часть Империи и там Траун может делать все, что хочет, — заявил барон. — У Совета в свое время были аналогичные претензии и ко мне, но довольно быстро они поняли, что все, что могут сделать в сложившейся ситуации — это грызть ногти и смотреть как сектор Д’Аста развивается. Как и доминион, кстати говоря. Вы вообще знаете, что каждую из систем, которые отделены от метрополии, Траун превратил в планеты-крепости?
— Да, — покатав вино по рту, произнесла Фина. — И нам очень бы хотелось узнать, откуда у него такие средства. Часом, дорогой отец, не вы ли проспонсировали сие действо?
— Я был бы рад повязать Трауна большими экономическими связями, нежели чем есть сейчас, — с досадой произнес барон. — но он взял уверенный курс на самостоятельность и самообеспечение Доминиона. Уверен, что через некоторое время и Агамар со всем сектором Лахара присоединятся к Доминиону. И тогда у Трауна будет под контролем государство, которое в состоянии не просто прокормить и обеспечить себя всем необходимым, но и экспортировать свою продукцию на галактический рынок. На фоне его военных побед и тех пощечин, которые он раздает Новой Республике, обвал курса республиканского кредита будет неизбежен. А там и экономический кризис не за горами.
— Его поражение в системе Мустафар ненадолго откладывает неизбежное, не так ли? — улыбнулась Фина.
— Уверен, что в ближайшее время Новая Республика горько пожалеет о том, что произошло при Мустафаре, — твердо произнес мужчина. — Поэтому, я и прошу тебя, Фина, не делай глупостей. Сразу же, как только Траун выйдет на связь, отправляйся к нему. У нас есть шанс сделать его нашими собственными союзниками. Ведь посмотри в перспективе как развиваются события. Еще полгода назад у него была горстка кораблей, а сейчас огромные территории, значительный флот, промышленность и череда военных успехов. С таким человеком надо дружить и иметь частоту его комлинка на быстром наборе…
— Может быть мне еще с ним детей завести? — девушка раздраженно потянулась за новой бутылкой.
— Не самый плохой вариант, знаешь ли, — огорошил ее ответом барон. — Я уже начал некоторые приготовления к обсуждению этого вопроса.
Сказанное было столь неожиданным, что вино полилось через край бокала.
— Скажи, что ты пошутил, — баронесса посмотрела на отца взглядом, который бы испепелил того на месте, если бы имелась такая физиологическая возможность у человеческого тела.
— Нет, — заявил барон. — Как только Траун объявится, я проведу с ним переговоры о присоединении сектора Д’Астан к Доминиону. Ваши поползновения, которые ты озвучила, меня лишь убедили в правильности…
— Плевать я хотела на твои убеждения! — Фина ударом руки отправила хрустальный бокал в полет через комнату. — Что ты сказал насчет общих детей с Трауном?!
— Это станет предметом разговора, — спокойно заявил барон. — В реалиях, когда сектор зажат с одной стороны Доминионом, рядом ошиваются мандалорцы, «корпораты» начинают вооружаться, вы перешли на военное положение, Кейн строит звездолеты сотнями, а Новая Республика только спит и видит как бы вернуть себе былую славу, политический союз с Трауном будет выгоден сектору. Автономия внутри Доминиона — подходящий статус…
— Дети, — прошипела Фина. — Причем тут дети!?
— Политический брак — один из самых древних инструментов гарантий союзничества, — напомнил ей отец уроки истории. — Дипломатия бессильна там, где прочны брачные узы. Я считаю, что гранд-адмирал всецело доказал свою компетентность в вопросах защиты своих территорий и своих союзников. Я уже не молод, и покушения на мою жизнь уже случались. Я вижу твою жажду власти — членство в Имперском Правящем Совете лишь портит тебя.
— Поэтому ты решил лишить меня статуса советника, выведя сектор из-под юрисдикции Оинды, — произнесла Фина, бессильно сжимая пальцы в кулаки. Она буквально выплевывала слова, не разжимая челюстей.
— Она и до сегодняшнего момента была не более чем формальностью, — спокойно заметил барон. — Ваши политические интриги ведут лишь к деструктивности. Я не хочу, чтобы мой сектор стал заложником той губительной внутренней политики, которую вы проводите. Траун — это сила, которую вы не хотите признавать из-за расистских взглядов.
— А ты из-за своей ксенотерпимости намерен подложить собственную дочь под синекожего ублюдка?! — взорвалась Фина.
Она прекрасно понимала, что стоит барону изменить «полярность» своей внешней политики, то Фина мгновенно лишится своего положения как советника. Потому что власть в Имперском Правящем Совете должна быть подкреплена чем-то весомым. Например — родственными связями с правителем преуспевающего проимперского сектора.
Конечно, имелись и другие варианты удержать власть и положение, но Фина в текущий момент не обладала самостоятельной значимостью, которая могла бы стать заменой тому положению, которое она имела после того, как отец уступил ей свое место в Правящем Совете. Конечно, в любой момент она могла бы обратиться за помощью к своим союзникам в западной части галактики, но те тоже прожженные игроки и прекрасно понимают когда партия проиграна.
Никто не даст ей времени чтобы «раскачаться» и пустить имеющиеся у нее личные ресурсы на то, чтобы добиться экономических или иных успехов, чтобы оправдать возможную попытку оставить ее в Совете. Даже если Сарцев Квест сильно этого захочет, не посвященных в заговоры слишком много, чтобы переломить голоса заговорщиков.
Если Сарцев и его сторонники вступятся за нее и попробуют оставить в нарушение всех традиций, вопросы уже возникнут к ним. А в текущей ситуации — во время подготовки заговора против воскресшего Палпатина — Квест сделает все, чтобы к его сторонникам было как можно меньше вопросов.
А если прикинуть в уме то, что она знает, как заговорщик, то перспективы становятся более чем опасными и фатальными.
— В Трауне больше человечности, чем во многих людях, — спокойно заметил барон. — Не говоря уже о разумности и влиятельности на современную галактику. Ты можешь сколько угодно думать, что вольна выбирать свой путь, но ты по происхождению — аристократка. И изволь делать то, что выгодно для нашего Дома, а не прохлаждаться на заседаниях в составе людей, которые давно уже оторвались от нынешних реалий. Твои грубые эпитеты политического брака ничего не значат — я и твоя мать треть совместной жизни были друг другу чужими людьми. Но оба знали, что политический брак приносит выгоду авторитету аристократии. Как видишь, мы жили довольно счастливо, раз появилась ты. Привыкнешь — со временем может быть и полюбишь.
— Ты не понимаешь, что творишь, — продолжала шипеть Фина. — Сделаешь это, и я потеряю свое место в Имперском Правящем Совете!
— Меня это волнует меньше всего, — заявил барон. — Оринда — это пережиток прошлого. Как и сам Совет. Нужно сделать правильный выбор. И если ты не понимаешь что тебе необходимо делать как баронессе, чтобы твой Дом не