Читать интересную книгу Не стреляй первым - Валерий Гусев

Я хорошо рассмотрел его в бинокль, когда он устраивал свой НП (расстелил камуфляжную накидку, улегся на нее животом, вырвал перед собой мешавшие наблюдению травинки, выложил сигареты), - лицо незнакомое, неприметное. Да мне-то что до его лица? Я первым стрелять не буду, не велят. Но если назойливая муха рассчитывает прогуляться по моему лицу - бледному, с запавшими глазами и приоткрытым ртом, - не грех ее прихлопнуть. Хоть самую малость, но чище станет. Кто меня за это осудит?…

Ладно, мужик в пиджаке, ты свой ход сделал, мой черед пошел. Я спустился вниз, обошел церковь и через заросшее кладбище вышел на болота. Давно знакомой тропкой подобрался к дому сзади и огородом - к любимому в юности окошку, шпингалет которого, чтобы не будить по утрам тетушку, приспособился поднимать снаружи.

Открыв окно, я подтянулся, спрыгнул внутрь и направился к входной двери. Осмотрел ее, особо не приближаясь, и вначале ничего не заметил - сделано было чисто: над дверью, за верхней доской коробки, пряталось что-то вроде гранаты, от нее тянулась к верхней части двери прозрачная леска, закрепленная чуть заметной скобочкой. Просто и надежно. Когда я открою снаружи дверь, взрыватель станет на боевой взвод. Когда я войду и закрою дверь за собой, он сработает, и сзади, чуть выше моего затылка, разорвется граната,

Я еще раз осмотрел устройство, прикинул, что нужно и как именно сделать, чтобы оно сработало в другую сторону, осторожно отсоединил леску, выбрался из дома и кружным путем вышел на трассу, где терпеливо дожидался меня мой нынешний, от щедрот Светлова, «жигуленок», никак не радующий глаз потенциального угонщика.

Так, теперь маленький провокационный спектакль. Для одного зрителя, в пиджаке.

Свернув с трассы к дому, я поехал проселком. Вон, в кустиках» присела иномарочка, а вот где-то там, возле разлапистого дуба, следит за мной мой верный киллер. Которого через несколько минут примут в свои нетерпеливые руки его прежние жертвы. Стало быть, так.

Подогнав машину к дому, я быстро, показывая, что тороплюсь, взбежал на крыльцо, отпер дверь - и прямо всей кожей затылка почувствовал, как за моей спиной всплывает из травы голова с нетерпеливо прищуренными глазами… Я вхожу, закрываю за собой дверь - и нетерпение сменяется удивлением, досадой, недоумением, лихорадочным поиском ошибки и выхода.

Я тем временем, не огорчаясь последними переживаниями мужика в пиджаке и не испытывая из-за того, что доставил их ему, ни малейших угрызений совести, снова набрасываю на скобочку леску, перекидываю через вколотую в дверь кнопку и дважды оборачиваю вокруг нее. Вот и все. Можно выходить, а войти уже безнаказанно нельзя.

Теперь хватай, Сергеев, авосечку и изо всех сил поспешай в село, в магазин, надо же харчишками в дорогу запастись. Покажи-ка всей округе, что ты скоро вернешься (даже дверь не запер), но за время твоего отсутствия опытный человек в пиджаке вполне успеет проверить устройство и исправить не сработавший узел. Он бросится к дому, но не сразу, конечно, вдруг я за чем-то забытым вернусь, рванет незапертую дверь - и все, стало быть…

Главное, чтобы вместо этого не рванул за мной иным путем исправлять техническую ошибку - место вполне подходящее, глухое. Но, думаю, не захочет, догадается, что и я в этом месте дремать на ходу и на цветочки пялиться не буду. Да к тому же очень мне хотелось, чтобы он из своего же горшка стряпни отведал, сам того варева нажрался, что для меня готовил…

Я вышел на крыльцо, остро взглянул на часы и затрусил к селу за покупками. Никто по моим следам не бросился.

Взлетев на колокольню, я успел увидеть салют в честь и память Полковника: дверь моего дома в сполохе огня плавно поднялась над землей вместе с распластанным на ней пиджаком. Потом долетел грохот взрыва, шевельнула над головой ветками и листвой потревоженная березка.

Ну и ладно. Стало быть, мне и здесь больше не ночевать. И эту дверь мне никто не откроет.

Я спустился вниз, повернул в скважине ключ и положил его куда было указано.

Все, вот теперь можно ехать с легким сердцем - долги отданы. Да вместо одного доброго дела два получилось. Еще одна зарубка на прикладе, как сказал бы Полковник, Но, видит Бог, я не стрелял первым,

Через полчаса мы с Поручиком ехали в город. Он свернулся на моих коленях и спал.

Я рассчитывал застать Женьку дома и сдать ей кота. Конечно, мне хотелось бы взять его с собой - проверенный в бою товарищ, хлопот с ним не будет, но кто знает, как у меня сложится? Кто первым выстрелит?

Не знаю, мне такое положение вещей не по нраву - отвечать предупредительными выстрелами на прицельные. Или отстреливаться, когда загнали в угол. Не считаю зазорным упреждающе выстрелить в негодяя, поднимающего преступную руку на жизнь, честь или достоинство человека.

– Женя, - твердо сказал я, когда он радостно открыла мне дверь. - Ты обещала принять меня любого и всякого - прими с котом. Приласкай его, он многое пережил.

– А ты с ним останешься? - с лукавом надеждой в голосе отозвалась Женька м погладила Поручика, который ревниво сидел у меня на руках. - Или будешь его навещать? С ночевкой.

– Я не скоро вернусь…

– Я знаю, - сказала Женька (ей бы не знать!). - Но мне очень жаль, у мамы аллергия на кошачью шерсть, она заикаться начинает… Давай я его в контору заберу.

– Нет, тосковать будет. Возьму с собой. Закрывай дверь, мы поехали.

А может, это и к лучшему? Кто же видал, чтобы мент на задание с котом ездил?…

В назначенный день и час Серый сидел в машине с беззвучно работающим двигателем и ждал условного сигнала.

Смеркалось. Наступало самое время для задуманного. Но ничего не происходило.

Вдали, в новом центре городка, зажигались огни, вставало и разливалось красно-зеленое трепещущее зарево, доносился оттуда глухой вечерний шум. А здесь» в Старой слободе, было тихо и уже почти темно. Размытые глыбы низеньких пузатых, вроде древних комодов, купеческих домов, ряд лип, сухо, по-осеннему шелестящих листвой, трогательные лавочки у ворот и калиток - все начинало исчезать, теряться в спускающемся мраке. Только яснее пробивался свет через щели ставен (как же нынче без них!) и резче выделялся в светлом еще на западе небе силуэт церкви, много лет безуспешно охранявшейся государством.

Заморосил по листьям деревьев дождик, сбрызнул брусчатку мостовой - лучше не придумаешь для предстоящего. Серый потянулся было включить щетки, но их шум мог бы помешать - нужно было не только смотреть, но и слушать.

Однако все было пусто и тихо. Он начал нервничать, злиться, тоскливо подумал: что-то у кого-то сорвалось, где-то не сработало.

Но тут раздался испуганный, отчаянный крик, и из темноты переулка рванулась женщина в распахнутом плаще. За ней с руганью гнались трое.

Ни о чем уже не думая, Серый включил дальний свет, одновременно газанул и, бросив машину вперед, отрезал ею женщину от преследователей. Расчетливо тормознул, чуть довернув руль, и вскользь ударил одного из них задним крылом - он покатился по булыгам, оставляя на них клочки одежды.

Машина еще скользила по маслянистой брусчатке, а Серый уже выскочил из нее и принял на себя пьяных, разгоряченных погоней ребят, озлобленных его попыткой отбить у них жертву.

В любом случае Серому нужно было беречь руки. Поэтому он сделал всего два удара ногами - по одному на каждого. После таких ударов только в кино вскакивают и бьются дальше, а в жизни либо не встают вовсе, либо долго лечатся.

Парни беззвучно, мешками свалились на дорогу. Женщина уже догадливо сидела в машине. Серый хлопнул дверцей, переключил свет на ближний и резко взял с места, коротко глянув на свою пассажирку.

Женщина была еще молода, очень красива, прекрасно сложена, изящно и очень дорого одета. От нее пахло какими-то волнующими духами, которые заставляют вспоминать грешную юность. И почему-то чем-то неуловимым она показалась ему знакомой.

Женщина тоже бросила на него искоса быстрый взгляд, удивленно вскинула голову, же ничего же оказала, только на мгновение

Благодарно положила на его руку длинные вздрагивающие пальцы. Потом достала сигареты и щелкнула зажигалкой.

Серый гнал машину в центр, женщина курила, роняя пепел на круглые коленки, нахально торчавшие из распахнутого плаща и сбившейся короткой юбки. Она удивительно бистро пришла в себя.

– Ну, привет тебе, - задорно сказала она, загасив сигарету.

Ему почудилось вдруг, что и голос ее он когда-то, очень давно, слышал. И этот голос когда-то, очень давно, тревожно волновал его маленькое сердце.

– Ловко у тебя получилось. Ты не артист?

Серый возмущенно покрутил головой.

– Но из крутых, да?

– Вроде того…

– На кого же ты работаешь?

– На себя, стало быть. Волк-одиночка. Рыщу мо дорогам и гостиницам. Похищаю красивых женщин. Отбиваю добычу. Либо наоборот. Что сути не меняет.

– Ты врешь, все, я чувствую.

– Конечно, вру, - легко согласился Серым. - А кто не врет женщинам? Я тебя еще вчера, в гостинице срисовал, И с дружками все подстроил. Чтоб неотразимо представиться, без осечки. Сейчас доставлю тебя в номер, вернусь за ребятами, и мы к тебе завалимся. Погудим малость, а потом я…