— Не думаю, что разговор со мной вам чем-то поможет. Я не лезу в дела отца. Разбирайтесь с ним.
Захаров явил любезный оскал, а я вцепилась в подлокотники кресла. Что ему надо от меня?
— Я знаю. Но речь сейчас пойдёт о нас с тобой…
Злость взъелась под кожей, требуя высвободится на свободу.
— Нет никаких «нас». Я лучше стакан съем, чем стану женой такого урода как вы!
К моему огромному удивлению, он громко рассмеялся.
— Огонь характер. Сколько злости в тебе. Хорошо. Поговорим наедине, зайка.
Всего лишь легкий кивок, и его амбалы покинули комнату.
2
Данил
Я слышал всё. Слышал её тихие рыдания за дверью. Слышал все проклятия. О том, что ненавидит меня тоже слышал. Я сам себя ненавидел.
— Ты уверен? Ещё не поздно исправить.
Я был уверен. Тогда. А сейчас понимал, что сломал её, и именно это нужно было Кубрынину. Подчинить её своей воле, сделать марионеткой. Да, он обещал не использовать её в качестве подстилки, но мудак умел ломать психику людей и отыгрывался на Милане сполна. Мне стоило огромных усилий забрать его внимание на себя, но сделанного не исправить. После очередной выволочки и унижений, Милана сорвалась. Наглоталась таблеток. Еле успел. Тогда думал, что она просто бунтует, капризничает, как это делают другие дети богатых людей. Но потом понял — она знает что делает. Она хочет этого и добьётся любой ценой.
Нет ничего хуже. чем видеть как любимый человек страдает и убивает себя каждый день. Как травит свой организм наркотой в надежде убить себя. Восемь раз. Восемь долбаных раз у неё была передозировка. Восемь раз я возил в больницу и наблюдал как врачи откачивают её. Она изменилась. От той нежной и заботливой девушки осталась лишь оболочка. Одичала, очерствела, огрубела. Она специально нарывалась на проблемы, пологая что не уйдёт от них живой. Бесчисленное количество раз я убивал тех, кто осмеливался только руку поднять. Отпугивал всех, кто осмеливался с ней знакомится. Угрожал. Колечил. Только чтобы никто к ней не прикасался.
Кубрынин всё рассчитал. В свободное время от сделок, я был рядом с ней, чтобы помнил о преданности к нему. Чтобы помнил почему я согласился. Я помнил. Отлично помнил и ждал, когда смогу вскрыть ему глотку. А Милана не сдавалась. В клубе обменялась с какой-то девчонкой платьями и у неё получилось бы меня обмануть, но я так же помнил каждый изгиб её тела, каждое движение рук, походку, длину волос. Нашёл её быстро, но не успел. Всего лишь пальцами коснулся, а она была так спокойна и улыбалась как раньше. Только я не смог отпустить её и прыгнул за ней. Течением отнесло в конец города где я смог выбраться с ней на берег. Пытался привести её в сознание, но бестолку. Алкоголь, кокс и ледяная вода почти дали ей то, что она хотела.
Снял номер в ближайшем отеле и вместе с ней под горячий душ залез. Обнимал, целовал её, просил прощения. Она единственная, кто заставлял чувствовать страх. Сейчас нас никто не увидит, никто не доложит Кубрынину. Мы только вдвоём, а она мне так нужна. Так хотел попросить её дать мне ещё немного времени, ещё чуть-чуть, и всё будет кончено. Всё закончится. Но не даст. Стоит мне только отвлечься, как попытается снова убить себя. Забрать последнее, что у меня осталось.
Сутки она не приходила в себя. То билась в ознобе, то лихорадила, проклиная меня, и была права. Мне нужно было действовать быстрее, а я медлил. Боялся.
Достал телефон и набрал Антона.
— За вами хвоста не было? — тут же спросил друг.
— Нет.
— Отлично. Нельзя упускать такую возможность. Где вы?
— В отеле… «Сладкий… укус».
Друг хмыкнул.
— Приличнее места найти не мог?
— На тебя бы посмотрел. Что дальше?
— Дальше? Нужно сначала поговорить с твоей бестией. Завтра приеду и привезу документы. До связи.
— До связи.
Прислушался к шуму за дверью. Тихо. Слишком тихо. Открыл, чтобы посмотреть всё ли в порядке, и увидел как падает на пол. Еле успел подхватить и снова на кровать уложил. Вколол антибиотики, жаропонижающее, антитаксины. Провёл пальцами по щеке впалой. Похудела сильно, ест по настроению. Съездил в ближайший магазин одежды, купил вещи на первое время и снял всю наличку с левого счёта. Пару дней тут побудем, потом по квартирам поскитаемся, чтобы след замести, а после за город её увезу в охотничий дом Антона. Там его люди уже ждут нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Приехал как раз вовремя. Завтрак заказал, и сел в кресло, чтобы пробить ищут нас или нет. Пока нет. Машину нашли уже, но ещё не вдуплили в чём дело. И засранка эта, мозги компосирует. Я правда хотел остаться, думал, решит назло при мне переодеваться. Не вышло. С ненавистью такой смотрит. Вилку воткнуть обещает. Что ж. Посмотрим. Понимаю, что будет сложно. Что преодолеть её стены уже почти невозможно даже, но я должен попытаться. Из-за моего решения я ей жизнь сломал, а теперь снова беру на себя всё.
Захаров приехал вовремя. Как раз вода в душе замолкла. Вышел из номера и документы забрал, друга впустил. У нас была общая цель с ним. Мы стали партнёрами ещё год назад, хотя общались ещё с колледжа. Не сразу даже узнал его, когда ко мне в дом заявился с планом, но требовалось время, а Милана его не давала.
— Зови принцесску свою. Будем нагнетать.
— Тоха, все понимаю, но проще будь с ней. Она… Думаю, она не справится.
Захаров усмехнулся.
— Ты плохо знаешь женщин.
Открыл дверь и увидел что сидит, в одну точку смотрит. Руки на коленях в кулаки сжаты.
— Оденься. К тебе гости.
Вздрагивает и растерянно по сторонам смотрит.
— Кто?
— Увидишь.
Вышла через десять минут. Вся в светлом как раньше. Белый цвет ей очень шёл.
— Антон Ахметович. Чем обязана?
Села в кресло напротив, а я за спиной встал, чтобы чуть чего остановить её от опрометчивых поступков.
— Поговорить хочу, зайка.
— Не думаю, что разговор со мной вам чем-то поможет. Я не лезу в дела отца. Разбирайтесь с ним.
— Я знаю. Но речь сейчас пойдёт о нас с тобой…
Кожей чувствую её злость. Взбесилась с полоборота, а раньше улыбнулась бы и вежливо настояла уйти.
— Нет никаких «нас». Я лучше стакан съем, чем стану женой такого урода как вы!
Антон рассмеялся. Женой. Ещё один нарушенный пункт, о котором я узнал от Захарова. Долго бесился. Людям морды бил, в запой уходил. Пока не понял, что согласиться сотрудничать с Захаровым единственный вариант.
— Огонь характер. Сколько злости в тебе. Хорошо. Поговорим наедине, зайка.
Вышли все, а я остался. Только чуть дальше за спину зашёл, чтобы забыла о моём присутствии.
— Не буду ходить вокруг да около, перейду сразу к делу. Я хочу знать, малышка, как ты относишься к своему отцу? Он тебе дорог?
— Он мой отец. Как я могу к нему ещё относиться, придурок?
Тоха сузил глаза.
— Не дерзи, милаха. Хуже будет. Значит любишь папочку своего?
— Да.
Лжёт, зараза. Она ненавидела его. Мечтала, чтобы он умер с самого детства. Может, Милана и под кайфом была, но я отлично слышал все её слова, сказанные тому уроду, что подсадил её на наркоту.
— Любишь. Любишь того, кто убил твою мать?
Милана напряглась и посмотрела на дверь.
— Что ты несёшь? У меня нет матери. Эко.
Антон усмехнулся.
— Ты на неё очень похожа. Её глаза, нос, губы. Всё от неё. Её звали Надеждой Орловой. Она родила близнецов для Курбынина. Девочку и мальчика. А потом он убил её и второго младенца.
Милана вздрогнула.
— Ты врёшь.
Тоха покачал головой.
— Я был молодым, когда мы нашли трупы. Найти убийцу тогда не получилось. Как и узнать кто отец ребёнка. Благодаря нашему общему знакомому у меня получилось взять анализы ДНК твои и твоего отца. Всё сошлось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это… Это лишь косвенные доказательства.
Тоха вздохнул.
— Милана. Мне насрать на твоего отца. Засадить его я уже не могу. Время вышло. Я хочу знать лишь один ответ. Твой отец тебе дорог?