Читать интересную книгу Мрачный Жнец - Ларисса Йон

не отвёл тебя в замок Сатаны?

Шелковистые волосы Лиллианы рассыпались по плечам, когда она покачала головой.

— Я слышала, он что-то говорил о новом жильце.

Новый жилец?

— Ревенант вернулся?

— Кто-то другой. — Она лениво поковыряла пальцем ямки в песке. — Молох, похоже, не в восторге. У меня сложилось впечатление, что Молох думал, будто парень работает на него, но теперь он сам выполняет приказы.

В Шеуле появился новый игрок? Интересно.

— У тебя есть имя?

— Я слышала, что Молох назвал его Дракиином, но это прозвучало почти как оскорбление.

Азагот фыркнул.

— Потому что так оно и было. На шеульском это означает «личинки». — Однако это не означало, что это не могло быть его именем. Демоны были чертовски странными и отвратительными. — Ты видела этого мужчину?

— Я никогда не видела его лица. — Она вздрогнула. — Хотя он злой. И холодный. Кажется, это приходит… волнами.

— Волны? — Его взгляд автоматически переместился на океан, который совершенно не обращал внимания на их бедственное положение. — Что ты имеешь в виду?

— Это странно. Только что он просто прятался на заднем плане, едва заметный, а потом словно стал радиоактивным. Зло, исходящее от него, влияет на всех вокруг. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного.

Он медленно наклонил голову.

— Это совпадает с некоторыми отчётами, которые я получил.

— Удалось выяснить, кто меня отравил?

Желая предложить больше, он отдал то, что у него было.

— Зубал расспрашивает каждого, кто приносил тебе что-нибудь поесть или выпить. Пока что ничто не вызывает тревоги, и он недоволен. — Все были недовольны, но З и серьёзно относился к своей работе, и когда дела шли неважно, он был настойчив. — Я просто хотел бы, чтобы он приберёг Хокина напоследок, когда тот действительно разозлится и взвинтится.

Она удивлённо приподняла бровь.

— Почему? Что сделал Хокин?

Азагот сдержался от того, что могло бы стать эпической (чёрт, он скучал по Джорни) и вульгарной тирадой.

— Ничего особенного. Просто рассказал Небесам о моем улучшении гриминионисов, о попытке побега и о факте, что я выпустил сто тысяч демонов, чтобы сразиться с Молохом.

Глаза Лиллианы округлились как блюдца.

— Что? Ты шутишь. Нет. Он бы этого не сделал.

— Да, он, твою мать, так и сделал. Появился Ривер и вылил на меня кучу Небесного говна. — Желая выплеснуть ярость, он вонзил пальцы в песок и послал заряд энергии по берегу, превратив поверхность вокруг них в стекло.

Лиллиана и глазом не моргнула, даже не дёрнулась. Боже, он любил эту женщину.

— Что сказал Ривер?

— Он сказал, что пытается помешать Небесам напасть на меня. — Он стиснул зубы, раздражённый тем, что Небеса решили, что его нужно угомонить.

Она вздохнула с облегчением.

— Значит, он на нашей стороне.

— Никто на Небесах не на нашей стороне.

— Дорогой, неужели ты не понимаешь? Вот почему Хокин обратился к Риверу. Он знал, что тебе нужна помощь.

— Если он беспокоился, должен был сначала прийти ко мне, — отрезал Азагот. — Если бы он не был связующим звеном Мемитимов с Небесами, я бы изгнал его.

Ему не понравилась улыбка, которую она прикрыла рукой.

— Что? — требовательно спросил он.

— Просто… — Она протянула руку и погладила его по щеке. — Ты всё ещё можешь изгнать его, и ты это знаешь. Но ты этого не сделаешь, потому что любишь его и нуждаешься в нём, и ты знаешь, что он поступал так, как считал нужным, даже если это было неправильно.

— Он меня предал.

Это так просто.

— Я знаю, что верность важна для тебя, но, пожалуйста, не торопись с решением о том, что с ним делать. Хокин настолько предан, насколько это возможно. Возможно, он совершил ошибку, но его сердце было в нужном месте, и при нынешнем положении вещей… ты не можешь позволить себе оттолкнуть его. Мы должны быть сильными и сплочёнными перед лицом грядущего. Но мы победим. Ты победишь, Азагот, и тогда никто больше не будет настолько глуп, чтобы связываться с тобой. Мы будем свободны.

Ему нравилась её сила и убеждённость. Но он никогда не будет свободен. Он всегда будет заключён в Шеул-Гра, в аду, который построил для себя, чтобы искупить все грехи. Что хуже, даже после того, как Лиллиана выберется из подземелья Молоха, она всё равно будет заключена в тюрьму. Клетка будет просто более приятной, а её тюремщиком был бы Азагот. Но она, по крайней мере, будет жива.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вытащить тебя оттуда, Лиллиана. Я обещаю.

— Кроме освобождения Сатаны, верно? — Она пригвоздила его взглядом «не ходи туда». — Это единственное, чего ты не можешь сделать.

— Я в курсе.

— Разве? — Она надулась, и он приготовился к Небесной нотации. — Азагот, человечество развивается по расписанию. У них есть ещё тысяча лет, чтобы достичь своих целей. С этим нельзя связываться. Если Сатана выйдет из своей тюрьмы раньше…

— Да, да. — Он закатил глаза и продекламировал стандартную фразу, которую каждый ангел заучивает в колыбели. — У людей есть время до конца дней, чтобы усовершенствовать свои души и обрести бессмертную жизнь на Другой Стороне. Те, кто не испытает всего, что можно испытать в течение нескольких человеческих жизней, будь то из-за медлительности, или из-за того, что Апокалипсис наступит раньше, в конечном итоге окажутся на Земле, где Сатана будет играть с ними вечность. Я понимаю. Мне просто всё равно. Я злой, помнишь?

Она фыркнула.

— Это серьёзно, Азагот. Сколько миллиардов душ будут страдать на Земле из-за того, что у них не было тысячи лет, чтобы прожить ещё несколько жизней до Апокалипсиса?

Ангелы раздражали его до чёртиков, но было мило, когда Лиллиана время от времени давала волю ангельскому негодованию.

— Я знаю, — сказал он, пытаясь пригладить её взъерошенные пёрышки. Когда она фыркнула и покачала головой, он решил, что это знак того, что он потерпел неудачу. — Что?

— Просто иногда ты действуешь инстинктивно и не задумываешься о последствиях. — Она улыбнулась, но это не смягчило всей остроты слов. — Мне нравятся твои инстинкты, и нравится, что ты готов на всё ради меня, но я не хочу, чтобы ты или кто-то, кого мы любим, платил высокую цену за то, чтобы вытащить меня отсюда. Мы и так уже слишком много потеряли.

Поднялся сильный ветер, взметая песок и поднимая белые шапки на волнах. Над головой нависло тёмное грозовое облако, закрывшее солнце.

— Лиллиана? Зачем ты это делаешь?

— Это не я, — сказала она, поднимая глаза. — Я думала, это ты… О, нет!

Она начала таять. Небо озарила молния, когда она то появлялась, то исчезала.

— Нет! Лиллиана! — Он