– Значит, все-таки вышел, – разочарованно протянул Артур. – Что ж, может, повезет в другой раз.
Внезапно у него так сильно закружилась голова, что он вынужден был вцепиться в поручень обеими руками.
– Что с тобой?
– Голова кружится.
– Давай выйдем.
– Давай, что-то мне поплохело.
Они не обратили внимания, что была за станция, просто вышли и направились к эскалатору. Как ни странно, ползущих вверх-вниз лестниц не было, была одна широкая, мраморная, пустая. Они оказались единственными, кто поднимался по ней наверх.
– Что-то я не помню такой лестницы, – Лиля задумчиво смотрела на широкие, как в колонном зале ступени. – И стены… ты помнишь, чтобы на какой-нибудь станции был такой синий орнамент?
– Стой.
Артура будто ледяной водой окатили. Он обернулся. Платформу скрывала густая синяя дымка, из нее вырастала беломраморная лестница с двумя единственными пассажирами невиданного метро.
Сливовый мир
– Опять я попал, – Артур смотрел по сторонам. – Как же это, черт побери, происходит?
Они стояли у двух белых колонн, меж ними болтались синие двери – и все, никакого здания. Лиля восторженно смотрела по сторонам на змеящиеся тропинки в высокой синей траве, на сливового оттенка небо, продернутое яркими желто-оранжевыми полосками то ли рассвета, то ли заката. Вдали виднелись высокие деревья с аккуратно подстриженными кронами и серебристые крыши строений.
– Это оно и есть? Мы в другом мире?
– Да, – буркнул Артур и посмотрел на мобильник, он, разумеется, не работал.
– Ты бывал здесь?
– Нет, здесь не бывал.
Он открыл банку и сделал большой глоток.
– Идем туда, – кивнула на серебристые строения Лиля, – посмотрим, что там такое.
Артуру не хотелось, но вместе с глотком джина на него напала апатия и безразличие ко всему. Закурив, он поплелся за возбужденной Лилей.
Это было похоже на парк с магазинчиками, какие бывают у автозаправок. Решили зайти. В ухе Артура все еще была капсула-переводчик, он надеялся, что переводчик действительно универсальный, как говорил Имо. Устройство магазина ничем особым не отличалось от привычного – полки витрин и молодая приветливая девушка за причудливым кассовым аппаратом.
– Здравствуйте, – обратился к ней Артур, поправляя капсулу.
Она что-то ответила на непонятном языке, затем вынула из футляра-кулона, болтавшегося на груди такую же капсулу и вставила в ухо.
– Здравствуйте, – повторил Артур, – мы туристы…
– В гости или на постоянное проживание? – деловито осведомилась девушка и ее пальцы защелкали по кнопкам аппарата.
– В гости, а там… как получится.
– Вам полагается лак на пятьсот прутов. Когда устроитесь на работу, возместите сумму правительству.
Из аппарата вылезла плотная квадратная карточка синего цвета. Девушка протянула ее Артуру, игнорируя Лилю.
– Будете брать продукты?
– А пятьсот… прутов это много?
– Для кого как, – пожала плечами девушка, она больше не казалась приветливой.
– Ладно, посмотрим.
Взяв карточку, Артур направился к витринам. Побродив среди полок, залитых ярким дневным светом, они пришли к выводу, что практически все продукты питания сделаны из одного и того же фрукта (овоща? ягоды?) по цвету и внешнему виду напоминавшую сливу.
– Тебе нравятся сливы? – Артур взял бутылку с соком и посмотрел на свет густое содержимое.
– Я равнодушна к ним. Смотри, похоже на кексы, да? Возьмем?
– Бери.
Взяв сока, кексов и еще каких-то лепешек, напоминавших неаккуратное печенье, они вернулась к девушке за аппаратом. Она сунула карточку в щель, в аппаратуре послышалось гудение, щелчок и карточка выплыла обратно.
– Много там еще осталось? – поинтересовался Артур.
– Достаточно.
– Достаточно для чего?
– Чтобы снять комнату в доме Ожидания.
– А где это?
– Прямо. И поторопитесь, скоро выйдут патрули.
Покупки она сложила в синюю сеточку и протянула Артуру.
– Патрули? Какие патрули?
– Нельзя находиться на улице после заката.
– А если мы туристы и не знаем…
– Значит, вас заберут в Патрульную и выпустят только утром. Скорее всего, без женщины.
Артур взял сеточку, подхватил под руку Лилю и они вышли из магазинчика.
– Тебе все еще нравится здесь?
– Немного настораживает, – ответила она. – Но, в конце концов, у нас в Москве тоже есть патрули и они забирают в патрульную граждан без документов. Жаль, что нужно идти в гостиницу, я бы с удовольствием погуляла.
– Завтра погуляем.
Дом Ожидания оказался большим, нелепым сооружением, по архитектурной форме напоминающим вавилонскую башню с крышей-колпаком. У дверей стояла пара молодых людей в синей форме. Артур на всякий случай показал им карточку-лак, объяснил, что они туристы и молодые люди закивали, мол, проходите. Внутри все напоминало здание вокзала, особенно высокий полукруглый потолочный купол с голубыми стеклами. Заметив парочку, глазеющую по сторонам, к ним подоспел юноша с остекленевшими от доброжелательности глазами. Он быстро понял, в чем дело, перепоручил туристов девушке с таким же застывшим взглядом, и она повела их к лестнице, крытой вытертым синим ковром. Артуру нравилось тут все меньше и меньше, он уже успел пожалеть, что пошел на поводу у Лили и не попробовал сразу же вернуться обратно в свой мир.
Артур отсчитал тринадцать этажей, прежде чем их привели в комнату. Девушка протянула Артуру две бирки на цепочках и жестом показала, что их следует надеть на шею. Артуру это не понравилось, но он надел. Открыв дверь, девушка кивнула и ушла. Комнатка оказалась маленькой, но в нее каким-то невероятным образом втиснули узкую кровать и тумбочку с примитивным рукомойником. Туалет заменяло подобие ведра с крышкой в углу. Лампочки под потолком или каких-нибудь иных осветительных приборов не наблюдалось вовсе, так что если закрыть дверь, ведущую в ярко освещенный коридор, комната погружалась в непроглядный мрак.
– Как здесь жить-то? – растерялась Лиля.
– Надеюсь, долго мы тут не задержимся. Вот только кровать одна…
– Ты боишься спать со мною?
– Я-то нет.
– А я тем более.
Они закрыли дверь и улеглись на кровать, не раздеваясь, сняли только обувь. Пришлось лежать тесно прижавшись друг к другу. Артур слышал, как колотится сердце Лили, как она пытается усмирить прерывистое дыхание.
– Артур, – приподняла она голову, и ее дыхание защекотало шею, – я хочу тебе сказать…
– Не надо, прошу тебя, – хотелось отодвинуться, но было некуда. – Мало того, что я равнодушен к тебе, как к женщине, к тому же ты…
Но она не стала его слушать, ловкие пальцы уже расстегивали рубашку, теплые губы скользили по груди, опускаясь все ниже. В кромешной темноте он не видел ее лица, чувствовал лишь прикосновения пальцев и губ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});