Читать интересную книгу "Преследуемая тенью - Мишель Хёрд"

это приятно.

Прошло столько времени с тех пор, как меня целовал мужчина. Его рот ощущается на моей коже как рай.

Он продолжает двигаться вниз, и когда его зубы нащупывают мой твердый сосок под тканью лифчика и платья, я издаю жалобный стон.

Ренцо снова отстраняется, и я наблюдаю, как он берет стул, ножки которого скребут по полу, и ставит его передо мной.

Он садится на стул, и когда его руки ложатся на мои колени, раздвигая их еще шире, у меня мелькает мимолетная мысль, что надо бы положить этому конец.

Его глаза сосредоточены на моем лице, когда он задирает мое платье, а затем берется за трусики и стягивает их с моих ног.

— Держись за стол, mia topolina, — предупреждает он, прежде чем двинуться вперед, и его лицо исчезает между моих бедер.

О Боже.

Он раздвигает меня двумя пальцами, и когда его язык проводит по моему клитору, я откидываюсь назад, хватаясь за края стола.

Он начинает пировать на мне, как будто я - все, что стоит между ним и голодной смертью.

О. Боже. Мой

Я поворачиваю бедра, и Ренцо впивается в мой клитор, доводя меня до оргазма. Моя спина выгибается дугой, с губ срывается хныканье, а за веками вспыхивают огоньки от охватившего меня наслаждения.

Сердце бешено колотится, а дыхание - сбито.

Мой клитор становится чувствительным, тело подрагивает, но Ренцо не останавливается, а, наоборот, увеличивает темпы, с которыми он меня поглощает.

— Черт, — задыхаясь шепчу я. — Слишком чувствительно.

Он просовывает в меня палец и, проводя языком по пучку нервов, заставляет меня испытать еще один оргазм.

— О Боже, — кричу я, мое тело напрягается от нахлынувшего экстаза.

Поднявшись на ноги, он массирует мою киску ладонью, на его лице довольное выражение. Он наклоняется ко мне и, обхватив другой рукой мою шею, поднимает меня со стола.

Его рот встречается с моим в яростном поцелуе, и ощущать мое возбуждение на его губах - просто грех.

Когда последние остатки моего удовольствия улетучиваются, его рука остается между моих ног, и он прекращает поцелуй. Открыв глаза, я оказываюсь лицом к лицу с Ренцо, зеленое кольцо вокруг его радужки темнее, чем когда-либо.

— Это все, что требовалось. — Его выражение лица становится мрачным, когда он убирает руку между моих ног, а затем говорит: — Осторожно, mia topolina, ты заставляешь меня влюбиться в тебя.

Если ты заставишь меня полюбить тебя, я ни за что не отпущу тебя.

Вспомнив его предупреждение, мое сердцебиение снова учащается.

Я не могу придумать, что сказать, и в тот момент, когда он делает шаг назад, я соскальзываю со стола и хватаю с пола свои трусики. Бросившись в уборную, я закрываюсь в одной из кабинок и быстро натягиваю белье.

Осознание того, что только что произошло, обрушивается на меня, как обжигающая лава.

— Черт, — шепчу я, развязывая волосы и перебирая пальцами пряди.

Почему я позволила этому случиться? Почему я не остановила его?

Мое дыхание учащается, и смущение заполняет мою грудь.

Как, черт возьми, я смогу снова смотреть на Ренцо? Я же не испытываю к нему никаких чувств. Даже если мы разделили один момент, он все равно мой враг.

Он все еще человек, который заставил меня и папу пройти через ад.

Черт, я ужасно облажалась.

Когда первоначальный шок проходит, я открываю дверь и иду к раковине, где брызгаю на лицо водой.

Пока я вытираю кожу насухо бумажным полотенцем, в уборную заходит Ренцо. Я оглядываю каждый сантиметр стойки, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Скоро придут сотрудники, mia topolina. Нам пора уходить.

В моем голосе звучит смущение, когда я отвечаю: — Сейчас.

Вместо того чтобы уйти, он подходит ко мне и, взяв меня за подбородок, заставляет посмотреть на него.

Черты его лица словно высечены из камня: — Не смей делать из этого неловкость. Я заставил тебя кончить, и тебе это понравилось. Признай это.

Господи.

Моя шея вспыхивает, и, проклиная себя, как и все остальные рыжие, я сильно краснею.

Внезапно он хихикает. — Ты милая, когда краснеешь. — Прижав меня к своей груди, он заводит руку мне за голову. — Не делай из мухи слона. Хорошо?

Эти объятия отличаются от других. Он держит меня нежно, его тело совсем не напряжено.

Спустя мгновение он отпускает меня, только чтобы взять мою руку и переплести наши пальцы. Я выхожу из туалета и направляюсь в заднюю часть ресторана.

Мы даже не съели еду, которую я приготовила, и не убрали со стола.

Это все неважно! Ты позволила своему похитителю дать тебе кончить.

Когда мы выходим из здания и идем к Бентли, я отказываюсь думать о том, какими потрясающими были эти два оргазма.

Я не думаю о том, что его поцелуи одурманили меня.

И уж точно не проверяю свои эмоции, опасаясь того, что найду.

Ренцо - жестокий и неумолимый человек. Он мой похититель и ничего больше.

 

Глава 30

 

Ренцо

 

С тех пор как я облажался в ресторане два дня назад, отношения между мной и Скайлер стали напряженными.

У нее снова появились стены, и она говорит только тогда, когда я требую от нее ответа.

В мою защиту скажу, что она могла бы остановить меня, но не сделала этого.

Я нахожусь на складе, потому что решил, что Скайлер не помешает побыть одной.

Элио дремлет на диване, а я проверяю, все ли поставки идут по графику.

Давно не было вестей от Дарио, и, достав из кармана телефон, я набираю его номер.

— Привет, брат, — отвечает он, — Ты еще жив?

— А почему бы и нет?

— Я полагал, что вы со Скайлер уже убили друг друга, — усмехается он.

— Мы были близки к этому, но мы оба еще дышим, — говорю я, и улыбка кривит мои губы.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Я просто проверяю тебя. Ты подозрительно затих.

Он вздыхает. — Я подумал, что тебе не нужно, чтобы я был рядом и усложнял тебе жизнь, поэтому я в Испании, занимаюсь слежкой за Монтесом.

— Ты уехал, не сказав никому из нас? — спросил я, удивленный тем, что он находится на другом конце света.

— Я сказал Дамиано. Остальные в последнее время немного заняты.

— Прости, брат, — говорю я, откидываясь в кресле. — Как бы я ни был занят, у меня всегда есть время для тебя.

— Я знаю. — Я слышу, как он отодвигается, и ветер свистит над линией. — Как дела со Скайлер? Ты не передумал держать ее в плену?

— Нет, не передумал, — отвечаю я и, зная, что это заставит Дарио перестать беспокоиться о ней, признаюсь: — На самом деле я полюбил эту женщину. Она не так уж плоха, когда узнаешь ее получше.

—