– Если не считать того дня, когда отчим, извините меня, пинком под зад вытолкал его из трактира, – заметил капитан.
– Глубокоуважаемый сеньор капитан, – вмешался в беседу эскривано, – я всегда ценил в вас умение шутить в самые трудные минуты жизни. Я рад, что и сейчас вы шутите и таким образом вселяете в сердца троих участников сегодняшнего происшествия надежду…
– В сердца четверых, четверых, – поправила девушка. – Вы плохо считаете, сеньор эскривано! Ну, давайте, сеньор Франческо, возьмемся за дело!
– Спасибо большое, сеньор Гарсиа, – поблагодарила сеньорита, когда мальчишку донесли до большой каюты. – Здесь нам поможет кто-нибудь из матросов… А вот и сеньор Бьярн. Благодарю вас, сеньор Гарсиа, и спокойной вам ночи! Сеньор Бьярн, вы, конечно, слышали историю, которую рассказывал Хуанито? Как она вам понравилась?
– По ночам – это уже все знают – я имею обыкновение либо спать, либо разгуливать по палубе… Нет, дорогая сеньорита, никаких историй я не слыхал, – сонно отозвался Северянин. – Простите, но я еще не совсем пришел в себя… Сигурд с разрешения капитана сегодня опять потчевал меня вашим отличным вином… А что я должен сделать?
– Отнести вместе с сеньором Руппи этого мальчишку в большую каюту и уложить на койку… А вас, сеньор Франческо, я попрошу выйти на минуту ко мне, когда дело будет сделано.
Уложив Хуанито, Франческо поспешил на палубу.
– Проводите меня до лестницы, – сказала девушка. – Сейчас, правда, всюду очень темно, но я привыкла подыматься к себе на ощупь.
И, шагая в ногу со своим спутником, сеньорита добавила ласково:
– Прошу вас, не сердитесь на мальчишку! Он так любит и меня и вас, что вот и придумал нам такую чудесную судьбу… Вы боитесь, как бы матросы не заподозрили меня или вас в чем-нибудь дурном? Но ведь все свои грехи вы, по словам Хуанито, уже искупили… А я могу, если вам нужно, завтра же объявить в большой каюте, что я действительно искала вас всю свою жизнь и вот наконец нашла… Ведь сказал же сеньор Федерико, что во вранье Хуанито всегда есть какая-то крупинка правды… Сказал он так или мальчишка снова наврал?
– Сказал, – ответил Франческо, не понимая, к чему девушка ведет речь.
Он часто не понимал, шутит ли она или говорит серьезно. Чтобы понять, надо было заглянуть сеньорите в глаза, а сейчас он не мог этого сделать. Он так и брел рядом с ней, опустив голову.
– Ну, вот и хорошо, что мальчишка иногда говорит правду, – заметила она. – Ну посмотрите же на меня! Улыбнитесь! О господи, как мне трудно с вами!
Это же обвинение мог и Франческо предъявить сеньорите, но он молчал.
– А не кажется ли вам, сеньор Франческо Руппи, что я только что предложила вам свою руку и сердце?
– Нет, не кажется, – выговорил Франческо с трудом. – Простите меня, сеньорита, но я не всегда могу попасть вам в тон, как сделали бы люди, лучше воспитанные, чем я…
– Для меня вы достаточно хорошо воспитаны. Но мучить больше я вас не стану. Спокойной вам ночи!
– И вам, – отозвался Франческо. Больше он не мог выдавить из себя ни одного слова.
– И прошу вас, – сказала сеньорита, – немедленно ложитесь и постарайтесь заснуть. Я-то засну, как только дойду до постели. Я сегодня очень устала!.. Нет, не беспокойтесь, не из-за вас и не из-за Хуанито… Просто мы сегодня с сеньором Гарсиа и дядей просидели за разговорами много часов… Ну, попрощаемся?
На прощанье они никогда не подавали друг другу руки, поэтому Франческо только отвесил девушке низкий поклон.
– Мужчины без шляпы так никогда не кланяются, я давно собиралась вам это сказать, – заметила сеньорита смеясь. – Вы должны были хотя бы приложить руку к сердцу…
Франческо снова поклонился, приложив руку к сердцу. Сеньорита, улыбнувшись, сказала:
– Ну, еще раз – спокойной ночи!
– И вам, сеньорита, спокойной ночи! – как эхо, отозвался Франческо, кланяясь и приложив руку к сердцу.
Глава двенадцатая
ОБ ОБЫЧАЯХ ПАПСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ И О БЕЛОМ СОКОЛЕ
Сообщив Франческо, что разговор с дядей и сеньором эскривано ее очень утомил, сеньорита сказала чистейшую правду. Однако она сказала не всю правду.
Закончив свой прерываемый рыданиями рассказ обо всем, что произошло в большой каюте, Хуанито, зарывшись лицом в подол платья девушки, пробормотал с отчаянием:
– Теперь Франческо будет меня ненавидеть! Вы бы посмотрели на его лицо!
– А вот это будет тебе наука: нельзя врать так бессовестно! – Но тут же, обхватив мальчишку за плечи, сеньорита добавила: – Пройдет время, все уляжется, и сеньор Руппи в конце концов простит тебя так же, как прощаю тебя сейчас я… Но гнев его, вызванный твоей болтовней, мне вполне понятен. Кроме того, что ты уж слишком много насочинял, надо тебе знать, что сеньор Франческо принадлежит к числу людей, не терпящих, когда их личностью занимаются совершенно посторонние им люди… Ну, пришла тебе охота врать – врал бы обо мне и еще там о ком-нибудь… Но зачем ты приплел сюда и сеньора Руппи?!
Потом, дав Хуанито успокоиться, напоив его горячей водой с вином и уложив на койке капитана, она тронула дядю за локоть и спросила, улыбаясь:
– Ну, как тебе понравился этот мальчуган в роли свахи, а особенно папа Александр Шестой, который, кстати, уже давно покоится в земле, но который, поцеловав меня в голову, благословил наш брак с сеньором Руппи?
– Тебе не было и шестнадцати лет, когда ты заявила, что выходишь замуж за этого исландца, – ответил капитан, – забыл уже его имя. И даже тогда, как ты помнишь, я ответил: «Решай сама, это твое дело». Ты ведь и в ту пору была уже девушка неглупая и знакомая со многими науками… Какую-то толику знаний и я вложил в твою голову… Правда, как дядя твой и опекун, я обязан был следить и за твоим поведением и за тем, как ты растрачиваешь оставленные твоими родителями деньги… Должен сознаться, и опекуном и казначеем я был недостаточно строгим… Но ведь начни я тогда тебя отговаривать, ты немедленно отправилась бы венчаться со своим исландцем. Конечно, это избавило бы меня от многих хлопот и переживаний, но какие-то родственные чувства у меня к тебе все-таки были… Сеньор Гарсиа, если не ошибаюсь, присутствовал при том нашем разговоре!
Эскривано молча кивнул головой.
– Но во что превратилась бы жизнь этого молодого, красивого и отважного исландца после того, как вы были бы связаны брачными узами, я даже не могу себе представить! Ему повезло… Ему дьявольски повезло, когда обстоятельства вынудили его уехать по отцовским делам…
Сеньорита пожала плечами.
– Правда, вы давали друг другу клятвы в верности и любви до гроба… Надеюсь, что сейчас он с улыбкой вспоминает об этой поре своей юности… А что касается тебя, то я отнюдь не уверен, что ты помнишь хотя бы его лицо…