есть.
Итак, она была у Карецкого незадолго до его смерти. И у стенда с колье она, и на Рублевке она – случайность? Надо быть идиотом, чтобы в это поверить.
Может быть, Нежданова и не устраивала фейерверка в галерее, не крала колье и не причастна к убийству, однако улики против нее набираются… черный шарфик тоже небось она в особняке на скульптурке оставила, растяпа. Вот и выходит, что найти и задержать ее необходимо.
Ровно через четверть часа вернулся Беленький:
– Опять, товарищ подполковник, эта Нежданова… В магазине Романова кроме прочих обнаружены ее отпечатки. Надо же, как она везде успела-то, не спится ей.
Подполковник медленно поднял голову:
– Повтори.
– Отпечатки, говорю, Неждановой, свежие совсем. Получается, секретарша-то эта она.
Минуту или две Михаил Иванович не двигался, лихорадочно обдумывая ситуацию. Неужели ему повезло? Да, похоже… От ошибки, конечно, никто не застрахован, но по всем статьям выходит, что она на данный момент и есть главная подозреваемая. Хотя на ферзя эта Анна не тянет.
– Пора объявлять ее в розыск, – задумчиво сказал он.
– В розыск? – капитан удивленно заморгал.
– Хоть из-под земли мне ее достаньте!
– А… за какое преступление?
Господи, убил бы этого тормоза, подумал Галемба и выпалил без малейшей запинки:
– За взрыв, кражу и убийство.
– Вы думаете, что… это все Нежданова?
– Я не думаю, дубина ты! – взревел подполковник и, не собираясь ничего объяснять, а тем более повторять приказ дважды, жестко добавил. – Иди, выполняй.
Дождавшись ухода Беленького, Леночка тихо скользнула в кабинет и полезла к Михаилу Ивановичу с нежностями. Он раздраженно одернул ее и, чувствуя, что силы уже на исходе, поэтому необходимо хоть немного поспать, велел постелить себе прямо здесь, на диване.
Глава 25
Оставшись одна в номере, Анна прошла в спальню, закрыла за собой дверь, не раздеваясь прилегла на краешек необъятной кровати и попыталась заснуть. Но не тут-то было…
Что же это, судьба просто издевается, хочет показать напоследок, как могло бы у нее все сложиться? Но она знает, что ее удел корпеть над трехгрошевыми статейками с пошлыми советами для тех, кому снится как раз такая жизнь. Именно их и охмуряет Степан, приводит в роскошные номера, задабривает такими ужинами – вон как он смотрел на нее, все ждал, что она падет пред ним ниц и начнет целовать ноги, чтобы только эта сказка не кончалась.
Хорошо хоть фуа-гры откушала, будет о чем в тюрьме вспомнить. Степан-то как-нибудь выкрутится, откупится, наконец, а ее поведут под белы рученьки.
Вдруг раздался легкий стук в дверь, и она замерла.
– Аня! – позвал Степан тихонько.
Что ему тут понадобилось? Сам же уступил ей спальню.
– Аня?
– Да? – неохотно отозвалась она.
– Ты еще не спишь?
Вот наглец, знает же, что не сплю, возмутилась Анна и встала, чтобы открыть. Но опоздала – Степан сам открыл дверь и остановился, не решаясь войти:
– Я увидел свет и решил спросить, вдруг тебе что-нибудь нужно.
Да, мне нужно, раздраженно подумала Анна, нужно, чтобы весь сегодняшний день сгинул, провалился в тартарары вместе с твоим назойливым сломанным носом. Степан стоял в дверях и внимательно ее рассматривал – волосы слегка взъерошены ему захотелось запустить в них свои пальцы… щеки раскраснелись, наверное, от «Мартини», верхние пуговицы на рубашке расстегнуты.
Анна почувствовала, как начинает смущаться от его пристального взгляда и с вызовом спросила:
– А тебе?
– Ты хорошо себя чувствуешь? Почему не спишь?
– Я в полном порядке, просто душно очень, – соврала Анна, а про себя подумала, что теперь, когда он пришел, стало еще тяжелее дышать. Неужели из-за него? Она ведь уже успела забыть, как это бывает, ее свидания с «дружеским» сексом не в счет.
Так, стоп! О чем это она? Они просто товарищи по несчастью, и все.
– Ты как-то странно выглядишь, – вкрадчиво сказал Степан.
Анна принялась застегивать рубашку и тут запоздало заметила, что он уже вошел в комнату и остановился недалеко от кровати.
– Честно говоря, я бы предпочла остаться сейчас одна, – попыталась она выставить его вон.
Но не тут-то было. Похоже, Степан и не собирался уходить.
– Может, тебе принести еще что-нибудь выпить? – предложил он.
– Не нужно.
Еще не хватало, выпить! Нет, ей уже хватит, иначе она за себя не ручается…
Да что с ней такое происходит? Она давно не ребенок и не очень впечатлительна. Натерпелась от мужиков всякого, настрадалась достаточно, с нее хватит. Больше ни одна особь мужского пола не заставит ее плакать.
– Может, все-таки налить мартини? – напирал Степан.
Анна отрицательно покачала головой. – Тогда что я могу еще для тебя сделать? – Он пристально смотрел на нее, стараясь понять, о чем она думает и что чувствует. Эта женщина волновала его, а ведь он был уверен, что больше ни одна его смутить не сможет.
Анна попятилась к окну и неопределенно пожала плечами.
– Давай, я посмотрю твое колено, наверное его надо смазать чем-нибудь, – настаивал Степан. – Тут и аптечка в номере есть.
Анна уже и забыла, что недавно бегала по ночному лесу и, упав в овраг, поранила ногу. После этого столько всего случилось, что из-за переживаний она даже не чувствовала, болит колено или нет.
– У меня все прошло.
Но Степан сделал серьезное лицо и заявил:
– Я никуда не уйду, пока не буду уверен, что твоя нога в полном порядке.
Анна недоверчиво усмехнулась.
– Показывай! – потребовал Степан. – А то может начаться воспаление.
– Тогда принеси мне аптечку, – стараясь скрыть волнение, сказала Анна.
Степану очень не хотелось уходить из спальни, но делать нечего, сам же предложил ей помощь, однако, не успела Анна перевести дух, как он влетел обратно.
– Вот, здесь бинты, пластырь и йод, – он пристроил белый сундучок на край кровати. – А теперь давай… снимай джинсы, посмотрим, что там у тебя.
Анна вопросительно изогнула бровь. Снимать джинсы? Показывать ему ногу? Да скорее она сдастся властям, чем станет раздеваться перед незнакомым, ну почти незнакомым мужчиной.
– Вам что, на сегодня зрелищ не хватило? – с вызовом спросила она.
– А мы что, опять перешли на «вы»? – обиделся Степан.
– А вы думаете, что заманили меня в номера, напичкали фуа-грой, и теперь можете требовать продолжения банкета? – возмутилась Анна, машинально задирая вверх воротник своей рубашки.
От такого обвинения Степан опешил. И действительно, что это он разошелся? Вот дурак, на ее долю столько всего выпало, а он еще с коленом.
– Ладно, – сдался он, – твоя взяла. Вот тебе медицина, и сама врачуйся, как знаешь.
Некоторое время они постояли молча.
Анна ругала себя