Он усмехнулся нервно, истерично.
— Значит, я не отпускал, а ты можно подумать хотела уйти. Бред. Ты правда считаешь я поверю в это совпадение?
— Я разве просила мне верить? Я говорю правду и мне плевать веришь ты мне или нет.
Он тряхнул меня ещё раз и волосы упали мне на глаза. Я нервно облизала губы кончиком языка и заметила, как он проследил за моими движениями на секунду взгляд вспыхнул, и он судорожно сглотнул.
— А мой отец? Какого хрена ты пудришь ему мозги, а? Замуж собралась. Нашла богатого идиота?
— Отпусти, синяки останутся — прошипела я, — все что касается меня и Алексея Дмитриевича не твоё дело.
Он усмехнулся и впечатал меня в стену, я ударилась головой и зажмурилась. Нет я не боялась, я зажмурилась потому что чувствовала его дыхание, запах и у меня предательски подгибались колени.
— Не касается? Он бл***ть мой отец. Отец, понимаешь? И не говори, что ты об этом не знала.
Мне становилось все труднее играть, особенно когда он настолько близко, когда его дыхание обжигает мою кожу, а пальцы сжимают мои плечи.
— Не знала. Не льсти себе, Никитин. Можно подумать у тебя редкая фамилия или ты сам что-то рассказывал о своей семье. Ты тоже не был со мной откровенен. Что я знала о тебе? Думаешь твоя квартира тянет на сынка депутата? Или твои шмотки, машина и количество денег?
Его пальцы медленно разжались, но он все ещё сверлил меня взглядом.
— Значит ты хочешь сказать — гребаный мир тесен?
— Вот именно, — я стряхнула его руки, повела плечами.
— Охренительно. Сейчас ты знаешь кто я, кто он, и мы продолжим этот фарс?
Я засмеялась, получилось натурально — истерично.
— Фарс? Что ты называешь фарсом, Лёша?
— Ты и мой отец. Это и есть фарс.
— Неужели? Что ты знаешь обо мне и своём отце? Фарс это наши с тобой отношения, которых и не было вовсе. Секс. Голый секс, Никитин. Все. Очнись. Проехали.
Я увидела, как сжались его челюсти, как пролегла складка между бровями.
— Значит, голый секс? Отлично. Мне нравится ход твоих мыслей. А что скажет мой отец, когда узнает, что мы трахались, а? Что он скажет, когда я красочно опишу ему каждую родинку на твоём теле, как ты стонешь, как кричишь, когда кончаешь под моими пальцами и губами? Расскажу, как лишил тебя девственности и как сильно ты меня об этом просила?
Мгновенно пересохло в горле…но я яростно держалась изо всех сил.
— Давай. Мне нечего скрывать от твоего отца. Я рассказала ему обо всем что со мной происходило, когда я сбежала из дома, обо всех неприятностях в которые влипла и о тебе в том числе. Конечно, не зная кто ты на самом деле. Рассказала о хорошем парне, который меня приютил и с которым у меня был мой первый в жизни случайный секс. Так что твой отец все знает, Никитин.
Я блефовала. Конечно ничего подобного я не рассказывала.
Теперь мы смотрели друг на друга с ненавистью и яростью.
— Круто. Ты молодец. Просто гениально. Так что с моим отцом? Зачем он тебе? Очередная игрушка?
Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Вот сейчас без фальши и театральности:
— Я люблю твоего отца. Понятно? Я его люблю. Он прекрасный чуткий человек, который помог мне в трудную минуту. Подставил плечо, нянчился как с ребёнком. И этого его идея жениться — не моя. Я потеряла родителей, если ты помнишь. В то утро, я вышла позвонить им, и мама сказала, что отец пытался застрелится. Поэтому я уехала. Лёша, все это случайность. Просто забудь. Ничего не было. Случайная связь. Совпадение. Думаю, у тебя таких связей было предостаточно и для тебя это ничего не значит. Не нужно сейчас делать больно своему отцу. От этого никому не станет легче. Кроме того — он не откажется от меня.
Лёша отошёл к окну и закурил. Он нервничал. Что скрывать — я тоже. У меня тряслись колени и вспотели руки. Но Макар оказался прав. Эта тактика была самой правильной. Никитин обернулся ко мне и зло усмехнулся.
— Я не верю тебе. Не единому твоему слову. Я чувствую, что ты лжёшь. Но ты права — между нами ничего нет. Но я не стану молчать. Один твой неверный шаг, и я брошу тебя в пропасть, поняла? Уничтожу тебя.
— Уничтожь. Что тебя бесит больше всего? То, что я с твоим отцом? То, что он снова женится и твоё наследство под угрозой? Что тебя так бесит, Никитин?
Он выпустил дым в мою сторону.
— Меня бесит то, что я не могу понять кто ты и что тебе нужно. Я не верю в твою великую любовь к отцу. Это фикция.
Я кивнула, тоже закурила, с трудом сдерживая дрожь во всем теле. Присела на краешек стола.
— Я тебя понимаю. На твоём месте я чувствовала бы точно так же, — да здравствуют уроки психологии, — но твой отец вытащил меня из страшной депрессии. Он был рядом, когда мне было плохо. Он заботился обо мне. Я его полюбила, он полюбил меня. Не знаю, что для тебя выглядит невероятным. Твои отношения с отцом оставляли желать лучшего, ты пытаешься и сейчас выместить на нем злость?
Он оказался возле меня в два шага и схватил за локоть. Сейчас если бы он мог убить меня взглядом, я бы была уже мёртвой.
— Мои отношения с отцом тебя не касаются. Никогда в это не лезь. Никогда.
Я выдернула руку.
— Я и не думала. Просто он рассказывал, как любит тебя и как надеется исправить те ошибки которые совершил, как сожалеет что отпустил твою маму и позволил вам жить отдельно.
Никитин смотрел мне в глаза.
— Вы разговариваете обо мне? — ошарашенно спросил он.
— Мы о многом разговариваем и о тебе в том числе. О том, как ты опустился за эти месяцы, ушёл в запой, уволился с работы, бросил невесту. Или ты думал, что мы только трахаемся?
Я не смогла удержаться, это вырвалось, само собой. Никитин стиснул челюсти. Удар достиг цели.
— Да, именно так я и думал. На что ты ещё можешь годится, а Кукла? Только на что бы тебя трахали. Что ещё ты знаешь? — прошипел он.
— То, что ты ко мне неравнодушен и тебя бесит, что я с ним. Ты ревнуешь. Держи свои эмоции при себе, — а вот это потеря контроля, потому что я не сдержалась. Он бил меня по самым чувствительным местам. Привет, улитка. Тебе больно? Или ещё нет?
Теперь он засмеялся мне в лицо.
— Неравнодушен? К тебе? У тебя мания величия. Кто ты такая? Да, я хотел тебя, но ты сама раздвигала ноги и предлагала себя, да и не только мне. Я взял то, что ты дала. Так что не обольщайся. Ты для меня значишь ровно столько, сколько любая другая шлюха, побывавшая в моей постели.
Панцирь треснул, улитка скорчилась от боли. На секунду задержала дыхание приказывая себе успокоится.
— Вот и отлично, очень хорошо. Я рада. Так, что ты решил? Поговорим об этом с твоим отцом?
Лёша шумно выдохнул, сжал переносицу двумя пальцами.