— Да, подобное случалось, но не так часто и не так много. Но настораживает не это. Овец задирают, но нет никаких следов, что их ели где-то поблизости. Плоть разодрана, а куски мяса тащат в лес. Скорее всего, в логово. Это значит, что их много, почуяли легкую добычу, и если ничего не делать, то набеги будут регулярными. Выход один — на этих выходных будем усиливать ограждения, протянем забор вдоль всей границы, не исключено, что проведем ток. А значит, нужно делать двойной забор. Кто бы это ни был, он где-то находит лазейку.
— Это волки? — от этого предположения у меня екнуло сердце.
— Скорее всего. Медведь ведет себя иначе, да и не будет он лезть к людям.
— Будет, если заражен бешенством.
— Мы бы давно его поймали. А здесь все не так, волки хитрые, только пару раз кто-то из наших успел заметить, как кто-то скрылся в лесу. Правда, — Гай нахмурился, — зверь был крупный, очень крупный. Собаки на него не взяли след. Да и не особо хотели.
— Только не начинай про оборотней, пожалуйста. В эту историю я точно не поверю.
Гай лишь хохотнул в ответ и принялся за омлет.
Сложив сырные хот-доги в коробку, я прошла к миксеру, чтобы приготовить молочный коктейль. Рабочий день начался полчаса назад, а я уже чувствую странную усталость и ломоту в теле. Так бывает при первых признаках простуды. Не хватало еще заболеть! Уверена, во всем виноват вчерашний ливень. После завтрака Гай завез меня на заправку на выезде из города: совсем недавно рядом построили придорожное кафе с быстрым питанием, куда я и устроилась. У прилавка быстро скопилась небольшая очередь из местных, в основном из тех, кто вынужден ездить на работу в большой город. Каждого жителя нашего городка я знаю в лицо, наверное, именно поэтому на моем рабочем месте витает дружеская атмосфера и мне комфортно.
— Ой, и не говори, явился он, только чтоб наследство к рукам прибрать, а до того и носа своего сюда не показывал.
Я обернулась на голос и посмотрела на тетю Маню, старую, одутловатую сувенирщицу, живущую на Третьей улице. Она заказала пирожков с капустой и, прижимая к ноге огромную клетчатую сумку с резными сувенирами (символикой полузабытого Тогиуса), разговаривала с Агафьей, еще одной торгашкой. «Подружки» частенько покупали пирожки, чтобы перекусить на вокзальной станции. Каждый знает, что в большом городе цены вдвое выше и лучше запастись едой заранее.
— Приезжать нужно было, когда Ханна была жива! — назидательно проворчала в ответ Агафья, — это подумать только, бабка еле ходила, никто и знать не знал, что у нее родственнички есть. Вечно пряталась в своем домище, никого не подпускала. А ведь так оно и бывает — стоит помереть, так сразу все сбегаются добро делить!
— А говорят, она не своей смертью померла. Тут еще подумать надо, кому это было выгодно. — Тетя Маня заметила мой интерес и прищурила один глаз, — слышишь, Ами? Новый житель у нас появился, имечко у него еще необычное. Как его…
— Натан. — Услужливо подсказала я.
— Вот, точно. Всю жизнь живем, и не знали, что у Ханны есть кто-то с большой земли. Весь Тогиус теперь гадает, что ему тут нужно, разгуливает по городу, как будто всегда тут находился. Да весь такой надменный, с иголочки, сразу видно, что не наш. Привыкли они «там» щеголять, в шахту бы его запустить на недельку, чтобы спесь сбить.
— Вы сказали, что Ханна не своей смертью умерла? Почему так решили? — я мягко повернула тетю Маню в нужное русло. Почему-то ее слова про «не свою смерть» вызвали неприятное, тревожное чувство.
— Так наш Агап намекнул. Он же на правах доктора пролез в тот дом и бабку видел. Разодранная вся, скрюченная, высохшая как мумия. — Тетя Маня суеверно перекрестилась, — можешь мне не верить, конечно, вы, молодежь, даже себе уже не верите. Но Ханна померла не сама, ей помогли. Выдрали из нее грудную клетку, так ее и не нашли.
— Кого не нашли?
— Грудную клетку не нашли, глупая. Вот так, темная история. В нашем Тогиусе и не то творится, да только молчат все, не привыкли трепаться по углам. Поговаривают, что скот лучше к зиме забивать, иначе задерут весь без остатка. Слышала? У тебя же Гай все знает, наверное, многое тебе на ухо нашептал, и про волков в том числе. Да только не волки-то, а оборотни! Самые настоящие! Устанут играться с овцами, и до нас доберутся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я всучила тете Мане пакет с пирожками и сделала вид, что отвлеклась следующим заказом — в любом случае, верить ей не стоит, каждый слух в Тогиусе моментально обрастает удивительными подробностями и дополнениями «от себя». Здесь каждый это знает. А насчет «трепаться по углам» — пожалуй, это единственное занятие, которое никогда таким жителям как тетя Маня не наскучит.
Так я успокаивала себя до самого конца смены. Но раз за разом мыслями возвращалась к дому на окраине. Теперь меня волновало другое — если Натан вчера сбежал, то где он сейчас? Неужели прячется в доме? Вдруг ему до сих пор плохо, и он умрет, так же как и Ханна? Про разодранную грудную клетку я не верила, слишком уж дико это звучало. Тетя Маня та еще фантазерка. Стоило закрыть мини фудкорт, как тут же завибрировал сотовый в сумочке.
Элька. Кто бы сомневался! Дождалась, когда я закончу работу, и упорно названивает. Вот что ей понадобилось? Я все еще злилась на нее из-за вчерашнего, но трубку взяла.
— Ну, что опять?
— И ты спрашиваешь?! — моментально взвилась подруга, — с самого утра жду, что позвонишь, а ты даже не вспомнила обо мне! Ушла из бара на ночь глядя, и считаешь, это нормально?! Ты в курсе, что тут все на ушах стоят? Бар пришлось закрывать раньше на час — кто-то бросил разодранную овцу прямо у входа! Я испугалась, думала, вдруг ты встретила волка по дороге, вдруг, что-то случилось!
Глава 4
Возможно, Гай в чем-то прав, и в городке творятся странные вещи. Еще ни разу не было, чтобы овец бросали прямо возле жилых помещений. Но разве волк может протащить животное с пастбища в город, зачем ему это вообще нужно? Я попыталась отвлечься, вспоминая, то, что рассказала мне Элька. Если честно, то она несла какой-то несусветный бред о том, что у нас пропадают люди. Вернее, пропал старый дед Микола, тот самый хозяин продовольственной лавки. Забила тревогу его бабка Прокофья — полу-выжившая из ума старуха, которая, кажется, только и мечтала от него поскорее избавиться.
Но к ее словам прислушались, потому что маленький магазинчик не работал уже пятый день, а значит, что-то точно случилось. Дед никогда не оставлял свое место, даже в выходные. А тут — исчез, словно сквозь землю провалился. В последний раз Прокофья видела его пять дней назад, с утра пораньше Микола ушел в лес за грибами, чтобы вернуться к девяти и открыть лавку. Но не вернулся. До вечера старуха особо не волновалась, но на следующий день стала ходить по домам — никто не воспринимал ее всерьез, считая, что дед просто уснул где-нибудь пьяный. Но сейчас все заиграло новыми красками и выглядит зловещим. Как тут не насторожиться, если ползут такие слухи про волков?
Думать о плохом не хотелось, особенно сейчас, когда за окном сгустился вечер. Опавшие с деревьев листья трепало ветром по дороге, было жутко холодно. Гая не было, снова задерживается на шахте. Такие задержки стали почти нормой, но муж всегда звонил, в основном, чтобы предупредить, что не успеет затопить баню. Но сегодня звонка не было. На фоне последних событий, мне уже было не по себе. Он даже не берет рубку, чтобы успокоить.
К девяти вечера я уже извелась окончательно. Даже тахикардия началась на нервной почве. Где он, черт возьми?! Неужели все-таки разозлился из-за вчерашней ситуации и решил проучить? На Гая совсем не похоже. Но он вполне мог завернуть в бар после рабочей смены. Надо узнать у Радомира. Я не успела набрать номер, как краем глаза уловила странное движение в окне — не четкая тень мелькнула перед забором и тут же исчезла. По спине пробежал холодок. Кто там может быть — птицы, может, соседские куры? Вряд ли, после историй с овцами за своим хозяйством строго следят.