наблюдавшего за их перепалкой, и, взяв Николая под локоть, повел его в сторону дома.
— Ты нужен мне на время тендера. Дело очень серьезное!
— Не можешь поступиться своей жадностью и отдать победу конкуренту? — заглянув в отцовские глаза, поинтересовался Николай. Он знал, что это так.
— Ты поможешь выиграть тендер и точка!
Когда они дошли до входной двери, Николай отпрянул от отца, вырвав локоть из его хватки. Осмотрел испачканную обувь и пару раз топнул. Условия отца казались ему противоречащими заключенной между ними сделке.
— А что, если я откажусь?
— Меня не волнуют твои возражения. Я пропускаю их мимо ушей.
— Ах, да. Глава НИС-групп не предлагает, а раздает приказы, — съязвил Литвинов. — И когда ты прикажешь мне изучать эту гребаную документацию? У меня тренировки, — он положил ладонь на коричневую пластиковую ручку и приоткрыл стеклянную дверь.
Сопротивление Николая еще больше распаляло гнев Александра Юрьевича.
— Ты на льду не весь день. Меня вполне устроит время между тренировками.
— А меня — нет. Не посягай на мои аналитические способности и разгребай эту кашу сам. Моей ноги в НИС-групп не будет, — отчеканил Николай и, переступив порог, захлопнул дверь перед отцовским лицом.
— Это мы еще посмотрим, — бросил ему в спину Литвинов-старший и отправился в свое крыло таунхауса.
Глава 9
В день игры с «Черными драконами» Александр Юрьевич назначил официальный обед у них дома, на котором обязал присутствовать и Николая. В подробности Литвинов-старший его не посвящал, но Коля прекрасно сознавал, к чему все вело: отец планирует обсуждать какие-то дела по тендеру, который должен был состояться семнадцатого октября. Николай не дал отцу положительного ответа и при удобном случае увиливал от разговора, но сегодня настойчивый тон Александра Юрьевича заставил его согласиться хотя бы на обед. В конце концов, официальная беседа не принуждала Колю к участию в тендере. По крайней мере, он на это искренне надеялся.
Зайдя в столовую, в которой было накрыто на три персоны — для Александра Юрьевича, его правой руки и Николая, Коля закатил глаза. Его тошнило от той помпезности, которой веяло в этой части таунхауса. Серый круглый стол, рассчитанный на шесть человек, был обставлен большим разнообразием сытных блюд: паэльей, дорадо, запеченной с орехами и гранатом, луковым супом, овощными и фруктовыми нарезками. Где-то среди тарелок стоял коньяк Henri IV и скромный графин со свежевыжатым апельсиновым соком. Узорчатые салфетки лежали на столе вместе с серебряными приборами, но оказались такими же неприметными, как и стеклянные бокалы в этой напыщенной роскоши.
Екатерина Андреевна заканчивала приготовления и с натянутой улыбкой встретила Николая. Она крутилась, как ужаленная, с самого утра, и ее усталость слышалась через учащенное дыхание. Ее рыжая челка на курчавой голове сильно взмокла, как и лоб, на котором проступила испарина. Белый фартук, повязанный поверх черного платья, выбился из ровного положения, и экономка короткими полноватыми ручонками пыталась его поправить.
— Отец еще не пригласил гостя за стол? — уточнил Николай, присев на стул, спинка которого была обита мягкой серебристой тканью.
— Александр Юрьевич вместе с Павлом Петровичем еще в кабинете, — обмолвилась Екатерина Андреевна и, склонив голову, скрылась в дверном проеме.
Литвинов томно вздохнул и уставился на стену перед собой. На него смотрели две оленьих головы, сделанных из серебра, висящих по обе стороны от прямоугольного зеркала в ажурной металлической рамке. Декорации практически сливались с полосатыми серыми обоями. Взглянув на свое отражение в зеркале, Николай ухмыльнулся. В свете большой люстры, висевшей над столом, его лицо на мгновение показалось чужим. Он явно был лишним в этом богатом мире. Стиль декаданс, в котором была оформлена столовая, ему никогда не нравился. Слишком вычурно. А хотелось бы попроще. Но в империи Литвиновых все должно быть роскошно. Так нужно было Александру Юрьевичу, но не Николаю.
Коля с удовольствием переехал бы в неприметный домик на окраине города. В дом, в фасаде которого не отражался бы свет шаровидных фонарей. В дом, переступив порог которого, он носом улавливал бы запах свежеиспеченного хлеба из теплой кухни. В дом, на чердаке которого бы притихшие ласточки свили гнездо, где хранились бы старые вещи в больших коробках или стоял бы телескоп, чтобы можно было наблюдать по ночам за звездами. В дом, во дворе которого можно было бы лежать на гамаке и мокнуть под проливным дождем, укрывшись лоскутом покрывала. Если бы это было возможным, он бы стал поистине счастливым. Но Александр Юрьевич никогда не позволит ему переехать из этого чистилища.
Через пару минут послышались шаги, ослабившие внимание Коли к оленьим головам и к своим мыслям. Туфли на низком каблуке пробивали паркет, а их обладатели направлялись к столу. Даже в испортившуюся осеннюю погоду их обувь была натерта до блеска.
— Здравствуйте, Павел Петрович, — вежливо сказал Николай и протянул тому руку для пожатия.
— Приветствую, — деловито ответил Казанцев и присел за стол.
Коля встряхнул плечами и занял свое место. С такой надменностью на него давно не смотрели. На миг он почувствовал себя лохматой бездомной собакой, которая грязными лапами посмела запачкать чистые руки, натертую кремом обувь и выглаженный костюм Казанцева. Николай знал, что Павел Петрович его недолюбливает: он понял это еще во время учебы, когда проходил практику в НИС-групп. Однако не мог взять в толк, что он мог такого сделать, из-за чего к нему можно было относиться с презрением.
Честно говоря, правая рука отца в НИС-групп Коле никогда не нравилась. Казанцеву на вид было лет тридцать пять. Он был невысокого роста, но хорошо слажен: брючные костюмы и облегающие рубашки сидели на нем отлично. Его жесткие волосы цвета корицы толстым слоем мусса всегда были уложены на правую сторону. Павел Петрович был смышлен, но до серьезных руководящих должностей всегда не дотягивал, так и оставшись человеком на побегушках. Николай, налив в стакан апельсиновый сок, краем глаза посмотрел на Казанцева, пытаясь оценить его свежим взглядом и понять, чем тот мог заслужить доверие его отца.
Когда Казанцев появился в компании, Коле было около десяти лет. Дела в НИС-групп пошли в гору: строительные проекты практически всегда попадали в руки Литвинова-старшего. Нагрузка стала непомерной из-за амбиций Александра Юрьевича, который в один из дней начал искать себе помощника. Кандидатур было много, но отбор прошли не все. Из бесконечного потока кандидатов, что обивали порог крупной строительной компании, Александр Юрьевич заострил внимание на двух мужчинах, одним из которых и был Павел Петрович. Коля помнил, что отец устраивал им проверки, давал особые задания, но толком