Можно сказать и так: не глупо ли придавать такую важность чему-то, что мы гарантированно потеряем? Достигнув в юности пика физической формы, мы начинаем постепенно терять здоровье: наш облик становится все менее цветущим, спина болит, мы утрачиваем сексуальную энергию. Рано или поздно, но мы все тяжело заболеем и умрем. Так зачем же разводить из-за этого столько шума?
Новый побег на высохшем дереве
Некоторое время назад мне повезло познакомиться с группой замечательных людей под командованием ангела Тины Парайре. Все они – волонтеры больницы св. Иоанна Богослова в Барселоне. Их более 250 человек. Они работают, стараясь принести радость больным детям, попавшим в эту больницу, а также и их родителям, которые часто очень страдают, когда болеют их дети.
Волонтеры больницы св. Иоанна Богослова играют с малышами, дарят людям свою привязанность и становятся им опорой в трудный час, когда их дети погибают. В книге «Лошадка Мигеля» рассказывается множество трогательных историй из их практики.[10]
Я вспоминаю сейчас о волонтерах больницы св. Иоанна потому, что их работа опирается на правильный способ воспринимать болезнь и смерть, то есть связана с главной темой этой главы. Хотя это может показаться шокирующим, более двухсот мужчин и женщин каждую неделю радостно спешат в эту больницу на работу.
Никто не приходит туда, чтобы плакать или сочувствовать больным, потому что по большому счету все мы уже больны. Мы все когда-нибудь заболеем и умрем, так что они просто разделяют с другими людьми изменчивость и несовершенство этого мира и пытаются сделать из него что-то красивое. Можно сказать, они стараются вырастить побег на сухом стволе.
Болезнь, боль и смерть являются частью жизни, и нет никаких причин считать их бесполезными несчастьями, отсекающими людей от счастья. Скорее речь идет о естественных, действительно неприятных процессах, которые тем не менее оставляют огромное пространство для радости, любви и братства, как показывает опыт этих замечательных волонтеров.
Однажды Тина Парайре прочитала мне письмо, написанное матерью, которая только что потеряла своего маленького сына, некоторое время проведшего в этой больнице. Эта женщина писала, что она очень благодарна волонтерам за их внимание в течение тех тяжелых недель. Мать вспоминала о последних днях своего малыша и о его неизменной радости, столь удивительной при том мучительном лечении, которое он проходил. Она вспоминала об «ангеле», с которым они познакомились в больнице, – бескорыстной девушке, предложившей ей свое плечо, чтобы поплакать, и дарившей свое время ее сыну, чтобы поиграть с ним. Ее улыбка наполняла светом белую больничную палату.
В своем письме эта несчастная женщина откровенно говорила о том, что болезнь открывает возможность проявить подлинную бескорыстную любовь, которая всегда спокойна и придает смысл существованию человека. Волонтеры больницы св. Иоанна Богослова – еще одно доказательство того, что болезнь не обязательно становится непреодолимым препятствием для радости.
Можно быть счастливым и в болезни
Человек может быть больным и при этом вполне довольным жизнью. Даже если он смертельно болен и знает, что через несколько месяцев ему придется умереть. Это вполне возможно, потому что, пока мы все еще остаемся на земле, пусть даже у нас осталось всего несколько дней, мы можем сделать что-то полезное для себя и других людей. В любом случае: какой смысл думать иначе? Если вы будете расстраиваться или жаловаться, разве это поможет, это излечит вас?
Масса негативных эмоций, обрушивающихся на нас, когда мы больны (или при выявлении высокой вероятности серьезного заболевания), возникает вследствие следующего глупого сверхъестественного представления: «Я должен прожить много-много лет (так записано на небесах!). А если я умру молодым, это непереносимо, это ужасная неудача». Эта идея очень распространена. Хотя она совершенно абсурдна, в глубине души мы все поддерживаем ее, и она-то и ответственна за страх перед болезнью и смертью.
Конечно же, если я узнаю, что заразился, например, СПИДом, это мне очень не понравится, я расстроюсь и начну нервничать, но у меня нет причин впадать в глубокую депрессию. Давайте вспомним, что обычные негативные эмоции – неудовольствие, тревога, грусть, раздражительность – неизбежны и естественны, поэтому в данном случае надо избавиться от преувеличенных негативных эмоций, таких как депрессия, невротические реакции и гнев.
В конечном счете почему человек, попавший в больницу, не имеет оснований быть счастливым? У человека даже в этих условиях есть множество возможностей наслаждаться каждым моментом жизни. И, помимо прочего, он может заинтересовать других больных своими планами и вместе разделять общую судьбу. Кроме того, больной может делать все, что от него зависит, чтобы лечение шло как можно лучше, если у него есть такая возможность. Он может сильнее и ярче выразить свою любовь родным и т. д.
В действительности мы все уже сейчас находимся в ситуации, сходной с той, которую переживает неизлечимый больной, – мы знаем, что все мы умрем. Даже примерно знаем когда: надо отнять свой возраст от средней продолжительности жизни в данный момент. Это предполагаемая дата нашей смерти. Оставшаяся часть жизни может пролететь быстро, и стоит прожить с удовольствием каждый ее час.
Таким образом, здоровьем необходимо заниматься, но не нужно им озабочиваться. Разумно заботиться о теле, потому что здоровое тело облегчает возможности радоваться жизни, но не стоит сходить из-за этого с ума, ведь оно все же не залог счастья.
Чрезмерное беспокойство по поводу здоровья: случай с Борха
Есть такая эмоциональная проблема, как ипохондрия – это излишнее беспокойство о здоровье, страх перед любой возможностью заболеть или заразиться. Я помню случай с Борха, который пришел ко мне именно по этой причине. Его страх перед болезнями привел к любопытному результату. У Борха было повышенное давление, и врач порекомендовал ему раз в неделю измерять давление, чтобы контролировать эффективность назначенного лечения. Но беда в том, что он настолько боялся идти в аптеку для измерения давления – из-за возможного «вреда» вследствие проводимых измерений, – что ни разу не пошел туда. Когда Борха приехал в мою консультацию, он уже несколько месяцев не измерял давление. Это реальный пример того, как иррациональные страхи приводят к нежелательным последствиям: страх перед ухудшением здоровья привел к реальным проблемам со здоровьем!
За чрезмерным страхом Борха ясно вырисовывалась мысль: «Я не могу быть больным в моем возрасте, ведь мне всего 40 лет. Если я тяжело заболею, моя жизнь пойдет прахом. Я буду осужден на кошмарное существование!» Только проработав эти иррациональные представления и поменяв их на более разумные, Борха смог преодолеть свой страх и, как это ни парадоксально, лучше контролировать свое повышенное давление. Он создал себе следующие рациональные представления: «Я бы хотел иметь железное здоровье и прожить много-много лет, но если я все же подхвачу какую-то болезнь, это – не конец света. Болею я или нет, жизнь предлагает мне множество возможностей быть счастливым. Следовательно, даже если я серьезно заболею, я все же смогу использовать отпущенное мне время и сделать что-то ценное».
Испытание для психолога
Однажды один очень умный пациент сказал мне следующее: на этой неделе я думал о терапии, и мне захотелось задать вам один сложный вопрос.
– Вперед! Мне нравятся сложные вопросы, – сказал я.
– Вы утверждаете, что можно быть счастливым почти при любых обстоятельствах, даже будучи больным или искалеченным. Но мне хотелось бы спросить: что бы вы стали делать, если бы у вас была неизлечимая депрессия, вызванная вирусом, и никакое лекарство или терапия не могли бы вам помочь, – спросил он.
– Хороший вопрос, ясно, что в этом случае я не мог бы ничему радоваться… В таких условиях мне было бы очень тяжело быть счастливым, верно? Дай мне подумать, – ответил я.
Я обещал пациенту, что дам ему ответ на следующей встрече. И не обманул его. Я поразмышлял и нашел искренний ответ. Что бы я сделал, когда не мог бы ничему радоваться, не мог бы быть счастливым по некоей органической причине – очень редкая ситуация? Я бы отправился в Индию, где у меня есть друг, который руководит сиротским приютом, – и стал бы работать вместе с ним.
Я могу представить себя работающим в сиротском приюте и спасающим жизни сотен детей, которые, если бы не мой друг и не его помощь, оказались бы в лапах дельцов от проституции и рабства. Можно было бы работать, собирая средства на приют, организовывая обучение, выполняя волонтерскую работу. И я искренне верю, что, поднимая по утрам жалюзи в моем кабинете и видя, как играют во дворе эти дети, я знал бы, что каждая из их улыбок была бы отчасти моей. Счастье этих спасенных детей стало бы моим собственным счастьем. И моя жизнь, даже с моей неизлечимой депрессией, наполнилась бы смыслом.