Следующая страность не заставила себя ждать. Его послали на Восточный фронт. Гельмут было приободрился - он окунется в самую гущу боев. Железный крест, а то и пара, прекрасно смотрелась бы на его груди. Но и до Восточного фронта он не добрался - его перехватили почти на полпути к желанной цели и заставили гонять каких-то партизан. Ну, их называли партизанами, и это было еще одной из многих странностей - Гельмут ведь не слепой, у партизан не могло быть оборонительных сооружений, что он видел сверху. А уж об авиации и говорить не приходилось - авиация псевдо-партизан была вполне армейской структурой, по-крайней мере, прибыв в свой полк, Гельмут наслушался много рассказов, из которых следовало, что это не немецкие пилоты гоняют крестьян, впервые севших за штурвал бипланов, наоборот, это псевдо-крестьяне, сидящие на вполне современных самолетах, гоняют немецких пилотов в хвост и гриву. И, по-началу относившийся к этим рассказам недоверчиво, понемногу он стал все больше и больше верить в этих сверхъестественных существ на сверхъестественных летательных аппаратах, которых называли самолетами по ошибке, только на основании того, что они были похожи на самолеты.
- Гельмут ... ты не поверишь ... но я сам видел, как один и тот же самолет поменял очертания крыльев буквально в воздухе ... Я не вру ! Он только на секунду исчез из поля зрения, а когда появился снова - это был уже другой самолет. Да, похожий очертаниями, но я-то отличу профили - все-таки три года в университете ... - ночной шепот соседа по койкам поневоле заставлял верить в детские сказки про оборотней.
Только это все-таки были не оборотни. Первый крест Гельмут получил уже после первого же вылета - за сбитый русский истребитель. Тот сразу загорелся от очереди и так и не вышел из пике. Правда, Гельмут не видел самого падения, да и наземные службы его не подтвердили, но стране были нужны герои, ведь их так мало осталось после полугода боев в этой холодной Сибири. Поэтому командование распорядилось, что "самолет нашли". К моменту приезда корреспондентов на поле лежали какие-то обломки, на фоне которых Гельмут и сфотографировался, сияющий наградой и улыбкой. Настоящий ариец. Вот только Гельмут вскоре все-таки начал сомневаться, что самолет был им сбит - после он неоднократно видел, как самолеты русских загорались, а потом, выйдя из-под очереди, бодро заходили в хвост несостоявшемуся победителю, и русская земля принимала в себя нового немецкого героя. Это было непонятно.
И сейчас Гельмут сидел в мрачном настроении. Колонну снабжения разгромили вчера - интенданты почему-то не смогли набрать достаточно машин и солдат охраны, и "партизаны" расчехвостили ее по-полной. А Гельмут успел как-то привыкнуть и к швейцарскому шоколаду, и к французским винам, что регулярно выдавали им в рационе. Да и сигары в полковой лавке как-то закончились. Вот и предчувствие было нехорошим. И Гельмут сидел и оглядывал ставший родным аэродром, как будто прощался. И действительно они сюда уже не вернутся - он находился слишком близко к фронту (это в сотне-то километров !!!), и часто подвергался обстрелам из минометов, пулеметов и крупнокалиберных винтовок, которые доставляли техникам и пилотам особенно много проблем - на пути захода на посадку лежало более десятка сбитых таким образом в разное время самолетов. В последние-то недели, когда летчикам приказали сразу набирать высоту, такого уже не случалось, но раньше ... Когда в тебя на малой высоте попадает пуля 12,7, остается только молиться, чтобы удачно сесть хоть куда - с такой высоты выпрыгнуть просто невозможно.
А когда русских отогнали по-дальше от сократившейся глиссады, те просто перешли на минометные обстрелы. Вот и сейчас случился один из таких. Два пристрелочных, восьмерка по целям - и ищи-свищи ветра в поле - обложить каждый аэродром в радиусе пяти километров невозможно в принципе - эдак все войска должны были бы сидеть вокруг аэродромов. Вот сейчас и стягивались в аэроузел - семь аэродромов, скученных на пространстве в несколько километров. Там же в воздухе будет не протолкнуться. Да и что толку ? Вон - в воздухе опять висит этот "крест". Гельмут пытался до него дотянуться. Опытные летчики только посмеялись, но тогда, после получения высокой награды, он был о себе высокого мнения - "вам просто не повезло". "Ну-ну" - ответили ему. И были правы. Русский просто элегантно отвернул с его траектории, и Гельмут чуть не сорвался в штопор, когда попытался довернуть вслед за ним. Когда же немецкие конструкторы создадут высотные самолеты ... ? Ведь даже у русских они получаются ...
Как бы то ни было, Гельмут вывел самолет на взлетную полосу, прибавил газу и, едва набрав нужную скорость, резко пошел вверх. Из-за этих чертовых снайперов приходилось брать меньше боекомплекта и топлива, отчего боевые возможности и так сокращались - пока долетишь до нужного района, уже пора бы и возвращаться. Может, с аэроузлом что-то и выйдет - и ближе к фронту, и проще охранять. Все-таки в штабах сидят головастые ребята ...
Группа наконец собралась и Гельмут некоторое время наслаждался полетом. Пока откуда-то не вынырнули двое русских и последнее, что Гельмут запомнил, это мысль о том, что не так уж ему и нужно это поместье в новых землях. Он и дома неплохо обихаживал родительский огородик ...
После этого для Гельмута началась полоса везения. Во-первых, пуля прошла по касательной, сорвав кусок шлема и оставив на черепе кровавую борозду. Во-вторых, самолет, лишившись управления, донес его на разбитом очередью двигателе до невысоких, но густых посадок, куда и ткнулся носом, с деликатной мягкостью сохранив тело пилота и почти не добавив ему повреждений - пара синяков не в счет. Потом его в бессознательном состоянии вытащили из загоравшегося самолета партизаны, сделали перевязку и быстро смогли переправить из немецкого тыла в русский, где он попал к опытным хирургам, которые быстро заштопали его в общем-то пустяковую рану, но, самое главное, не дали загнуться от начинавшейся горячки, вколов поистине чудодейственное лекарство. Потом был военный суд, на котором Гельмута признали виновным только в том, что он участвовал в боевых действиях. К счастью, он не повелся на поводу у Шульца, который предлагал ему в один из вылетов расстрелять машину с красным крестом, о чем Гельмут и рассказал чистосердечно и со всей откровенностью - а чего не рассказать, если после некоторого числа побоев ему заменили следователя и тот разговаривал с ним совсем по-другому - вежливо и обходительно. Не помочь такому человеку Гельмут считал просто неприличным.
За время следствия и суда он оправился от ранения и контузии, поэтому работа в исправительно-трудовом лагере была для его молодого организма не слишком обременительной - тяжеловато, конечно, валить деревья или махать лопатой, но кормежка была неплохая, да и свободного времени оставалось достаточно для отдыха, особенно когда попавшие в лагерь раньше него предложили участвовать в политико-экономическом кружке - начальство смотрело на беседы положительно, поэтому участникам кружка предоставляли чай и печенье, и это вместе с сокращением рабочего времени на полчаса - чтобы они успевали подготовить свой еженедельный доклад и заслушать доклад одного из товарищей. Да и вообще - на его книжку даже капали какие-то рубли за работу, ну, после того, как вычислят плату за кормежку и содержание. Правда, получить на руки он мог немного - процентов десять, на лавку хватало, а остальное и тратить-то было негде. "Вот победим фашизм - тогда и потратите" - любил приговаривать начальник лагеря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});