Ле Мат сделал паузу и показал на льдину размером около акра.
— У нас непостижимо холодная зима в этом году. Река все еще не растаяла на сто пятьдесят футов вверх по течению.
Питт хранил молчание и медленно пил чай небольшими глотками.
— «Сторстад», водоизмещение шесть тысяч тонн, — продолжал Ле Мат, — нагруженный одиннадцатью тысячами тонн угля, врезался в середину «Императрицы», проделывая зияющую брешь высотой двадцать четыре фута и шириной пятнадцать футов. За четырнадцать минут лайнер ушел на дно реки, прихватив с собой более тысячи душ.
— Странно, насколько быстро о корабле забыли, — задумчиво сказал Питт.
— Да, спросите любого в Штатах или в Европе об «Императрице», и узнаете, что они никогда и не слышали о ней. Почти преступление, что катастрофу так скоро вычеркнули из памяти.
— Но вы не забыли о ней.
— Не забыла и провинция Квебек, — сказал Ле Мат, показывая на восток. — Сразу за Пуант-о-Пер, по-английски Фазерс-Пойнт, лежат восемьдесят восемь неопознанных жертв трагедии на небольшом кладбище, за которым до сих пор ухаживает Канадская тихоокеанская железная дорога.
На лице Ле Мата отразилось глубокая печаль. Он говорил об ужасной математике погибших, словно трагедия произошла вчера.
— Армия Спасения помнит. Из ста семидесяти одного человека, отправившихся в Англию на конвенцию, выжило только двадцать шесть. Они организовали мемориальную службу по погибшим на кладбище Маунт Плезант в Торонто в годовщину крушения.
— Мне говорили, что «Императрица» стала вашей пожизненной работой.
— У меня глубокая страсть к «Императрице». Это похоже на огромную любовь, которую испытывают некоторые мужчины, любуясь картиной женщины, умершей задолго до их рождения.
— Я питаю большую склонность к плоти, чем к фантазии, — сказал Питт.
— Иногда фантазия вознаграждает больше, — ответил Ле Мат с мечтательным выражением на лице.
Внезапно он повернул штурвал, чтобы не столкнуться с плавучей льдиной, которая внезапно появилась по курсу катера.
— В период между июнем и сентябрем, когда стоит теплая погода, я ныряю к обломкам раз двадцать-тридцать.
— В каком состоянии находится «Императрица»?
— Большое количество разрушений. Хотя и не в таком плохом состоянии, которое можно предположить через семьдесят пять лет. Думаю, это связано с тем, что в реку поступает соленая вода из океана. Корпус лежит на правом борту, под углом сорок пять градусов. Некоторые из верхних переборок упали на верхнюю надстройку, но остальная часть корабля достаточно целая.
— На какой глубине?
— Около ста шестидесяти пяти футов. Довольно глубоко для погружения на сжатом воздухе, но у меня получается.
Ле Матт выключил двигатели, позволяя катеру дрейфовать по течению. Затем повернулся лицом к Питту.
— Скажите мне, мистер Питт, в чем ваш интерес к «Императрице»? Почему вы так подробно расспрашиваете меня?
— Я собираю информацию о пассажире, которого звали Харви Шилдс, он утонул вместе с кораблем. Мне сказали, что об «Императрице» больше всех знает Жюль Ле Мат.
Ле Мат какое-то время раздумывал над ответом, который дал ему Питт, затем сказал:
— Да, вспоминаю, что Харви Шилдс был одной из жертв. Его имя не упоминается среди оставшихся в живых. Должен сказать, что он один из почти семи сотен, которые всё еще лежат в разбитом корпусе.
— Возможно, его нашли, но не опознали, как тех, кого похоронили на кладбище Фазерс-Пойнт.
Ле Мат покачал головой.
— В основном там пассажиры третьего класса. Шилдс был британским дипломатом, важный человек. Его тело обязательно узнали бы.
Питт отставил чашку чая в сторону.
— Тогда мои поиски здесь и заканчиваются.
— Нет, мистер Питт, — сказал Ле Мат, — не здесь.
Питт посмотрел на него, не произнося ни слова.
— Вон там, — продолжал Ле Мат, кивая в сторону палубы. — «Императрица Ирландии» лежит под нами.
Он показал на иллюминатор каюты.
— Вон там плавает ее маркер.
В пятидесяти пяти футах от левого борта катера на реке, покрытой льдинами, медленно поднимался и опускался оранжевый буй. Его линь проходил через темные воды к безмолвным обломкам кораблекрушения внизу.
30
Вскоре после заката Питт на арендованной малолитражке свернул с трассы штата и въехал на узкую мощеную дорогу рядом с рекой Гудзон. Он проехал мимо каменного памятника, установленного на месте боев Войны за независимость, хотел остановиться и размять ноги, но решил гнать до места назначения, пока еще совсем не стемнело. Вид на реку был прекрасным в угасающем дневном свете, поля, доходившие почти до кромки воды, сверкали искрами поздно выпавшего зимнего снега.
Он остановился, чтобы заправиться газом на небольшой станции ниже города Коксеки.
Оператор, пожилой мужчина в поношенном комбинезоне, оставался внутри офиса. Он сидел, положив ноги на металлическую табуретку перед дровяной печкой. Питт заполнил бак и вошел. Оператор оглянулся на колонку за собой.
— Кажется, двадцать долларов, — сказал он.
Питт рассчитался с ним наличными.
— Далеко ли до Уэкетшира?
Его глаза подозрительно сузились, изучая Питта, как щупы.
— Уэкетшир? Его не называют так уже много лет. Дело в том, что этот город больше не существует.
— Город-призрак в штате Нью-Йорк? Я полагал, что более подходящим местом будет юго-западная пустыня.
— Никаких шуток, мистер. Когда железнодорожную линию отрезали в 1949 году, Уэкетшир ослабел и умер. Большую часть зданий сожгли вандалы. Больше там никто не живет, кроме парня, который делает статуи.
— Что-нибудь сохранилось от прежнего железнодорожного полотна? — спросил Питт.
— Большая часть исчезла, — сказал старик с задумчивым выражением лица. — Настоящий позор.
Затем пожал плечами.
— По меньшей мере, не приходится смотреть, как эти дымные дизели проносятся здесь. Последний поезд на старой линии работал на пару.
— Возможно, пар когда-нибудь вернется.
— Но я не доживу до этого.
Оператор смотрел на Питта с нарастающим уважением.
— Почему вы интересуетесь заброшенной железной дорогой?
— Поезда — мое хобби, — солгал Питт без тени сомнения.
Кажется, в последнее время ему удалось достичь больших успехов в этом.
— Особый интерес у меня вызывают классические поезда. В данный момент провожу исследования «Манхеттен лимитед» системы «Нью-Йорк — Квебек».
— Тот, который упал с моста. Погибла сотня человек.
— Да, — спокойно сказал Питт, — я знаю.