На следующий день они отправились в путь, делая частые остановки и, по убедительной просьбе мисс Чаллонер, двигаясь с умеренной скоростью.
Мери несколько удивила свита милорда. Рядом с ее каретой катил легкий экипаж, битком набитый багажом, за которым присматривал мистер Тиммс. Его светлость ехал верхом в сопровождении несметной челяди. Отметив про себя внушительность кортежа, мисс Чаллонер изумилась, осознав, что сам маркиз уверен, будто он путешествует налегке. Его светлость так ярко живописал путешествия своей матери, что Мери испытала искреннее сожаление: ей никогда не познакомиться с герцогиней Эйвон. Судя по рассказам Видала, ее милость путешествовала весьма своеобразно. Либо она брала с собой весь свой гардероб с большей частью обстановки, и тогда впереди оказывался сонм прислуги, которая заранее готовила гостиницу, где ее милость намеревалась остановиться; либо герцогиня выезжала в такой спешке, что забывала уложить в саквояж даже запасное платье.
Вскоре мисс Чаллонер поняла, что маркиз обожает свою мать, и к концу поездки она уже знала немало ярких подробностей об очаровательной герцогине. Кое-что Мери узнала и о герцоге, во всяком случае достаточно, чтобы возблагодарить небо за то, что от этого сурового джентльмена ее отделяет неприветливый Ла-Манш.
Путь в Париж занял четыре дня, и за это время его светлость лишь дважды вышел из себя. Первый случай произошел в Руане, когда мисс Чаллонер тайком отправилась осматривать собор и по возвращении была встречена гневной отповедью. Второй же случай был вызван ее отказом надеть платье, выбранное лично его светлостью. Спор начал приобретать грозовой характер, но, когда маркиз заявил о намерении собственноручно переодеть упрямицу, мисс Чаллонер сочла за благо капитулировать. Глаза его светлости сверкали, когда Мери появилась перед ним в платье из синего муслина.
Потребовалось время, чтобы гнев маркиза улегся. По прибытии в Париж Видал незамедлительно препроводил мисс Чаллонер в резиденцию Эйвонов, а сам отправился на поиски Джулианы. Было уже довольно поздно, а потому ни мисс Марлинг, ни мадам де Шарбонн дома не оказалось. Маркиз выяснил, что они отправились на бал к мадам де Шато-Морни, и прямиком поспешил туда. Он заранее сменил дорожный костюм на желтый бархатный камзол, в избытке отделанный кружевами, и атласные панталоны. Мистер Тиммс, вдохновленный парижским шиком, сумел густо напудрить темные волосы маркиза. К тому же он тайком украсил черную ленту, стягивавшую камзол, бриллиантовой брошью.
Алмазные пряжки сияли и на туфлях маркиза, а кружева на груди венчала булавка с драгоценным камнем внушительных размеров. Словом, мистер Тиммс наконец-то отвел душу.
Тщеславный камердинер не преминул бы украсить кольцами длинные холеные пальцы своего господина, но маркиз решительно пресек его поползновения и ограничился простым золотым перстнем. Коробочку с мушками его светлость также отверг. Когда же мистер Тиммс со слезами на глазах стал убеждать маркиза, что на бал в Париже никак нельзя явиться, не нарумянившись до ушей, Видал рассмеялся и подчинился.
Когда его светлость перешагнул порог комнаты мисс Чаллонер, дабы известить ее о своем уходе, Мери в первое мгновение решила, что перед ней какой-то незнакомец.
Наружность его светлости едва не лишила мисс Чаллонер дара речи: бальный наряд, бриллианты, пудра в волосах, румяна, мушки в уголках рта… Она расхохоталась, хотя в глубине души согласилась, что его светлость неотразим.
Видал взглянул на себя в зеркало и поморщился.
— Я похож на одного из этих чертовых французских франтов, да? Если я хоть немного знаю Джулиану, то она сейчас веселится на каком-нибудь балу. Не ложитесь спать до моего возвращения.
Слуги проводили его светлость в дом мадам де Шато-Морни. Едва Видал поднялся по лестнице, как сама хозяйка дома приветствовала его возгласом, в котором смешались удивление и радость. В ответ Видал с улыбкой попросил простить его за то, что явился без приглашения. Вскоре ему удалось ускользнуть от мадам де Шато-Морни. Он прошел в танцевальную залу и остановился на пороге, внимательно изучая в лорнет разряженных гостей. Одним лишь своим ростом маркиз сразу привлек к себе внимание; несколько человек поклонились, а большая часть молодых дам тут же преисполнилась желанием во что бы то ни стало потанцевать с его светлостью.
В тот момент, когда маркиз возник на пороге залы, мисс Марлинг упоенно кружилась в объятиях стройного молодого щеголя, одетого по последней парижской моде. Заметив кузена, Джулиана издала нескромный вопль и, без лишних церемоний бросив партнера на произвол судьбы, кинулась к маркизу.
— Видал! — воскликнула она, протягивая руки.
Молодые дамы с завистью уставились на мисс Марлинг.
— Ты производишь слишком много шума, Джу, — поморщился его светлость, поочередно целуя ручки кузины. — Храни меня Господь, это вы, Бертран?
— Это ее кузен, тот самый безнравственный маркиз, — прошептала жгучая брюнетка некоей томной блондинке.
— Счастливица! — вздохнула томная блондинка, пожирая глазами его светлость.
Молодой человек, которого мисс Марлинг бросила столь бессердечным образом, поклонился, взмахнув сильно надушенным платком, и с озорством взглянул на маркиза.
Родительницы дочерей на выданье знали молодого человека как отчаянного фата и волокиту.
— Cher Dominique[35], это я собственной персоной, ваш недостойный кузен. Какая подлая задумка привела вас в Париж на этот раз?
— Черт бы вас побрал с вашей наглостью, любезный кузен! — весело воскликнул его светлость. — А это что значит, Бертран? — Он опустил лорнет и ухватил виконта за ухо.
— Вот они, англичане, — прошипела чопорная вдова своей vis-à-vis[36]. — Я слышала, они все чересчур бесцеремонны.
— Мои серьги? Но это de regle[37], мой дорогой Доминик! Это последний крик моды! — возмутился виконт. — Отпустите же, варвар!
Джулиана потянула его светлость за рукав.
— Видал, я так рада встрече с тобой, но что ты здесь делаешь? Только не говори мне, что дядюшка Джастин послал тебя в качестве… дуэньи, дабы ты помешал мне встретиться с Фредериком!
— О Боже, нет! — усмехнулся Видал. — А где твой драгоценный Фредерик? Он здесь?
— Нет, но он в Париже. О, Видал, где мы можем поговорить? Мне столько нужно тебе рассказать!
Тут вмешался виконт Бертран:
— Видал, с пистолетами я обращаюсь не очень хорошо, вы с ними справляетесь гораздо лучше, так что не застрелите ли вы этого невыносимого Фредерика?
Джулиана громко рассмеялась, но тут же приняла серьезный вид и заявила виконту, что она не позволит рассуждать о ее несравненном Фредерике в таком оскорбительном тоне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});