Читать интересную книгу Антилузер - Илиас Меркури

— А ты чего такая злая последние дни?

— Кроме того, что Миша потерял твой номер и позвонил с просьбой срочно сказать, где ты и как тебе позвонить, больше ничего.

— Значит, ты знала, что он собирается предложить мне работу, тогда почему не предупредила?

— Хотела в очередной раз понять, умный у меня муж или нет. А злая, потому что впечатление такое, будто мы с тобой всю жизнь стюардами работали, виделись по выходным и, как только все наладилось, этот мудак звонит и предлагает уехать в рашку работать.

— Последний рывок, будет хуево, вернусь.

— Аккуратно, не надорвись, я вижу, ты уже все решил, только вот меня забыл спросить. Ты в курсе, что у нас еще дочь есть?

В такие моменты мужчина проигрывает спор в любом случае. Лучший вариант — лечь спать, а перед сном взять в руки старый альбом с детскими фотографиями. Так можно погасить конфликт или хотя бы попытаться сделать это. Подобным нехитрым приемом можно нейтрализовать любую жену.

Девяностые для меня остаются камнем в сердце, не дающим спокойно жить, комплексом, от которого не могу избавиться. Борюсь, не сдаюсь, но воспоминания мощнее реалий. При любом упоминании о Родине на любом языке, в любой форме и при любых обстоятельствах меня колбасит. Будучи еще врачом в районной поликлинике, я был посвящен друзьями в понятие бизнеса.

Миша первым на кухне кричал:

— Ура, пацаны, свобода, пора принимать баксы!

С чего он так радовался, я не понимал, но идея с баксами понравилась. Он часто контактировал с какими-то родственниками в Израиле и долго рассказывал, как им повезло, что вовремя свалили из совка. После второго пузыря он пояснил, что эти самые родственники там проходят под лозунгом «мы русских не ждали». В России они — евреи, в Израиле — русские, вот в чем прикол.

Что я помню о том времени?

Горби в жопе, Ельцин при власти, большая Россия мгновенно стала маленькой, все торгуют и торгуют. В то время я уже жил в Москве и по совету коллег-врачей начал учить языки. Все сразу, английский, немецкий, французский, а кто-то из даунов учил даже японский. Все патриоты, оказавшиеся при власти в то время, нам говорили, что советская наука достигла таких вершин, что Западу даже и не снились, и теперь там спят и видят, как переманить русский мозг на ту сторону. Вот мы и готовили себя к переезду ради науки, ждали вербовки, понимая, что Родина на нас не может обижаться, потому что мы, как только заработаем, сразу вернемся.

Кацнельсон — молодец! Пока мы, ученые кретины, ждали жизненного подъема и западных обещаний, он просто крутился и докрутился до начальника экспорта нефтепродуктов в иностранной компании. Фирмачи платили, конечно, мало, но происходящее в стране понимали еще меньше. Миша умело скрывал свои левые доходы и часами объяснял руководству сложность каждой отдельной бизнес-ситуации. Кстати, легенда про коррупцию создавалась теми же Мишами.

— Надо всем башлять, понимаете, господин Гутман? Здесь, в Москве, к сожалению, именно так, и по-другому никогда не будет, тут все взяточники на молекулярном уровне.

Фирмачи все с небольшой радостью хавали, потом рассказывали своим боссам, те обсуждали это в кулуарах, а западные журналюги, разумеется, раздували услышанное до неузнаваемости и фиксировали на бумаге формата А3. В древности проститутки увлекались тем, что сейчас называется журналистикой, позже эти профессии почти разъединились. Газеты пишут, люди покупают, тираж увеличивается, а политики кричат громко и со слезами на глазах от возмущения. Все, короче, от Миши до Клинтона, оказались довольны происходящим.

НО. Весь этот интеллектуальный базар, по сути, оплачивала та «маленькая» перевернутая страна, в которой я проживал. Некого винить, все были в доле, от небожителей до бомжей, даже старухи, продающие картошку у метро. Если воруют наверху, внизу тоже можно, если нас кинул Сбербанк — не будем платить налоги… Почти русским был тот рыжий человек, который придумал ваучеры и приватизацию. Теоретически взяли всех жителей страны в долю, а практически узаконили грабеж государственного имущества. Может быть, он и прав, и действительно следовало все уничтожить и построить экономику заново. Государственное мародерство! Когда я держал ваучер в руках, чувствовал, что урвал небольшой кусок того колхоза, куда меня отправляли собирать картошку. Теперь, назло несправедливой государственной машине, я тоже оказался в доле. Хотя кое-кто все-таки сел за решетку, в целом время было безбашенное. Пиздить — забавное и опасное занятие.

Мне что, возвращаться? Ладно, если я и вернусь, то, обещаю, буду пиздить мало или вовсе не буду. Пусть платят хорошую зарплату, и все. Блядь, постой, Виталик, они же будут тебе платить из ворованных. ТУПИК.

Хочу я или нет, если вернусь, буду косвенно причастен к всеобщему воровству. Но если не вернусь, не смогу ничего изменить. Вот наконец-то и мораль: еду изменять гнилой бизнес на благо Родины. Да, меня этот вариант устраивает. Где-то прочитал, что если повторять ложь 13 раз, она запоминается как правда. Ложь — наука будущего. Мне понравились слова молодого русского поэта:

Я проснулся в твоей лжи.Я должен был проснуться в своей собственной.

Ночь не удалась — да и как заснуть! — решил позвонить Тушке.

— Миша, это Виталий, я, короче, согласен, только добавьте еще 200 тонн, и за полгода вперед рассчитайтесь, плюс кое-какие мелочи.

— Хорошо, а что за мелочи?

— Бытового характера.

— Понял, перезвоню.

Пока ждал ответа, мучился на тему: переборщил я или нет. Утром понял, что заснул, так и не дождавшись звонка. Наверно, это была какя-то лажа, поэтому и соскочили. К лучшему. Да, к лучшему. Точно к лучшему. Однозначно к лучшему.

Прошла неделя, и я, как обычно, в машине, по дороге на работу в Будапешт. Те же коллеги, тот же офис, дождь, рутина. Поглядывая на остальных роботов, думал про себя: «Если бы вы только знали, ЧТО мне предложили неделю назад!»

Звонок:

— Согласны.

— Кто это?

— Это Миша, Поль согласен, ждет тебя пятого в Москве.

— Погоди, а контракт, деньги, где жить?

— Все будет нормально, все решится пятого. Если квартиру хочешь выбрать сам, тогда поживешь временно в «Кемпински», недалеко от офиса.

То ли радоваться, то ли плакать, но я возвращаюсь!..

В офисе обычный режим, а я должен рассказать боссу о своем решении. Но как? Семь лет работы без особых проблем — и вдруг я ухожу, неудобно получается, мне нужен аргумент. И сто «Dewars».

Майкл, он же босс, всегда обедал с руководством в ресторанчике за углом, остальные 40 сотрудников — в столовке. За пять лет обедов в столовке я познал истинную европейскую демократию. Здесь в очереди не толкаются, не занимают с утра, не курят, не бухают, не обсуждают личную жизнь, не обсуждают политику, руководство, вообще ничего не обсуждают. Просто кушают ровно 45 минут — и все. Начальство появляется только к концу месяца, тоже стоит в общей очереди. В остальное время рядовой персонал считает, что, если боссы не едят — значит, работают. Мы-то все знали, что демократия им позволяет обедать за углом, среди своих, и молчали. Молчали и мечтали о том, что рано или поздно тоже станем набивать брюхо в приличном месте для среднего звена. В Европе должности и премии придуманы для тех, чьи заслуги перед компанией бесспорны, но никому не известны и, разумеется, полезны для всех. Корпоративная культура, кажется, называется. Последние два года я и сам мини-босс, заслужил секретаршу и право обедать за углом. Первый месяц, как полагается новичку, абсолютно один, потом ко мне присоединились такие же новички, но я никогда не обедал с боссом. Деловые ужины случались, конечно, но не обеды.

— Майкл, хочу с вами посоветоваться конфиденциально, если возможно.

— Конечно, Виталий, присоединяйся.

— Мне предложили работу на Родине, по профилю, с хорошими условиями, в компании «Компрессор».

— Наверное, ты не советуешься, а просто сообщаешь.

— Да, простите, компания и вы поддерживали меня все эти годы и помогали расти, но мне придется уехать. Предложение поступило от очень близкого мне человека.

Босс изменился в лице и, кажется, даже немного покраснел. Хороший он чувак, с ровной как линейка карьерой и обеспеченной старостью. Да, он покраснел и, посмотрев по сторонам, задал самый неожиданный вопрос:

— Надеюсь, ты с нашей компанией будешь поддерживать отношения? У нас с российскими партнерами вечно сложная ситуация, смогу ли я к тебе обращаться за помощью? Ты с нами проработал семь лет, и в случае запроса от «Компрессора», думаю, мы тебе напишем сильную рекомендацию. Кстати, какую должность тебе предложили?

— Генеральный директор московского представительства «Компрессор Ойл Лимитед».

— О-о-о, скоро ты будешь… как у вас таких называют? Олигархом!