погуляйте полчасика.
Машина останавливается, телохранители уходят. Варан снимает мое платье через голову, аккуратно расстегивает бюстгальтер, я помогаю ему с рубашкой. Хватаюсь за плечи и целуя, трусь о ткань штанов под которой напряженный член. Одна его рука гладит мою спину, другая массирует грудь.
Пальцами отодвигает трусики, проверяет насколько я влажная, убирает руку, расстегивает ширинку, выпуская каменный стояк, от нетерпения я сама пытаюсь на него запрыгнуть, но мешают трусы. Варан смеётся. Никогда не слышала столько раз за день его смех и не видела столько улыбок.
Он снова отодвигает трусы, и я наконец-то чувствую его внутри. Теку так сильно, что слышны влажные хлюпания, отталкиваясь ногами, вверх — вниз, пытаюсь ускориться, чтобы ощущения стали острее. Но получается не очень.
— Хочешь быстрее? — отрываясь от поцелуя, спрашивает Державин.
— Угу.
— Сейчас, цветочек.
Спустившись ниже, он берет меня за талию и начинает таранить снизу. Я кричу на все лады, не сдерживаясь, появляется желание кончить, вцепляюсь ногтями в его плечи, он кажется всё понял и ускорился ещё больше. Сокрушительный оргазм обрушился на меня, волна расслабления прошла по моему телу, я уже не подмахиваю, он всё делает сам и кончает в меня.
— Цветочек, любимая моя, я так скучал по тебе.
Лежу на нем, его запах такой родной, от его тела исходит успокаивающее тепло.
— Я тоже скучала.
— Люблю тебя, цветочек.
— Я тоже тебя люблю, Саша.
— Как ты меня назвала? — Варан смеётся.
— Что смешного? Ты такой веселый сегодня, это пугает.
— Просто ты никогда меня не называла по имени. Это удивило меня.
— Можно так называть тебя?
— Конечно, цветочек, как угодно называй.
Тянусь к его губам, Варан подается ко мне, наши губы соприкасаются. Голова кружится и я снова хочу близости.
Мы начинаем одеваться, он помогает мне.
— Скажи, почему ты пошла с ним тогда?
— Когда?
— Ты с Годзилой ушла на пол дня, когда я уехал.
— Мне хотелось выйти, а ты запрещал, Игнат помог мне, когда я сходила с ума.
— Я не думал, что тебе было так плохо, прости меня.
— А ты прости, что я сбежала, на тот момент мне казалось это единственным решением.
— Как он нашел тебя?
— Он следил за каждым моим шагом от самого Питера.
— Тебе он нравится?
— Нравится, но ты больше.
— Ну спасибо.
— Лучше было соврать?
— Нет, я рад, что ты откровенна со мной. Пожалуйста, если он снова выйдет на связь, дай знать мне.
— Хорошо. Только не убивай его.
— Это я сам решу.
— Нет! Он попал в неприятности из-за меня.
— О чем это ты?
— Меня схватил какой-то мафиози. Доган прострелил ему голову, отправил меня в укрытие, а сам пошел на разборки.
— Я всё улажу, цветочек. — целуя меня в лоб, говорит Варан.
Мы приходим в гостиницу, Державин помогает снять босоножки и берет меня на руки.
— Куда мы?
— Мы в душ, цветочек.
Он ставит меня в кабинку, снимает одежду с себя и с меня, включает теплую воду, берет шампунь и начинает намывать, словно ребенка. Варан намыливает моё тело мочалкой, переодически касаясь руками, его касания пробуждают желание.
— Цветочек, я снова хочу тебя. — голос у мужчин хриплый, посылающий волну мурашек по моему телу.
— Я тоже, Саш.
В душе мы снова занимаемся любовью. Державин ставит меня спиной к себе, я наклоняюсь, чтобы ему было удобно, он входит в меня. Вода ласкает тело, я становлюсь очень чувствительной.
После душа он вытирает меня и себя, приносит пакет, в котором лежит новая длинная мягкая ночнушка.
Наматываю полотенце на волосы и выхожу к Варану в новой ночнушке, на мужчине надеты только боксёры, не могу отвести взгляд от шикарного тела.
Он встает на колени предо мной и прикладывает ухо к моему животу, который ещё не округлился.
— Привет, малыш, скоро увидимся. — говорит Варан милым голосом, несвойственным этому мужчине.
Глажу его по голове, перебирая волосы.
У меня текут слезы, я не знаю почему это так растрогало меня, но я счастлива так сильно впервые.
Глава 28. Команда?
Утром я просыпаюсь в объятиях Варана. Аккуратно высвобождаюсь, чтобы не разбудить мужчину. Ночью работал кондиционер и без близости горячего тела мне становится холодно. Бегу в ванную, принимаю душ и привожу себя в порядок. Кроме ночнушки в пакете лежало летнее платье, я не сразу заметила его. Надеваю новый наряд и иду заказывать завтрак. У входа в номер есть телефон для связи с ресепшеном, я беру трубку в руки, в следующую секунду дверь открывается и на пороге оказывается Игнат. Из трубки кричит администратор:
— Алло! Говорите, алло! Проблемы со связью?
Я смотрю на Догана и не могу сказать что-то или сделать. Это сон такой или что?
Игнат держит пушку в руках, от её вида внутри меня поднимается паника, я хватаю ртом воздух, его вдруг становится катастрофически мало и словно в бреду вешаю трубку. Тру руками глаза.
— Малыш, слава богу я нашел тебя!
Он кладет пистолет в кобуру на поясе сбоку. Видок у него пугающий: волосы взъерошены, под глазами темные круги. Он что всю ночь не спал? В то время как я наслаждалась близостью Державина. Меня охватывает стыд.
Годзилла подходит ко мне ближе и хватает руками, притягивая к себе с какой-то одержимостью, как будто он смертельно больной, я а его единственное лекарство. Мне хочется оттолкнуть его сразу, но я чувствую себя виноватой, из-за моего побега мы все в опасности.
От запаха его тела и парфюма голова начинает кружиться. Игнат зарывается в мои волосы носом, гладит меня по спине.
— Я думал тебя убили. Как хорошо, что ты жива! Ни тебя, ни моих людей в особняке не оказалось.
Упираюсь руками в крепкую грудь Игната.
— Прошу, пусти меня.
Он прижимает меня к стене и закидывает мои руки себе на плечи, я возвращаю их и толкаю мужчину в грудь, как домкрат. Игнат смотрит прямо мне в душу своими шоколадным глазами.
— Я думал, ты погибла, понимаешь? Чуть с ума не сошел.
— Варан убьет тебя, если увидит, что ты коснулся меня. Отпусти.
Толкаю его, но он точно камень.
— Ты тут с ним? Он же обижал тебя, а у самой глаза блестят от счастья. Я не прав?
— Игнат, пожалуйста. — я шепчу практически в его губы, они находятся в миллиметре от моих.
— Не могу отпустить, дай мне успокоиться, ты так напугала меня! Я выследил машину моих людей, она стояла на дороге пустая, думал Ястреб забрал тебя, понимаешь?
— Кто такой Ястреб?
— Неважно, тебе нельзя нервничать, главное,