Читать интересную книгу Спасение - Гамильтон Питер Ф.

И наконец, Алик Манди. Наберите в словаре «коррупция», и получите его полную характеристику. Ублюдок неподдельного американского разлива. Род занятий: старший следователь ФБР по особым делам, место службы — столица. Хотите верьте, хотите нет, когда я затребовал по нему данные, возраст оказался засекречен. Парень — ходячая государственная тайна, все личные данные засекречены. Принадлежащий службе безопасности Ген 8 Тьюринг мог бы без труда хакнуть его досье, но копаться в базе ФБР — дело серьезное, и не только на взгляд федералов. Я бы накопал себе на задницу нюхачей, да и Юрий стал бы задавать вопросы. А мне требовалось, чтобы он считал себя главным в этой миссии. Бывают вещи, которые лучше оставить как есть.

Так или иначе, я догадывался, что Алику около ста десяти: он был не столько «неумерший», сколько из реанимированных трупов. Сразу видно. Гладкая, как пластмасса, кожа — следствие такого количества процедур, что лицевые мышцы способны отразить эмоции только под воздействием электрошока. И цвет лица, подозреваю, тоже генмод. У большинства афроамериканцев кожа светло–коричневая. Алик же черен, будто десять лет загорал на экваторе — темнее не бывает. И над телом поработали: сними с него рубашку, увидишь двадцатилетнего олимпийца: все мышечные протезы вылеплены и распечатаны в лучшей клинике Сан–Франциско. Я бы поставил немалые деньги и на то, что среди идеальных связок и мышечных волокон у него запрятана довольно агрессивная периферия.

Только вот… время и деньги на ветер. С первого взгляда на него каждому становилось ясно, что это старик, и ужасающе расчетливый старик.

Он был связан с глобальными политическими комитетами[3] метрополии — с богатыми старцами, истинными хозяевами Земли, заботившимися о том, чтобы универсализм — общепризнанная система демократического капитализма — держался крепко и не соблазнялся отступлением от своих ой–каких–святых принципов ради блестящих новеньких игрушек вроде утопизма.

Комитеты, как всякий на их месте, желали снять сливки с нашего артефакта. Алик был их глазами, присматривавшими за трофеем, а верность его обеспечивалась единственным надежным средством — основательным количеством долларов.

Я сел спиной к Центральному парку и милостиво улыбнулся.

— Благодарю всех, кто пришел, а также и всех, кого вы представляете и чье согласие позволило нам собраться здесь.

Алик нахмурился:

— Вы тут заправляете? Я думал, меня пригласили, потому что дело ведет Оборона Альфа.

— Теоретически так и есть, — признал я. — Они уполномочили нас вести это расследование. Но начальник экспедиции — мистер Альстер, я же главным образом администратор.

— Каждому свое место, а, Юрий? — ухмыльнулся Алик.

Бесстрастный взгляд Юрия пал на Алика с неизмеримых высот.

— Всегда.

По губам Алика я прочитал: «Чертов умник!»

— Что у нас в программе? — спросил Каллум.

— Отсюда мы отправляемся прямо на Нкаю в системе Беты Эридана. Транспорт для нас подготовлен. Время в пути от базового лагеря до артефакта должно составить около сорока восьми часов. Возможно, чуть больше.

— Ни хрена себе! — крякнул Алик. — Что так долго?

— Карантин, — лаконично объяснил Юрий. — Придется соблюдать полную изоляцию. Физическую и цифровую. Так что порталов к нему не открываем, добираемся по старинке наземным транспортом.

— Цифровая изоляция? — На застывшем лице Алика не отразилось ничего. И не надо было: тон оказался достаточно выразителен. — Скажите, пожалуйста, а доступ в Солнет с базы есть?

— Нет доступа, — ответил Юрий. — Протокол контакта Обороны Альфа.

— Мы не вправе рисковать. Уверен, в Вашингтоне это одобрят, — хитро усмехнулся Каллум.

— Научная группа уже на месте, — сообщил я и жестом обозначил трех ассистентов. — И мы рады дополнительному составу, прибывшему с вами.

— Дополнительный состав, — фыркнула Джессика. — Мы что, оркестр?

Они с Элдлунд обменялись взглядами и улыбками. Луи не заметил — он пялился только на меня.

— Вы получите полный доступ к данным, собранным учеными, — продолжал я. — И, если вас заинтересуют еще какие–то свойства артефакта, мы рассмотрим ваши вопросы в первую очередь. Фактически вы будете определять программу исследований.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сколько времени мы там проведем? — спросил Каллум. Я до сих пор различал в его речи абердинский выговор, хотя, судя по досье, он больше века не бывал в Шотландии.

— У нас две основные задачи, — объявил Юрий. — Первая: определить потенциальную опасность артефакта. Враждебен ли он и в какой степени. Вторая на основании первой: выработать рекомендации по ответу. Сколько это займет, столько займет. Годится такой ответ?

Алик, хоть и недовольный, все же кивнул.

— Больше ничего? — осведомился я. Как видно, вопросов ни у кого не имелось. — Отлично. Прошу за мной.

На семьдесят шестом располагалась дверь портала, ведущего прямо в хьюстонское отделение «Экссолар–связи». Алик Манди, в котором было сто восемьдесят восемь сантиметров роста, прошел за мной не сгибаясь, а вот Элдлунд пришлось слегка наклониться. Порталы корпорации «Связь» делаются стандартных двух метров пятнадцати сантиметров в высоту. Вероятно, Элдлунд могло бы и не нагибаться, но отрицать не приходится — оне высокие.

Мы вышли в круговой хаб с еще четырнадцатью дверями порталов по окружности. Сквозь стеклянный купол сияло раннее утро. Кондиционеры шумно воевали с техасской жарой и влажностью. Наши ап–троллы ждали посреди хаба: в их метровой высоты жемчужно–белые цилиндры с очень гибкими колесами загрузили все наши личные вещи. Санджи заставил мой ап–тролл пискнуть и открыться. Луи, конечно, потребовалось две штуки. Чтобы не помять модных рубашек.

Я по часовой стрелке прошел вдоль стены, избегая заглядывать в двери. Одни вели в чистенькие вестибюли жилых домов, другие открывались прямо в большие и пустые на первый взгляд конференц–залы.

Дверь в отдел экзонауки и экспедиций «Связи» была пятой. Остановившись перед ней, я дождался, пока подтянутся остальные со своими ап–троллами, и вошел.

Учитывая, что межзвездные путешествия — самое славное достижение человечества, здание отдела «Э-С» на удивление заурядно. Бетон, карбон и стекло — точь–в–точь как тысячи других деловых зданий в хьюстонской технологической зоне. В его вестибюль открывалось пять портальных дверей, все снабженные барьерами службы безопасности — тонкими серебристыми стержнями, расположенными так тесно, что исключали физическое просачивание. Это что касается видимых препятствий. Другие меры безопасности не бросались в глаза, зато были смертельно опасны (корпорация очень нервно восприняла инцидент стадвенадцатилетней давности, превративший Каллума из доброго лояльного сотрудника компании в полноценного утопийца). Заведовавший охраной здания Ген 8 Тьюринг допросил Санджи и просканировал всех. Затем стержни втянулись в пол.

Джованни, начальник экспедиции с Беты Эридана, ждал на той стороне. Он здорово нервничал перед таким множеством альфа–визитеров в своих владениях. Представился, неуверенно пожал руки и наконец вымолвил:

— Пожалуйста, сюда.

Он провел нас по длинному коридору с картинами разных звездных скоплений и безрадостных экзопланетных ландшафтов. Ап–троллы покорно катились за нами. Немногочисленные сотрудники «Экссолара» окидывали нас любопытными взглядами: большинство здесь знало Юрия в лицо. Просто удивительно, как часто у людей, столкнувшихся с властью такого уровня, становится виноватый вид.

— Что тут за планета? — поинтересовалась Кандара.

— Икая? Довольно типичная, если бывают типичные экзопланеты, — ответил ей Джованни. — Что вам сказать: диаметр десять тысяч триста километров, сила тяжести выходит девять десятых — от земной. Тридцатисемичасовые сутки, не очень удобно для наших суточных ритмов. Атмосферное давление две тысячи Паскалей, это два процента земного на уровне моря; состав в основном углекислота, следы аргона, азота и диоксида серы. Обращается на пяти с половиной а. е.[4] от Беты Эридана, так что здесь холодно–холодно–холодно. Тектоническая активность минимальная, то есть вулканов нет. Лун тоже нет. Терраформировать эту малютку никто не собирается.