Разумеется, не могу. А великое слово «халява» вообще действует на наших граждан (а следовательно – и на меня) совершенно волшебным образом. На халяву можно взять абсолютно ненужную вещь и совершить самый бессмысленный поступок. А уж смотаться в Париж – город моих грез! – надо быть полной идиоткой, чтобы отказаться от такой возможности.
Ася интуитивно (или сознательно) выбрала чуть ли не единственную точку на земном шарике, куда я не то, чтобы полетела – бегом и босиком побежала бы. Сколько живу, столько мечтаю попасть в этот город. И вот – пожалуйста, заветную мечту принесли на блюдечке с голубой каемочкой.
И плевать мне на таможню, таинственных злоумышленников и загадочные документы. Возможно, Ася просто прокручивает какое-то важное дело, причем не только в Москве, и поэтому действительно не может разорваться пополам. Так для этого и существуют лучшие подруги! Тем более, мое дело вообще телячье: передать, получить и наслаждаться жизнью. Получить… А что я там должна получить?
– Не бойся, не наркотики, – прочитала Ася мои мысли. – Так, небольшой сувенир для меня. Привезешь в Москву и отдашь мне. Поняла?
– С третьего раза обычно даже я понимаю, – обиделась я. – Но все-таки еще один нескромный вопрос. Может быть, даже бестактный. А если вдруг мне там приспичит выпить чашку кофе? Или стакан воды? У меня нет не только загранпаспорта, но и валюты тоже, уж не взыщи. Париком, кстати, я аналогичным образом не обзавелась, все недосуг было.
– Нет проблем. Я была почти уверена, что ты согласишься, так что все уже приготовила. Вот мой, то есть твой паспорт с визой. Вот билет на самолет в оба конца. Вот путевка туристической фирмы. И вот пятьсот евро. Не бог весть какие деньги, но на кофе тебе там хватит. Гостиница и питание оплачены… Правда, жить ты будешь явно не в «Рице», но оплачивать такое помещение я пока еще не могу.
Не бог весть какие деньги? Это – смотря для кого. На неделю мне щедрой рукой отваливали… больше моего полугодового заработка! Гостиница не первой категории? Господи, да после российских «отелей» любая ночлежка покажется комфортабельной.
Воистину, сытая голодную не разумеет, будь они хоть трижды закадычными подругами. Портят деньги отношения, и людей портят, вот что я скажу. Хотя… хотя сама от приличных денег не отказалась бы и уверена, что уж меня-то они не испортят. Скорее исправят, причем к лучшему.
– А что я скажу мужу? – задала я неизбежный вопрос.
Честно говоря, мне никакой серьезной версии в голову прийти не могло. Зато я прекрасно знала сколько версий, совершенно не соответствующих действительности, может моментально возникнуть у моего супруга. И как трудно будет потом доказать ему, что я не верблюд. Точнее – не верблюдица.
Самое обидное, что я никогда не давала ему поводов для ревности и вся моя жизнь для него была совершенно прозрачна. Тем не менее, он и в ней что-то находил к моему величайшему изумлению. Хотя, иногда мне казалось странным, что такая бешеная ревность никак не сопровождается пылкой любовью. С другой стороны, утешалась тем, что ревность – это вроде болезни, и хорошо, что муж не пьет, не бьет, не гуляет налево… надеюсь.
Но задача, тем не менее, была не из простых. Даже если я скажу, что собираюсь в гости к родителям, сценка ревности мне обеспечена, тут и к гадалке не ходи. А уж если я сообщу, что намерена прошвырнуться на недельку в Париж… Даже подумать страшно, что он вообразит, и что при этом скажет.
Ася нетерпеливо передернула плечами:
– Почти правду. Скажешь, что у меня горит путевка и я ее подарила тебе. Немного удивится, конечно, но не запретит же. Про валюту молчи, или скажи, что я одолжила ее тебе на неопределенный срок. Потом, насколько мне известно, ты уже пятнадцать лет как совершеннолетняя. Да и вообще, у него на все возражения ровно два дня. Потом ты улетишь, а он тут пусть хоть застрелится.
Это, надо полагать, реакция на «типичную смерть банкира». Справедливо. Что посеешь, то и пожнешь. Но все-таки Ася могла бы выразиться как-то поделикатнее. Возможно, Париж стоит обедни, но жизнь моего супруга я все-таки ценю значительно выше блистательной французской столицы.
– Приедешь ко мне через два дня. Самолет улетает в полдень, значит, тебе нужно успеть ко мне до девяти часов. Машину в аэропорт я обеспечу, пусть тебя это не волнует. Попрошу у мужа, вместе с шофером, чтобы все выглядело правдоподобно. Да и тебе меньше мороки. А я выйду вместе с тобой в твоем обличии, провожу до аэропорта и помашу ручкой, а потом займусь своими делами. Так что твоего супруга мы в проводах не задействуем.
Я подумала, что если Сергей узнает об Асином участии в моих проводах, это автоматически решит все проблемы: встречаться с ней он не захочет. Так что меньше всего меня волновала то, что будет делать Сергей в мое отсутствие. Думаю, просто будет жить в свое удовольствие, то есть как минимум прибавит звук в телевизоре..
– Я тебя встречу, когда вернешься, – продолжила тем временем Ася, но тут же перебила сама себя. – Хотя нет, это опасно. Тебя встретит мой приятель – голубой «Москвич» с двумя дверцами. Зовут Олегом.
– «Москвич»? – с самым невинным видом осведомилась я.
– Приятеля, идиотка!
Иногда хваленая Асина выдержка все-таки дает сбой. Пустячок, а приятно. Значит, я еще как-то все-таки могу влиять на свою подругу.
– А как я его узнаю?
– Он сам к тебе подойдет и скажет, что от меня. Поняла?
Я все поняла и мне даже удалось убедить в этом Асю. Умиротворенная, она сунула мне еще клочок бумаги, на котором были написаны имя, фамилия и телефон того типа в Париже, с которым мне надлежало встретиться.
Читаю-то я по-французски свободно, но вот с разговорной речью дело обстояло много хуже: я не практиковалась лет пять, с тех пор, как перестала подрабатывать гидом в «Интуристе». А вдруг двух слов связать не смогу? Этими сомнениями я поделилась с Асей.
– Ерунда! – отмахнулась она. – Я по-французски вообще ни в зуб ногой. Справишься. В крайнем случае, объяснишься по-арабски, там алжирцев, говорят, пол-Парижа. И давай свой загранпаспорт, такой документ всегда пригодится.
Как все-таки у нее все легко и просто получается! Если учесть, что по-арабски я тоже говорила уже довольно давно. Тоже в «Интуристе», причем мне попадались самые интеллектуальные арабы – из Ливана. Почти европейцы. Но… Но я слишком красочно описывала Сергею свои экскурсии и экскурсантов, так что в результате на подработку в «Интуристе» было наложено строжайшее супружеское «вето». И общение с носителями иностранных языков прекратилось. Горевать я об этом не стала – углубилась в написание диссертации.
Предыдущая моя работа была связана исключительно с чтением и обработкой новостей из стран Ближнего и Среднего Востока, а после защиты диссертации я вообще занималась написанием (в соавторстве, естественно, с более почтенными и авторитетными арабистами) коллективной монографии на очень серьезную тему…
Иногда меня даже посещали некоторые сомнения, что этот труд вообще будет читать кто-нибудь, кроме редактора и корректоров. Зато – практически свободный режим посещения и никакой давки в общественном транспорте по дороге на работу и обратно.
Платили, правда, соответственно: только-только не умереть с голоду и не задолжать за коммунальные услуги. Что ж, вся страна переживает нелегкие времена, кому сейчас легко-то? Наверное, только тому, кто все проблемы решает в одно касание – вроде Аськи. Да и у нее вот проблемы, оказывается, причем серьезные. В общем, нет в жизни счастья.
Ася отбыла почти успокоенная, а я осталась дома в мягко говоря растрепанных чувствах, поджидая супруга. Они с Элси, наверное, ждали Асиного отъезда в ближайшей подворотне, поскольку появились минуты через три после того, как за моей подругой закрылась входная дверь.
Самый тяжелый с моей точки зрения момент – объяснение с мужем, – прошел на редкость миролюбиво. С его стороны. По-видимому, магическое действие слова «халява» продолжалось. Сергея, правда, насторожила такая щедрость Аси, но, поразмыслив, он решил, что лучше подарить деньги ближайшей подруге, чем отдать их абсолютно чужому туристическому агентству. Да и вообще…
– Да и вообще тебе полезно проветрится. А то сидишь дома неделями, словно отшельница. Людей посмотришь, себя покажешь…
О да, это уж точно! Что же он раньше-то ничего подобного не предлагал? Чудеса, право. Про то, в каком виде я собираюсь лететь, мужа я оповещать не стала. Надену парик в самолете, всего и делов. Хотя нет, в самолете не выйдет, нужно надеть до того, как будут проверять паспорта. А ведь муж наверняка поедет меня провожать… Хотя, нет, там же будет Ася.
Но тут он сам решил проблему.
– А как, интересно, ты собираешься лететь по чужому паспорту? Переклеишь фотографию?