Читать интересную книгу Молодые дикари - Эван Хантер

— Но было темно, не так ли?

— Ночь еще не наступила, поэтому не было так темно, как ночью.

— Но было темно.

— Только потому, что пошел дождь,

— И в этой темноте не могли вы перепутать этих троих ребят, которые, как утверждается, передали вам эти ножи, с какими-нибудь другими ребятами?

— Нет. Я не могла перепутать. Это были они. Как я могла перепутать их с кем-нибудь, если я разговаривала с ними?

— Понимаю. Кто дал вам первый нож?

— Я не помню.

— Это был Ридон?

— Я не помню. Все произошло так быстро.

— Это был Ди Пэйс?

— Я вам сказала, я не помню.

— Однако вы помните, что именно эти трое ребят дали вам ножи? Вы в этом уверены. Но вы не совсем уверены, кто дал вам эти ножи, не так ли?

— Протест! Защитник пытается извратить показания свидетеля. Она уже сказала, что эти ножи ей дали Ридон, Ди Пейс и Апосто. Она просто не помнит, в какой последовательности ей были отданы эти ножи.

— Протест удовлетворен.

— У меня нет больше вопросов, — сказал Рандольф.

— Вызовите Даниеля Ди Пэйса.

Дэнни поднялся со своего места и взглянул на защитников. Те кивнули в знак согласия, и он нерешительно направился к свидетельскому месту. На нем был темно-коричневый костюм. В его рыжих волосах запутались солнечные лучи, струившиеся через высокие окна зала суда. Клерк привел его к присяге, и он сел, вытирая о брюки ладони рук. Хэнк подошел к нему. Некоторое время они молча изучали друг друга.

— Ты Дэнни Ди Пэйс?

— Да.

— Ты знаешь, не правда ли, Дэнни, что тебя обвиняют в предумышленном убийстве, и, если присяжные сочтут тебя виновным, ты можешь попасть на электрический стул? Ты знаешь об этом: не так ли?

— Да, знаю.

Хэнк взял ножи и протянул их Дэнни.

— Узнаешь эти ножи?

— Нет.

— Ты находишься под присягой, Дэнни! — рявкнул Хэнк. — Не добавляй лжесвидетельство к выдвинутому против тебя обвинению.

— Это что-нибудь похуже, чем предумышленное убийство?

— Посмотри на эти ножи. Ты узнаешь их?

— Нет. Я их не узнаю.

— Это те самые ножи, которыми был убит Рафаэль Моррез. Теперь ты узнаешь их и не ври мне. Я не хочу слышать ложь.

— Протест! Свидетеля запугивают.

— Протест отклонен!

— Ты узнаешь эти ножи или ты их не узнаешь?

Дэнни заколебался.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Думаю, что, возможно, я узнаю их.

— Без всякого «возможно». Да или нет? Узнаешь ты их или не узнаешь?

— Хорошо, да. Узнаю.

— Который из них твой?

— Я не помню. Почему вы думаете, что я должен помнить?

Хэнк протянул один из ножей.

— Этот? — Не знаю.

— Посмотри на него! — Я смотрю. — Это твой нож?

— Не знаю.

— Чей это нож? У него черная ручка с серебряной кнопкой. У твоего ножа черная ручка?

— Нет, не думаю.

— Тогда это не твой нож. Правильно?

— Вероятно.

— Да, или нет? Это твой нож или это не твой нож?

— Хорошо, нет. Это не мой нож.

Хэнк вздохнул.

— Спасибо. Теперь как в отношении другого ножа с перламутровой ручкой? Он твой?

— Нет.

— Эти два первых ножа не твои, правильно?

— Правильно.

— В таком случае этот последний нож твой, это тоже правильно, не так ли?

— Я не уверен.

— Хорошо, посмотри на него. Посмотри как следует и затем скажи мне, тот ли это нож, которым ты пользовался десятого июля?

— Протест!

— Протест удовлетворен.

— Скажи мне только, Дэнни, это твой нож?

— Я не знаю.

— Когда я приходил к тебе на остров Вельфэр, ты мне сказал, что ты ударил Морреза ножом четыре раза. Сейчас...

— Протест!

— Протест удовлетворен.

— Ты говорил мне или ты не говорил мне, что ты ударил Морреза ножом четыре раза?

— Я... я не помню, что я вам говорил. Это было давно.

— Да или нет?

— Я... я... полагаю, что я говорил вам это.

— Что ты ударил ножом Морреза четыре раза?

— Протест!

— Протест отклонен.

— В порядке самообороны, — сказал Дэнни. — Но ты наносил удары ножом, так ведь?

— Да, — ответил Дэнни. — В порядке самообороны.

— Этим ножом?

— Протест!

— Ваша честь, я не могу должным образом вести допрос этого свидетеля, если каждое мое слово отводится, — сердито сказал Хэнк. — Я не вижу никаких возражений против моей линии допроса. Если бы адвокат защиты просто замолчал и дал мне...

— Вы задаете свидетелю наводящие вопросы, — выкрикнул Рандольф.

— Черт возьми, вы разрешили ему занять свидетельское место, не так ли?

— Призываю к порядку! Призываю к порядку! — твердо сказал Самалсон. — Я не потерплю в дальнейшем таких взрывов. Линия допроса со стороны обвинения кажется суду приемлемой. Я должен предупредить адвоката защиты, чтобы он не мешал окружному прокурору. Свидетель, будьте любезны отвечать на последний вопрос.

— Какой... Какой был вопрос? — спросил Дэнни. Он вспотел и вытирал пот со лба и верхней губы.

— Пожалуйста, зачитайте вопрос.

— «Этим ножом?»

— Ну, Дэнни?

— Что, если это мой нож?

— Отвечай на вопрос!

— Да. Да, мой.

— Спасибо. Теперь расскажи мне, что произошло вечером десятого июля?

— Я уже вам рассказывал.

— Расскажи суду.

— Мы прогуливались, — начал Дэнни почти наизусть. — Моррез набросился на нас. В руке у него был нож. Так что мы защищались.

Чья была идея пойти прогуляться?

— Нам просто пришла в голову такая мысль. Всем нам вместе.

— Кто первый сказал: «Пойдем прогуляемся»?

— Я не помню.

— Это был ты?

— Нет.

— Апосто?

— Нет.

— Тогда это должен был быть Ридон.

— Возможно. Может быть, это был Башня.

— Он сказал, что он хочет пойти прогуляться?

— Я не помню.

— Или он сказал, что он хочет пойти на территорию врага и устроить там небольшую неприятность.

— Протест!

— Это была его мысль пойти в испанский Гарлем и устроить там небольшую неприятность, не так ли?

— Протест!

— Ваша честь, вы только что предупредили...

— Я должен предупредить вас, мистер Белл, чтобы вы не задавали своему свидетелю наводящих вопросов. Протест удовлетворен. Вычеркните из протокола два последних вопроса.

— Предлагал ли Башня-Ридон, — сказал Хэнк, — когда он впервые поднял вопрос о прогулке, пойти в испанский Гарлем?

— Я не помню. Кажется, он просто сказал: «Пойдем пройдемся» или что-то в этом роде.

— Он не сказал куда?

Возможно, не сказал.

— Может быть, он сказал: «Давайте пройдемся по Парк авеню»?

— Возможно.

— Хорошо, когда вы пришли в испанский Гарлем, что вы сделали?

— Мы пошли вдоль по улице... — Дэнни повернулся к Самалсону.

— Я должен отвечать на этот вопрос?

— Вопрос приемлемый. Пожалуйста, отвечайте на него.

— Мы просто шли по улице.

— Кто первый из вас заметил Морреза?

— Я... Я не знаю.

— Башня?

— Да, я... я думаю, что он. Я не знаю. Какая разница? Мы все вместе зарезали его.

По залу суда прошел ропот. Хэнк наклонился совсем близко к Дэнни, и ропот моментально стих.

— Почему ты наносил ему удары ножом, Дэнни?

— Он бросился на нас. У него был нож.

— У нею в руке была губная гармошка, Дэнни!

— Что?

— Разве это неправда? Разве у него была не губная гармошка? Это был вовсе не нож, так ведь?

— Я... Я не знаю. Она была похожа на нож. — Значит, ты знал, что это была губная гармошка?

— Нет, нет. Я просто говорю, что это было похоже...

— Что было похоже?

— Губная гармошка, я сказал вам! Вы сами только что сказали, что это была губная гармошка, разве не так?

— Да, но когда ты понял, что это была губная гармошка?

— Только сию минуту. Я не знал, пока вы... — Ты знал, что это была губная гармошка, когда ты наносил ему удары ножом, верно?

— Нет. Нет, я думал, что это был нож.

— Кто первый ударил его ножом?

— Б-б-башня.

Сейчас в зале суда царила мертвая тишина. Для Дэнни и Хэнка он совсем не существовал. Они глядели прямо друг на друга, и по их лицам струился пот. Оба подались вперед, словно стремясь установить контакт, который каким-то образом отсутствовал.

— А кто второй?

— Бэтман.

— И затем ты?

— Да, да. Я больше не хочу отвечать ни на какие вопросы. Я не хочу...

— Сколько раз ты ударил его ножом?

— Четыре, четыре.

— Почему?

— Я сказал вам. Он...

— Почему, Дэнни?

— Я не знаю!

— Ты знал, что это была гармошка, так ведь? Ты знал?

— Нет!

— Ты знал! Ты знал! Скажи мне правду, Дэнни!

Рандольф вскочил со своего стула.

— Одну минутку! Одну...

— Скажи мне правду! Ты знал, что это была губная гармошка. Ты видел ее!

— Да, да, я знал! — закричал Дэнни. — Довольны? — Я знал.

— Тогда, почему ты наносил ему удары ножом?

— Я... Я...

— Почему? Почему, Дэнни? Почему?