, изо всех сил стараются доказать, что «Россия, которую мы потеряли», была чуть ли не раем земным: «До революции и коллективизации кто хорошо работал, тот хорошо жил. Потому что он жил своим трудом, а бедными были лентяи и пьяницы. Кулаки были самыми работящими крестьянами и самыми лучшими хозяевами, поэтому и жили лучше всех». Потом, естественно, про «хруст французской булки», предприимчивых и сметливых русских купцов, богобоязненный, добросердечный и высокоморальный народ-богоносец, который испортили гады большевики, про «лучших людей, погубленных и изгнанных большевиками».

Но верить этой либерастической брехне нельзя по определению, ибо о ситуации в русской деревне до революции до нас дошло огромное количество источников, в которых современники жизнь среднего русского крестьянина в «богоносной России» находили отчаянной, жестокой и беспросветной. Вот как Лев Толстой описывал свою поездку по нескольким десяткам деревень разных уездов в самом конце XIX века: «Во всех этих деревнях хотя и нет подмеси к хлебу, как это было в 1891-м году, но хлеба, хотя и чистого, дают не вволю. Приварка – пшена, капусты, картофеля, даже у большинства, нет никакого. Пища состоит из травяных щей, забеленных, если есть корова, и незабеленных, если ее нет, – и только хлеба. Во всех этих деревнях у большинства продано и заложено все, что можно продать и заложить… Все бедны, и все умоляют помочь им. „Хоть бы мало-мальски ребята отдыхали, – говорят бабы. – А то просят папки (хлеба), а дать нечего, так и заснет не ужинаючи…“

Нам, взрослым, если мы не сумасшедшие, можно, казалось бы, понять, откуда голод народа. Прежде всего, он – и это знает всякий мужик – он

1. от малоземелья, оттого что половина земли у помещиков и купцов, которые торгуют и землями, и хлебом,

2. от фабрик и заводов с теми законами, при которых ограждается капиталист, но не ограждается рабочий,

3. от водки, которая составляет главный доход государства и к которой приучили народ веками,

4. от солдатчины, отбирающей от него лучших людей в лучшую пору и развращающей их,

5. от чиновников, угнетающих народ,

6. от податей,

7. от невежества, в котором его сознательно поддерживают правительственные и церковные школы»[8].

Аналогичные свидетельства можно найти у В. Г. Короленко, который много лет прожил в деревне и организовывал там столовые для голодающих и раздачу продовольственных ссуд. Расхожий штамп про «Россию, кормящую-всю-Европу-пшеницей» или, в крайнем случае, пол-Европы, «в то время как СССР хлеб ввозил», опровергается тем, что крестьяне массово укрывали хлеб от налогов. Их пороли, мучили, выбивали хлеб любыми путями. Жестокость и несправедливость были в том, что хлеб в государстве был, пусть и в небольшом количестве, но он шел на экспорт, а с экспорта жировал узкий круг «эффективных собственников». Не лучше было и положение рабочих. Так, если средний годовой доход на душу населения, рассчитанный в рублях, в промышленных районах России был 63 рубля, то в США – 346, Австралии – 374, Англии – 273, Франции – 233, Германии – 184. Но и условия труда были ужасающими. Из показаний выборных рабочих, комиссий и адвокатов, 1911 год: «Нет вентиляции, часто угорают. Дают нашатырный спирт; если не отдышится, то отправляют в казармы, но за этот день платы нет… на каждую 1000 рабочих – 700 случаев травм». Еще: «Администрация очень жестокая, обращается с рабочими грубо… ввели принудительную проституцию. Расплата талонами. Бывали случаи, когда работали круглый год без отдыха. Плохое продовольствие, мясо тухлое, кишки, головы, внутренности»[9]. Оттого смертность и заболеваемость в России были выше, чем на Западе, в два раза. Поэтому из России рабочие постоянно уезжали в Европу и США – на заработки. Да и смена там была на час-полтора короче.

И каким же диссонансом выглядит жизнь в России в допетровскую эпоху! Московская Русь, вместе со своими князьями и большинством бояр, крепко и во всем держалась своего ума и обычаев, государство было более развитым, богатым и свободным, на равных соперничало с немытой Европой, имело твердое понимание своей устойчивой перспективы развития. Русские города были куда более просторными, чем в Европе, при каждом доме имелись большие дворы с садами, с весны до осени они утопали в цветах и зелени. Улицы были раза в три шире, чем на Западе, были городской транспорт и ямская почта, связывавшая между собой отдаленные районы. И жили русские очень неплохо.

Все без исключения чужеземцы, побывавшие в России, рисовали картины чуть ли не сказочного благоденствия по сравнению с их родными странами! Земля «изобилует пастбищами и отлично обработана… Коровьего масла очень много, как и всякого рода молочных продуктов, благодаря великому обилию у них животных, крупных и мелких» (Тьяполо). Упоминали «изобилие зерна и скота» (Перкамота), «обилие жизненных припасов, которые сделали бы честь даже самому роскошному столу» (Лизек). И все это было доступно каждому! «В этой стране нет бедняков, потому что съестные припасы столь дешевы, что люди выходят на дорогу отыскивать, кому бы их отдать» (Хуан Персидский – очевидно, имея в виду раздачу милостыни). «Вообще во всей России вследствие плодородной почвы провиант очень дешев» (Олеарий). О дешевизне писали и Барбаро, Флетчер, Павел Алеппский, Маржерет, Контарини. Их поражало, что мясо настолько дешево, что его даже продают не на вес, «а тушами или рубят на глазок». А кур и уток часто продавали сотнями или сороками. Мейерберг приходил к выводу: «В Москве такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да еще получаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире». А немецкий дипломат Гейс, рассуждая о «русском богатстве», констатировал: «А в Германии, пожалуй, и не поверили бы».

Рис. 1

Конечно же, благосостояние обеспечивалось не климатом и не каким-то особенным плодородием. Куда уж было нашим северным краям до урожаев Европы! Богатство достигалось чрезвычайным трудолюбием и навыками крестьян, ремесленников и мудрой политикой правительства. Со времен Смуты Россия не знала катастрофических междоусобиц, опустошительных вражеских вторжений – восстание Разина по масштабам и последствиям не шло ни в какое сравнение с французской Фрондой или английской революцией. Да и правительство не обирало народ. Все иноземные гости признают – налоги в России были куда ниже, чем за рубежом. Мало того, царь реально защищал подданных от притеснений и беззаконий. Документы показывают, что властитель реагировал, вмешивался, оберегая «правду». А в результате народ не разорялся. Купцы, крестьяне, мастеровые имели возможность расширять свои хозяйства, поставить на ноги детей. Но от этого выигрывало и государство… И уж таких садистских безумств, как массовые охоты на ведьм, наши предки не знали никогда… Вот так рассыпаются байки о дикой и забитой Руси – и о просвещенной, изысканной Европе[10].

Петровские реформы опрокинули бывшее благоденствие государства, основанное на самобытном пути развития: прорубив окно в Европу, он широко открыл двери для чуждых нам иностранных веяний. А массовое проникновение в экономику России иностранного капитала началось в конце XIX века, и путем приобретения акций российских компаний он занял достаточно прочные позиции во многих отраслях российской экономики. Результатом такой политики были тяжелейшие кризисы 1900–1903 и 1904–1907 годов, разорение промышленности и бунты голодных рабочих и солдат. К 1917 году 50 % промышленности России находилось в руках иностранного капитала, который контролировал около 80 % добычи руд черных металлов, нефти и угля, 70 % производства чугуна. Введение Витте золотого червонца, что многими преподносится как блестящее финансовое решение, на самом деле обескровливало экономику, поскольку прибыли вывозились именно в виде золотого червонца. Таким образом, иностранные компании просто нещадно эксплуатировали природные ресурсы России и тормозили развитие тех отраслей, которые могли обеспечить экономическую независимость страны. И это было очень выгодно – иностранные инвесторы 1896–1914 годов приходили в уже достаточно индустриально развитую страну, но с очень дешевой рабочей силой.