Читать интересную книгу ""Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Демина Карина"

Книга заблокирована

Инна пораженно слушала эту историю и лишь едва верила ей. Ее отец был страстным человеком? И настолько эмоциональным, что постоянно ругался с девушкой, которую любил? Ревновал? Такое могло бы быть сюжетом какого-нибудь любовного романа, но никак не историей из жизни Павла Рябинина, славящегося своими равнодушием и отсутствием эмоций. Но, с другой стороны, он же подрался с Новаком, да и вообще с тех пор, как побывал в квантовой реальности, начал довольно часто выходить из себя. Такое могло быть из-за того, что он долго не пил отвар, и плохо контролировал свои эмоции. Неужели это все правда?

– Исследования проводились в изолированном помещении на краю города, – тем временем рассказывала ее мать. – Оказалось, что Изабель, когда надевала защитный костюм, забыла надеть ботинки от него и вошла туда в обычной обуви. В здании были еще лаборанты, но никто из них не посмотрел ей на ноги и не предупредил, а когда она спохватилась, было уже поздно. Смерть наступила быстро. Твой отец винил в этом себя. Он полагал, что из-за их ссоры Изабель была очень расстроена, а потому невнимательна, вот и забыла надеть ботинки. Возможно, он и прав. Проект после этого заморозили, и никто так и не решился продолжить его. Паша никогда об этом не говорил напрямую, но мне кажется, что именно после того случая он решил, что эмоции только вредят – как работе, так и отношениям между людьми.

– Почему мне никто об этом не рассказывал? – спросила Инна. – И как получилось, что вы поженились?

– Твой отец очень тяжело переживал гибель Изабель, и даже обратился к психотерапевту. Тогда ему выписали соммелис, и он принимал его какое-то время. Общая потеря нас сблизила, у нас возникли взаимные чувства, и вскоре мы поженились. Однако без отвара Паша становился неуравновешенным, любая мелочь выбивала его из колеи, он не мог сосредоточиться на работе. Тогда он начал пить его постоянно. Паша и в самом деле успокоился, но лекарство убило в нем всяческие эмоции. Он решил, что это и к лучшему, и продолжил его пить. Вскоре он превратился в бездушного робота, от которого никогда нельзя было добиться ни тепла, ни поддержки. И таким он и был до самого дня…, – голос ее матери надорвался.

Инна отвела взгляд и посмотрела в окно, за которым продолжало сереть небо. Ей всегда казалось, что это была просто его натура, что он вот такой равнодушный и спокойный от природы… Возможно, отец был прав в своих мыслях, что именно их ссора с Изабель послужила причиной ее гибели. Но зачем же вытравлять из себя все хорошее? Павел Рябинин был гениальным ученым, с этим никто не спорил, но какой ценой он этого добился… Неужели оно того стоило?

Всю церемонию похорон Инна пыталась сдержать слезы, но у нее плохо получалось. Впрочем, она более не видела в этом смысла. Зачем притворяться, что отец для нее ничего не значил? Значил, и очень многое. И еще он был не прав, когда говорил ей, что чувства мешают. Не может быть такого, чтобы принимать по несколько лет соммелис было лучше.

Накрапывал мелкий дождь. На похороны пришло много людей, ученые, коллеги отца… Каждый нашел, что сказать хорошего о Павле Рябинине, но сама Инна не могла выдавить из себя ни слова. Вместо нее вышел вперед Кроссман:

– Все, кто встречал Павла Рябинина, сравнивали его с роботом. С машиной, которая замечательно справляется со своей работой, но при этом не может ничего почувствовать. Так вот, это неправда. Ему, как никому другому, были знакомы чувства. Я знаю, что он любил свою дочь, любил свою работу, и всегда думал о благе жителей города. Разве смог бы бесчувственный человек пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы мы с Инной смогли уйти от квантовитов? Просто все это пряталось глубоко внутри него. Его проявления любви были в мелочах и в том, как он поддерживал нас в трудную минуту. Я жил с ним в одном доме и считал его своим лучшим другом. Он вытащил меня со дна в то время, когда мне совсем не хотелось жить. Даже когда я порой утром не мог заставить себя встать, он приходил, немного разговаривал со мной, и мне становилось легче. Он дал мне цель, которой я следовал до самой его смерти. И столько любви и поддержки я не получал еще ни от кого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После того, как все желающие высказались, Инна подошла к гробу в последний раз взглянуть на отца. К ее удивлению, он совсем не походил на мертвого. Его нарядили в лучший костюм и аккуратно причесали, а еще пропитали каким-то раствором так, что он выглядел живым. Инна даже поразилась тому, насколько ее отец, оказывается, был красивым. От этой мысли ее сердце вновь сковало болью. Она еще долго стояла там, в последний раз глядя на отца и стараясь запомнить его таким.

Когда гроб закрыли крышкой, опустили в землю и засыпали, Инна разрыдалась на плече у своего нового парня. Клод бережно обнимал ее все это время. Потом к ней подошел Кроссман.

– Ты как? – тихо спросил он.

– Ужасно, – выдохнула Инна.

– Я тоже, – выдавил Кроссман.

Инна покосилась на Клода и попросила:

– Ты не мог бы оставить нас на минуту?

Тот немного нахмурился, но кивнул. Инна смотрела на то, как его понурая фигура отходит прочь и в который раз подумала о том, что отец бы не одобрил того, что она делает. Но теперь она знала, почему, а потому больше не собиралась следовать этому правилу, которое определило ее жизнь.

– Скажите, Вы знали о том, что у отца был роман с сестрой моей матери? – шепотом спросила Инна.

– А что, у твоей матери есть сестра? – поразился Кроссман.

Его удивление показалось девушке вполне искренним. Похоже, ее отец вообще никому ничего не рассказывал. Почему он только был таким скрытным? Вздохнув, Инна пересказала Кроссману то, что узнала от мамы.

Мужчина заметно помрачнел:

– Я ничего этого не знал. Почему он мне об этом не говорил? Я, конечно, и сам предполагал, что таким холодным можно стать, только пережив потерю, но…

– А Вы от кого-нибудь другого эту историю не могли слышать? – спросила Инна. – Город маленький, наверняка это обсуждали.

– Может, и обсуждали, – Кроссман вздохнул. – Но в то время, когда все это произошло, я еще учился в школе, понятия не имел, чем буду заниматься, когда вырасту, и знакомых, работающих в НИИ, у меня не было. Может, я и знал, что женщина из института погибла от облучения, но люди постоянно умирают, вряд ли у меня это отложилось в памяти.

Инна кивнула. Ее и саму расстраивало то, что она почти ничего не знала о своем отце. Однако, представив себя на его месте, девушка неожиданно подумала, что понимает его. Если бы из-за нее кто-то погиб, и не просто кто-то, а тот, кого она любила, она бы тоже, наверное, не хотела бы об этом рассказывать. Даже лучшему другу.

В глазах Кроссмана стояла боль. Подумав, он заключил:

– Что ж, по крайней мере, это объясняет, почему он оставался таким холодным все время и не позволял залезть глубоко к себе в душу…

– Наверное, папа боялся, что если он с кем-то по-настоящему сблизится, то однажды он с ним поссорится и тот погибнет, совсем как Изабель, – предположила Инна.

В глазах Кроссмана заблестели слезы. Инна тоже почувствовала, что готова вновь разрыдаться, но в этот момент к ним неожиданно подошел Новак.

– Приношу свои соболезнования, – сказал он.

Инна с Кроссманом неуверенно пробормотали слова благодарности. Они не знали, как относится к этому человеку. С одной стороны, он ненавидел Рябинина и их самих долгие годы, но, с другой, он помог им справиться с квантовитами. Тем временем Новак продолжил:

– Я теперь буду директором института. После драки с Андмором Эриксон получил слишком тяжелые ранения и еще долго не сможет выполнять свои обязанности. Однако мы не можем сейчас остановить деятельность НИИ. Так как я был заместителем, всем управлять придется мне.

Инна немного опешила. Что же теперь будет? Их с Кроссманом уволят?

– Я знаю, что Эриксон считал то, чем вы трое занимались, совершенно ненужным делом, но полагаю, он был неправ, – произнес Новак. – Квантовиты по-прежнему где-то там и желают завоевать нас, с урожаем проблемы, а теперь мы еще и заперты в пределах защитных столбов. Мне кажется, что квантовый компьютер нужен нам, как никогда, и президент со мной согласен. Я хочу, чтобы вы двое продолжили его восстановление.