Сознание принялось медленно вращаться, теряя фокус.
Красота, сейчас вырублюсь. А кто стрелять будет, урод??! Тебя что, просто так сюда запихнули…??!
Ведущий впился зубами в губу и тут же понял, откуда сочилась кровь. Край рта зудел, надорванный. Занемела переносица. Хоть дыхание не затруднено…
Сознание кружилось, набирало обороты и отдавало тошнотой в затылок.
Раздался разрыв неосознаваемой силы. Будто стотонный молот ударил по темечку, душа взвизгнула искрами, потрепыхалась еще полмгновенья и исполнила фейд ту блэк.
К жизни вернула внезапно обрушившаяся резкая тишина.
Рикк пошевелил головой и открыл один глаз. Темнота подсвечивалась оранжевым от пульта. Значит — система работает. Пальцы не разгибались.
Пятнадцатый тряхнул плечами, чтобы расслабить руки и сбить судорогу, по пальцам побежали противные мурашки. Левое предплечье выстреливало колющей болью, но понимание, что остался жив — заставило расхохотаться, во всю мочь легких. Зазвенела внутренняя обшивка.
— Саха, ты как? — Сторр придерживал губу одной рукой, второй быстро набирал в консоли запуск тестировщика.
— Хуже, чем у проктолога…
— Судя по плотности артподготовки — самое интересное впереди.
— А мне уже похер…
— Будто изначально не было…
— Теперь уж точно будет.
Тестировщик показал чудо. Все системы в норме, броня не повреждена, двигательная установка может выдать сто процентов мощности.
— Первый, у меня по нолям. Мазилы…
— Не сглазь… У них будет и второй шанс.
— Эт мы еще поглядим, у кого шансы длинней…
— Не хочу нарушать вашу милую беседу, — Лоан едва сдерживала радость, — но спешу сообщить, что потери противника тридцать процентов.
— А наши? — ведущий с сомнением покачал головой. Пускай не трындят…
Вместо ответа Лонни стукнула по микрофону два раза, потом один. Два, один. Двадцать один процент.
И у противника столько же… Ну, откуда подобное тщеславие… Будто кильки в банках не понимают, что шансы воюющих всегда равны.
— Атака тридцать секунд — Лонни замерла, замороженная ужасом, глядя на всплывающую поверх окон надпись.
Рикк растер кровь по животу.
— Атака двадцать секунд.
Руки на гашетки, локтем рычаг перехода в боевой режим.
— Атака десять секунд.
Жужжание пилонов завершилось, экраны ожили, красивый пейзаж.
— Девять…, восемь…, семь…
Уперся головой, ноги на педали вращения. Все, друзья… Увидимся в лучшем месте…
— пять…, четыре…, три…
Мама…
— Один! Атака!
В глазах потемнело от перегрузки, шея, с трудом пыталась удержать потяжелевшую голову, исполнила лебедя.
Понеслась… Мать вашу, уроды!!! Бля-а-а-а-а-адь!!!
В большом командном зале штаба, на ближайшей к Лабиринту планете Теурии, Тонорры, наблюдалось натуральное столпотворение. Там и обычно безлюдно не бывает, а сегодня были заняты все места, люди стояли в проходах с лэптопами. В коридорах организовали десятки рабочих мест.
Над головами калейдоскопил общекомандный экран размером с футбольное поле — от мигал бесчисленным множеством таблиц, графиков и диаграмм, от которых могла закружиться голова у любого непосвященного, вплоть до летального исхода.
Здесь — сердце войны. Единая информация о фронте, участвующих подразделениях и сведения об их состоянии в любой момент прошлого, нынешнего, а также вероятного недалекого будущего.
Донован сидел в самом центре амфитеатра. Сотни три человек заняли места в полуярусах, каскадом сходивших от самого потолка, а это без малого тридцать метров.
На экране вспыхнула последовательность чисел, приглушив остальное изображенное. Цифры сменялись вереницей, обратным отсчетом метрономируя время до главного события. Зал взволновался, однако суета быстро улеглась, человеческое море стало вязким и затихло, практически не дыша. Последние секунды растаяли во всеобщем оцепенении.
Отсчет обратился в нули и картинка сменилась видом передовой с высоты птичьего полета. Изломанная линия переднего края отобразилась в мельчайших подробностях, несмотря на внушительное удаление.
Несколько мгновений ничего не происходило, затем, вдруг, со стороны тыла потемнело и все под собой заполонила туча несущейся вперед техники, выстраивающейся, по мере движения, в боевой порядок.
Как только армада пересекла передовые укрепления — камера, подхватила темп движения и поплыла вперед, выдавая зрителям завораживающее зрелище несущегося в атаку роя, состоявшего из бронированных насекомых разных калибров, движущихся каждое по какому-то своему сложному пути, складываясь, однако, в пульсацию единого организма.
Непосредственно над кишащей массой сухопутных единиц выписывали кренделя тучи летающих ос, которые, отблескивая, создавали эффект паутины, маревом колышущейся над кашей внизу. Камера взяла более общую панораму и взору командной верхушки открылась мчавшаяся навстречу точно такая же орда.
Два упругих пятна столкнулись, переплелись феерическим шоу вспышек, взрывов, разлетающейся во все стороны мешанины, пыли и пульсирующих трасс выстрелов.
Верхние ряды командного зала засуетились. Постепенно в работу включались остальные ярусы. Кроме переднего ряда солидных мужчин в маршальской форме перед главным оракулом, продолжавших заворожено глядеть на смертельную картину.
— Левый фланг, тридцать пятая дивизия, тридцать третья дивизия, тридцать первая дивизия! Выполнить прикрытие фланга, разворот боевого порядка квадрат десять, семь, пять! Поддержка штурмовой авиации сто сорок третья эскадрилья, сто тридцать вторая эскадрилья! — Заунывным голосом распорядился через нащечный микрофон Тирро Тар, выполнявший функцию Оперативного Стратега.
Его место расположилось в самом центре третьего яруса, за пультом с множеством дисплеев и сенсорных блоков управления. В проходе толпились помощники, которые прибегали и перекачивали в систему старшего множество информации, потом убегали, унося с собой какие-то сведения и приказы.
Донован кивнул головой. Ему нравилась роль завоевателя.
Пузатый маршал не выдержал и нервно проскрипел:
— Вы не боитесь, что время передислокации окажется выше, чем время доступа трех дивизий противника, которые мы с вами наблюдаем сейчас в районе нашего левого фланга, к высоте в квадрате семь. Они успеют окопаться и мы получим атаку на укрепленную линию врага, не имея численного преимущества в этом районе боя…
Главнокомандующий вопросительно посмотрел на Тара.
— В наихудшем случае, учитывая нефундаментальность укрепления противника, коэффициент превосходства оппонента будет два к одному. Мы потеряем не больше дивизии по центру атаки, тут же подкрепим удар тактической артиллерией, снимем с позиций три дивизии и выдвинем их к этой высоте. К тому времени ситуация с развитием боя в центре прояснится и мы сможем оценить, чем подкрепить ослабленный тыл. Ситуация будет сложная, не спорю. Но решаемая. Если мы сейчас снимем три дивизии с тыла, дабы избежать значительной для нас потери целой дивизии, мы рискуем получить удар флангового резервного дивизиона противника в квадрате двадцать два, прошу любить и жаловать, по пустым позициям в центре нашего тыла. Как вам такая, недопустимая по своей сути, ситуация? — полковник Тар говорил быстро, внятно, чеканя слова, практически не теряя время на паузы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});