и табаком конструкция грозно загудела многочисленными ЭДАС-ами, возвращаясь к жизни. Побегав глазами по панели, я нашёл переключатель, разворачивающий «Темпест» в «разведывательное» прямоходящее положение. Так будет спокойнее.
Неуклюжий громоздкий титан разворачивался медленно и громко. Явно давно не проходил техобслуживания, что вовсе не удивительно в наших обстоятельствах, но все основные системы, кроме трех вспомогательных двигателей, были в пределах нормы. Чего нельзя было сказать о бегающих вокруг гигантского СЭД-а людях, часть из которых подозрительно возилась у брюх дирижаблей.
- Всем отойти от воздушных судов! – громыхнул я через динамики «Темпеста», - Говорит лорд Алистер Эмберхарт!
…а затем навёл пулеметы на крошечных с такой высоты людей, активируя автоприцеливание спинных турелей.
Необходимый для успешных переговоров уровень был достигнут, но слишком большой, с моей точки зрения, ценой. Гэндзи всегда была тихой, незаметной и смертоносной, но одна только попытка штурма, пусть даже и толком не проснувшихся людей… и вот такое ранение. Паршиво. Ну ладно, рана зарастет, а мне лишь бы здесь разобраться, да вернуться в замок. Всё дальше пойдет само собой.
Дипломатии как таковой не случилось, просто не с кем оказалось договариваться – Момо положила всех, чье слово имело хоть какой-то вес. Поэтому я в приказном порядке велел бегающим под ногами воякам либо уматывать отсюда, куда душа захочет, либо идти к лоялистам и приглашать уже их на переговоры. Люди, осознающие, что идти до ближайшего хабитата, отбивать там дрезины, а затем ехать туда, где их примут как дезертиров, почти все согласились на второй вариант. А может быть, тому виной было расстояние, оставшееся между ними и авангардом индокитайцев. Его я тоже озвучил. Что такое «ракшасы» местные знали.
Затем последовал довольно неприятный момент – совещание с лоялистами я собирался произвести в отсеке «Темпеста», куда пригласил сначала обычных солдат. Перенеся спящую под лекарствами Момо в кресло пилота, я запустил внутрь людей, предупредив их, что открою огонь при малейшей угрозе. Очистка помещения прошла без эксцессов, не считая косых и враждебных взглядов от уборщиков, но вот командир «лоялистов» вместе со своими лейтенантами уже потребовал, чтобы на самом разговоре я присутствовал безоружным, также, как и они. На это я согласился легко. Правда, «лоялисты» решили сделать ход конем и буквально наводнили лагерь своих идеологических (или каких там еще) противников, бескровно захватывая всех в плен.
Хоть что-то само решилось.
Убедившись, что я безоружен, солдаты позвали командиров. Пока в тесную командную рубку впихивались трое битых жизнью и слегка одичавших мужчин в потертой форме, я лишь стоял, кивая им в знак приветствия. А вот последнее тело, с трудом втиснувшееся в дверь, было мне не просто знакомо…
- Евгений? – искренне удивился я, глядя на знакомое хмурое лицо своего габаритного друга, с трудом влезающего в рубку. Михаил Распутин, здоровенный блондинистый детина, шестой сын князя, и в таком ме…
Не говоря ни доброго ни худого слова, княжич схватил меня одной рукой за горло, с натугой приподнимая от пола и довольно больно ударяя макушкой о железный потолок. От силы сжатия у меня перехватило дыхание, а от удара в глазах заплясали бабочки из света. Вошедшие первыми тут же азартно загомонили на русском:
- Не ждал?
- Попался, сучонок!
- Все как и хотел, без оружия!
- Дерека убил, падла! Климушеску!
- От княжича не вырвется!
Я позволил себе лишь краткий взгляд в глаза своего русского друга. Прочёл в них злость, решимость, начинающее набирать силу удивление. Те, кто за его спиной, были уверены, что он захватил меня, взяв в плен, но сам Распутин… он давил, чтобы убить. Так, как это уже привык делать я, когда доходить до рукопашной. Размозжить ткани, хрящи, разорвать сдавливанием артерии, размолоть позвоночник. Это избавило меня от секундного колебания. На любую силу найдется другая сила. Значительно возросшая с тех пор, как когда-то мы с ним набили друг другу морды.
*хруст*
Евгений даже не понял поначалу, что произошло, почему его рука больше не удерживает меня за шею, несмотря на то что она осталась на месте, а вот противник, ловко пойманный в самый удачный момент, почему-то приземляется на металл пола. Затем его взгляд сфокусировался на безжалостно вывернутом мной большом пальце. Крутить пришлось резко, давить сильно… в результате упомянутый палец у княжича сейчас безвольно свисал вниз, вывернутый из своего места, а из разорванной кожи на ладони начинала хлестать кровь. Короткий удар в лоб отправил Евгения на только что наспех вымытую палубу командного отсека.
- Что…, - подскочил с места на койке ближайший ко мне вояка. Его я ударил нежно, почти ласково, стараясь ничего человеку не повредить, но не преуспел, тот отлетел, отыграв затылком о стену и, видимо, потеряв сознание. Рудольф, Момо, теперь еще встреча с другом, решившим на меня напасть. А я ведь очень немногих в своей жизни считал друзьями. Тяжело.
- Заткнулись. Сели, - мертвенным голосом начал отдавать приказы на русском я оставшимся двоим, - Будете рыпаться – вырву яйца. Очень. Медленно.
Мне нужно время перевязать дурака-Распутина.
Конечно, в тот момент я не знал, что Женя – дурак. Это выяснилось чуть позже, после того как я, намертво забинтовав руку княжича и скормив последнему лошадиную дозу обезболивающего, не запихал мычащее от боли тело в дальний угол, дабы оно не мешало проводить переговоры. Того, кого случайно вырубил, удалось частично вернуть в строй, залатав небольшое рассечение на голове, дав выпить и опять же скормив обезболивающего. Всё это время уцелевшие сидели молча, ждали.
- А теперь, господа, - тем же холодным тоном проговорил я, - Прошу мне объяснить, с какой стати вы решили на меня напасть. Разберемся с этим вопросом – приступим к основному. Времени у нас нет, есть лишь приближающиеся ракшасы.
Упоминание о четвероруких котах-гуманоидах «включило» моих собеседников. Как я и подозревал ранее, все трое были командирами отделений разведки, не выше, от чего дисциплина в лагере выживших особо не блистала. У людей просто не было лидерских навыков. Организовать на меня такую своеобразную засаду решили под давлением Распутина, утверждавшего, что умеет управлять СЭД-ами. Чем я не угодил местным воякам? Всё просто – Инганнаморте Инквизитор, а Константин Третий лишь император Руси. Приказ и объяснения второго они могут и хотят игнорировать, а вот Фаусто отдал четкое распоряжение меня убить. Безоружный, да еще и в тесной рубке, да еще и когда на вашей стороне здоровенный богатырь? Выводы напрашиваются сами.
Пилота «Темпеста» именно по этой причине с собой не потащили. Зачем рисковать ценным кадром, когда достаточно захватить СЭД и немного поводить пулеметами по сторонам, чтобы утвердить свою власть?
- Мда, не ожидал такой… прозаики, -