Читать интересную книгу Последняя тайна - Гарри Килворт

Нюх был настороже. Какой сюрприз приберегла она? Револьвера у нее вроде бы не было, но представить себе, что она на этот раз сдастся без боя, он не мог. Нюх посмотрел по сторонам, желая удостовериться, не притаились ли где-нибудь ее сообщники.

— Я здесь одна, — спокойно сказала Свелтлана. — Вы полагали, что со мной целый отряд горцев?

— Я полагаю, парочка сообщников у вас все-таки есть.

— Так вы собираетесь стрелять? Не надо, я буду вести себя смирно. В данный момент я ваша пленница! Неужели вы способны застрелить безоружного, Нюх? Это же против ваших правил! Это просто убийство!

— Я не верю, что вы так просто сдадитесь!

Свелтлана подняла передние лапы:

— Ну а теперь верите?

Нюх внутренне содрогнулся. Если бы она затеяла драку или просто побежала, он бы застрелил ее. Но можно ли стрелять в зверя, поднявшего лапы? Она права. Можно сколько угодно раз называть это казнью, но все равно это убийство! Однако он должен выстрелить! Обязан! Если он этого не сделает, всю жизнь ему придется жить с оглядкой. Он никогда не будет иметь покоя. А в конце концов она его убьет. Так что нужно все кончить сейчас.

— Отойди от саней! — хриплым голосом приказал он.

Встревоженная Свелтлана сделала два шага влево.

— Но, Остронюх…

Он поднял пистолет.

— Замолчи! Мне и так нелегко! — Нюх прицелился.

— А почему я должна облегчать тебе задачу?! — воскликнула она. — Ты предпочел бы, чтобы я свалилась с этой горы и разбилась о камни? Так этого не будет! Тебе придется нажать на спусковой крючок и хладнокровно убить меня!

— Когда ласке угрожают, кровь у него закипает!

— Разве я, с поднятыми лапами, представляю для тебя угрозу?

Нюх посмотрел в ее большие темные влажные глаза:

— Ты всегда будешь представлять для меня угрозу!

И тут он понял, что не может застрелить ее! Он не палач! Он — достопочтенный Остронюх Серебряк. Достойный и почтенный! А убить беспомощного противника — и недостойно, и непочтенно! Нет, он попробует спуститься с перевала вместе с ней, хотя наверняка по дороге она попытается убить его и сбежать. Но ничего другого не остается!

Нюх сделал шаг к Свелтлане:

— Мне придется связать тебя…

Громкий щелчок — и его левую заднюю лапу пронзила ужасная боль! Перед глазами заплясали яркие огоньки, а мозг словно взорвался. Нюх ничком упал в снег. Тут же к нему подскочила Свелтлана, выхватила из его лапы пистолет и бросила вниз, в пропасть.

Сначала от острой боли Нюх ничего не мог сообразить. Наконец, с огромным трудом приподнявшись, он заставил себя осмыслить случившееся и взглянул на свою лапу. Увидев, что именно защелкнулось на его лапе и раздробило кость, Нюх пришел в неописуемый ужас. Как она могла применить такое варварское приспособление? Все животные давно поклялись не применять его ни к одному живому существу на свете! Самое грязное и отвратительное изобретение человека, и если звери до сих пор не любят людей, то это именно из-за этого устройства.

— Капкан! — чувствуя его холодные челюсти, простонал он. — Не могу поверить…

Острая боль вновь пронзила его, и он упал в снег. В душу проник страх. Если она оставит его здесь, с этим металлическим чудовищем на лапе, смерть его будет долгой и мучительной. Самая худшая смерть для зверя! Дикий зверь, угодив в капкан, перегрызает себе лапу, чтобы не лежать и ждать неминуемой смерти. Капкан хуже ружья. Хуже змеиного укуса!

— Не могу поверить, что ты пала так низко!

— Ну, между нами есть кое-какая разница, правда?

— Не говорю тебе про «Декларацию прав зверей», но даже… даже презренный Тамурлан-Тимяу, один из самых жестоких деспотов на свете, запретил использовать это ужасное приспособление! — преодолевая новый приступ боли, прохрипел он.

— Я знаю, — подойдя к Нюху, ответила Свелтлана. — Он был глупцом, правда? Убивал тысячи своей дурацкой саблей! Думаю, я хуже его, правда?

— Ты мерзкий дьявол! — выпалил Нюх в порыве негодования, отвращения и презрения. — Только подумать…

— Только подумать, что когда-то ты находил меня привлекательной, да? Я помню, как ты смотрел на меня, когда мы впервые встретились в Туманном. — Она щелкнула зубами. — Мои глаза всегда отлично служили мне! Бедный Остронюх! Наконец-то ты утонул в этих глазах, не так ли?

Внезапно, когда она поправляла шубу и накидывала на голову капюшон, ему в голову пришла мысль. В его колчане осталась последняя стрела!

— Они фальшивые. Ты ничего не добилась.

— Что? — отчасти удивленно, отчасти озабоченно спросила она. — О чем это ты?

— Я о туфлях! Это подделка!

— Ты говоришь это мне назло. Но ложь тебе не поможет.

— Я не лгу. Ты… Ты же хорошо меня знаешь, — с трудом произнес он. — Мое имя не Свелтлана Я никогда не лгу врагам, только друзьям — и то очень редко.

Свелтлана достала из кармана шубы туфли и надкусила каблук. От него откололся кусочек. Она выплюнула его себе на лапу и рассмотрела. Да, туфли были сделаны из чего угодно, только не из благородного нефрита. Нюх, как всегда, сказал правду.

Вскрикнув от ярости, она швырнула их в Нюха.

Однако при этом она сама потеряла равновесие. Ее задние лапы скользнули по льду, и она упала на сани. Удар был не такой уж и сильный, но сани тронулись. Свелтлана попыталась встать, но тяжелая шуба мешала ей, а сани все быстрее скользили. Нюх видел, как ужас исказил ее морду. Она поднялась, хватаясь за воздух, как раз тогда, когда сани перевалились через край пропасти…

Несколько секунд Нюх слышал ее пронзительный крик. Потом крик резко оборвался.

Нюх откинулся и набрал в рот снега. Капкан. Чтобы освободить кого-либо от его железной хватки, требуются немалые силы. Нужно всем своим весом навалиться на педаль механизма и одновременно разжать скобы. Ну а зверь, попавший в капкан, даже если он еще не обессилел от боли и потери крови, сделать это вообще не сможет. Нюх понимал, что пролежит тут до ночи, а потом замерзнет.

— Печальный финал! — с горечью прошептал он. — Умереть в капкане! Я представлял свою смерть в разных обличьях, но столь бесславную, как эта, — никогда! Ах, эта дьявольская Свелтлана! Устроила мне последнюю пакость! А сама умерла почти мгновенно! Вот смерть, за которую я не пожалел бы и жизни!

Сквозь боль он осознал иронию этой фразы и по достоинству оценил бы ее, если бы не лишился чувств.

37

Через некоторое время Нюх пришел в себя. Он лежал и смотрел в небо, а над ним кружили пушистые снежные хлопья. Вдруг между ним и небом возникла чья-то морда.

— Бриония! — радостно прошептал он. — Ты потащилась за мной, несмотря на запрет?

— Разумеется! И вообще, кто ты такой, чтобы приказывать мне? Я свободная ласка, да будет вам известно, господин Серебряк! Ай-ай-ай! Где же половина твоих бакенбард? Неужели они замерзли и отвалились?

Бриония была закутана в шарф и несколько накидок, одну из которых она тотчас же сбросила.

— Ну-ка посмотрим, удастся ли нам освободить тебя из этих железных челюстей!

Она наступила на педаль капкана и попыталась когтями разжать скобы. Однако пружина была чересчур тугой, да и на морозе механизм замерз.

— Я попробую подышать на пружину, чтобы она немного согрелась, — сказала Бриония. — Как твоя лапа?

— Совсем онемела. Наверное, отморожена. Во всяком случае, боли я не чувствую.

— Это хорошо.

На самом деле Бриония понимала, что это вовсе не хорошо. Как ветеринар, она знала, что боль имеет одну функцию — сообщать зверю, что лапа по-прежнему связана с его нервной системой и посылает сигналы в мозг. Онемевшая же лапа может никогда не восстановиться. Хватит ли у нее мужества ампутировать лапу своему лучшему другу? Она не была уверена в этом. Вероятно, придется довериться ветеринарам-панголинам, которые, правда, слыли хорошими специалистами.

Целых десять минут она дышала на механизм капкана, потом с силой налегла на педаль. Раздался треск, — похоже, пружина подалась. Бриония нажала еще сильнее, и наконец ей удалось чуть-чуть раздвинуть скобы.

— Ты… можешь… вытащить… лапу? — задыхаясь, спросила она.

— Пока нет. Там зубья… Погоди… Да!

Нюх передними лапами изо всех сил потянул из капкана заднюю. Еще и еще раз он дернул лапу, и наконец она была свободна. Вместе с лапой вернулась и боль. Нюх немного отполз от капкана, бессознательно желая оказаться подальше от этого чудовищного приспособления. Он оказался почти на краю обрыва и не мог удержаться от искушения поглядеть вниз. На дне пропасти что-то темнело.

— Что ж, ей-то больше не больно, — скрипя зубами, произнес он. — Больше ей никогда не будет больно!

Бриония подскочила к нему, чтобы оттащить от обрыва, и тоже взглянула вниз:

— Это она?

— Да.

— Ты убил ее?

— Она упала сама… Несчастный случай.