Читать интересную книгу Договор с дьяволом - Фридрих Незнанский

– Здесь – все, – твердо ответил Денис.

– Вам известно, что документы поступают в мое полное распоряжение?

– Да, Константин Дмитриевич поставил нас об этом в известность. Но материалы нам больше не нужны. – Денис равнодушно пожал плечами. – Дела закрыты, архива мы не держим.

– Прекрасно, – покивал Владлен Петрович и вольготно откинулся на дубовую спинку прочного грязновского стула. – А теперь расскажите мне, как же это вы удумали засунуть академику «глазок»?

– А мы ваш увидели, – с легкой иронией ответил Денис, – который в гостиной, в оленьей башке торчал, и тогда еще свой добавили. Не мешать же коллегам их дело делать, верно? А потом, нам ведь какие-то тайные переговоры были без надобности, нам что в спальне делается видеть нужно было. Наш компромат – там.

Грязнов с Турецким захохотали, невольно засмеялся и Богаткин.

– Так это, значит, ваши морочили яйца сторожу?

– Надо ж было знать, с кем дело имеешь! А вдруг там обосновались какие-нибудь американские шпионы? Кругом-то одни посольские дачи. Поневоле усомнишься.

– Ну надо же! – продолжал смеяться Владлен. – А мне докладывают: подозрительные типы появились. Я велю усилить наблюдение. Объект тут же исчезает. Это хорошо, что вы вовремя объявились. А то…

– Что – а то? – лениво спросил Грязнов, взявшийся за графинчик. Дома он предпочитал пить по-благородному, из хрусталей.

– Наломали бы дров. Докторам работы добавили бы…

– Ну эт-то вряд ли! – поднял указательный палец Грязнов. – Хотя вполне возможно, что нескольких своих пацанов ты, Влад, и недосчитался бы. На месячишко-другой, пока не оклемались бы. Так что именно тебе сильно повезло, друг ты мой… Но это, я скажу, не главное. А главное у нас в том, что наши парни верно рассудили и не стали вам мешать. Хотя с этим вашим оленем вы, конечно, прокололись как фраеры. Но ничего, все мы учимся на ошибках. А я тебе советую обратить внимание вот на что…

– Ты, Грязнов, говоришь так, будто сам и руководил операцией.

– Ошибаешься. Я иногда позволяю себе дать совет. Если меня о том спрашивают. Не больше. Но ты слушай. Материалы, которые ты получил, добыты, как тебе понятно, не совсем праведным путем. И если быть очень суровым законником, сто тридцать восьмой статьей пахнет. Это – нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. И статья сто тридцать девятая УК тут тоже присутствует: нарушение неприкосновенности жилища. Вот такие дела. А поэтому, чтобы их легализовать, тебе придется самому проводить их по собственным каналам. Что там у тебя – оперативная проверка или оперативная разработка, сам решай. Но когда мы тут вчера обсуждали проблему, Костя почему-то сразу назвал твое имя. Он так и сказал: пойду к руководству, поскольку это дело для нашего Влада. Я прав? Подтвердите, – обратился Вячеслав к Турецкому и Денису.

Те дружно и серьезно закивали: конечно, какое может быть сомнение, кому ж и вручать, как не полковнику Богаткину!

– Вот! – важно констатировал и Грязнов. – Но было бы очень желательно, Влад, чтоб во всех твоих разработках агентство «Глория» не фигурировало. Нам честь не нужна, да и занимаемся мы, как ты сам обратил внимание, наблюдением за теми, кто разбивает благополучные семьи. Договорились?

– Надо подумать, – солидно провозгласил чуточку распустивший себя полковник.

– Да нет уж, – возразил Грязнов, – потом будет поздно думать. Давай сразу. И все по-честному. Как это у нас с тобой бывало и прежде.

– А почему вы решили отдать материалы только теперь? – задал самый каверзный, с его точки зрения, вопрос Владлен Петрович.

– А потому, дорогой ты мой полковник, – состроил хитрую физиономию Грязнов, что один из Денискиных объектов вчера изволил Богу душу отдать. В автокатастрофе. В которой пострадал и наш с тобой друг сердечный Александр Борисович. И вряд ли скоро оправится. Но связи, можешь нам поверить, тут нет никакой. Дурацкая случайность.

– Тогда почему Турецкий до сих пор ни слова не промолвил? – задал очередной «провокационный» вопрос Богаткин.

– Как?! – искренне возмутился Александр. – Поклеп! Я же с тобой первым поздоровался. Или это уже не в счет?! Вячеслав, ты кого впустил в свой дом?

Так на шутках и спустили тему. Влад деловито заглянул в пакет, но ничего там рассматривать не стал. Не к столу же. Посидели еще с полчасика, и Владлен поднялся. Сказал, что завезет материалы на службу, а то вот уж и день кончается, у руководства могут возникнуть вопросы…

Денис вызвался подбросить его в управление, все равно ведь по дороге, да и редкому гостю необходимо оказать уважение. Влад не возражал. Грязнов сделал племяннику предупреждение – молча, одними глазами, из чего Денис должен был уразуметь, что никаких деловых разговоров с полковником вести не следует, от вопросов уходить или отвечать анекдотами. Тот достаточно расслабился и пусть в этом состоянии и остается.

Это была небольшая месть со стороны Вячеслава Ивановича. За весь обед Влад так и не сказал ничего – ни по поводу американца, которого зовут Эрнст Питер Дроуди, ни по поводу причин, по которым в доме академика Самарина было установлено подсматривающее устройство из разряда СТС – системы технического слежения – и выставлен тупой, как пробка, охранник. В общем, ничего путного не сказал, темнило грешное. Хотел покрепче выразиться Грязнов, но подумал: не дай бог, еще ж не раз пахать вместе придется…

Наконец гость убыл.

Грязнов с Турецким вернулись к столу, чтобы достойно завершить «дружеский обед».

– Не в курсе, – спросил Турецкий, – тот следователь Ярковец, он что-нибудь накопал?

– Во интересное дело! Ты ж целый день на диване провалялся! Ну взял бы трубку да сам позвонил. У меня что, забот других нет?

– Неправильно, – возразил Турецкий. – Я лицо, как бы сказать, заинтересованное. Пострадавшее. Свидетелем прохожу. Может, потерпевшим… Негоже мне в следствие вмешиваться. Тем более человека совсем не знаю.

– А чего знать? Я поинтересовался. Звезд с неба не хватает, но лошадь вполне рабочая.

– Может, он мерин?

– Поинтересуйся. По твоему общему состоянию здоровья вопрос сойдет. Но почему Влад так ничего толком и не сказал?

– Я молчал, ты заметил? Кстати, он тоже заметил. Так вот теперь, если хочешь, скажу. Они просрали это дело, Славка. И даже не догадываются, какими могут быть последствия. Потому что не знают исходных. Вот получили материалы и станут теперь щеки надувать. А все эти ДОПы и ДОРы, все их проверки и разработки – это туфта. Совсем перестали мышей ловить. Вот к Денискиным ребятам они с удовольствием хвостов понавешали, да шалишь, работать разучились. Чекисты!… Ладно, забудем. Жизнь и без того быстротечна. Наливай!

– Не угоришь? – захохотал Грязнов.

Вероятно, последним в этот день о быстротечности жизни подумал академик Самарин. Вот если уж кто и желал бы ускорить летящие дни, максимально сократить время, так это именно он. Потому что ножом у горла торчали у него испытания изделия под номером «шестьдесят восемь». Скорей бы уж все это закончилось: выстрелило, грохнуло и утонуло. Чтоб все концы в воду. И – с чистого листа.

Предложение Ивана Козлова, переданное ему через Лину, не то чтобы понравилось, но просто другого выхода уже не было. Не оставалось и ничего иного, как самому встретиться и откровенно поговорить с военпредом. И он попросил секретаршу найти Козлова.

Иван Григорьевич явился тотчас, будто ожидал вызова к генеральному директору.

Некоторое время они оба молчали, словно присматриваясь и изучая друг друга. Потом академик поинтересовался:

– Ну, вы готовы к испытаниям?

– Для нас это дело не новое, – уклонился от прямого ответа военпред.

– Да, конечно… Но я вот что хотел бы добавить, Иван Григорьевич… для прояснения общей ситуации. Вам известно, что к нашему институту, и вообще объединению, всегда проявлялся особый интерес. И не потому что оборонка… Наши, если так можно сказать, ноу-хау имеют не только прикладное, частное значение. Есть и общемировые проблемы, влияющие на развитие целого направления в технике. В науке. И если сегодня мы в чем-то лидируем, не следует думать, что эта позиция – вечная. Все течет… Сегодня – мы, а завтра, как говорится… вы понимаете меня? Я к тому, что в известном изделии супертайны, как таковой, нет, да и быть не может, поскольку любая новейшая разработка имеет чисто временное значение. Это отлично понимают все – и мы, и за рубежом. Когда известно общее направление, частности имеют, как я сказал, прикладной характер и толкают нашу мысль дальше, на новый, следующий уровень. Ну недаром же во всем мире, можете мне поверить на слово, одним из серьезнейших направлений развития новейших технологий является процесс их коммерциализации. Понимаете, о чем я?

Козлов кивнул с многозначительным видом. Лекция так лекция. Если академик уверен, что этот гарнир необходим в качестве самоутверждения, – пусть…