Читать интересную книгу Атака на будущее - Роман Злотников

– Да, – подтвердила она, – так вот я хотела спросить – почему крестьян?

Рат откинулся на спинку стула и задумался. И все заерзали, устраиваясь поудобнее, потому что было понятно, что Рат собирается ответить подробно и обстоятельно…

– Это уже вопрос онтологии, Катя. Понимаешь, при всем разнообразии профессий и дел, которыми человек может заниматься в своей жизни, Путей перед ним на самом деле всего три. Он может стать либо крестьянином, либо воином, либо… князем. И различаются эти Пути только одним – тем, что он делает. То есть деятельностью. Потому что крестьянин работает, воин служит, а князь трудится. – Он замолчал и обвел их внимательным взглядом.

– А в чем разница? – подал нужную реплику Данька. И внезапно осознал, что он не спросил, а именно подал нужную реплику, вставил необходимый стежок в полотно беседы. И похоже, это поняли и остальные. Потому что Данька поймал на себе их одобрительные взгляды. Ну типа тех, что бросают на соратника члены команды и болельщики, когда он делает пусть и не голевую, но точную и нужную в данный момент передачу.

– В предназначении, – ответил Рат, – потому что работа – это в первую очередь для себя. Служение – это уже не только себе, но и кому-то еще. А труд – Ему.

– А я слышал, – задумчиво сказал Гаджет, – что многие князья не очень-то себя забывали. Ну, до революции, я имею в виду.

Рат усмехнулся:

– Просто не путай Путь и… титул. Ведь когда я говорю «крестьянин», я тоже не имею в виду человека, который растит хлеб. Среди таких было и много воинов, и даже князья. В то же время многие из тех, кто носил титул, перестали быть князьями, то есть сошли с Пути за много поколений до революции. Это случилось сразу после того, как вера для них превратилась в суеверие. Все, что составляло самую ее суть, было отринуто, а Господь стал термином, фикцией или в лучшем случае просто традицией, элементы которой сохранялись из уважения к предкам или по привычке. – Он обвел их внимательным взглядом и добавил: – Князь, Государь – это ведь во многом сакральные роли. И если убрать из них трансцендентальное, то останется всего лишь слово, которое, по сути, не будет ничем отличаться от таких слов, как «президент», «председатель совета директоров» или «генеральный секретарь». Но ведь вы-то теперь понимаете, что на самом деле это не так.

– Хорошо, – подала голос Барабанщица после того, как в головах у всех немного улеглось, – но я что-то не поняла, это же выходит, что крестьянин может стать богаче князя?

Рат задумался.

– Знаешь, я попробую привести такую аллегорию. Представь себе, что в неком затерянном месте самым дорогим является… ну, скажем, древесина. Лес. И, как совершенно понятно любому по-житейски умному человеку, чем больше у тебя древесины, тем ты более богат и тем крепче, так сказать, стоишь на ногах. То есть ты более успешен, скажем, более завидный жених или просто, как сейчас модно говорить, спонсор… И тем больше к тебе уважения со стороны таких же по-житейски умных людей, знающих, что на самом деле имеет в жизни ценность, а что – глупости, бредни…

И вот в этом мире появляется человек, который начинает… рубить дорогу. Через лес. То есть, с точки зрения по-житейски умных людей, он делает глупость. Ведь ему приходится таскать лес все дальше и дальше. И затрачивать все больше и больше усилий, чтобы доставлять богатство до своих закромов. И лишь только когда дорога пройдет сквозь лес, для некоторых, хотя и далеко не для всех по-житейски умных людей, станет понятно, чем он на самом деле занимался… – Рат сделал паузу, давая им несколько мгновений, чтобы осознать и уложить в память его притчу, и, повернувшись к Барабанщице, закончил: – Так что на твой вопрос, Маша, я отвечу так – крестьяне почти всегда богаче князей. Просто для них богатство – это самоцель, а для князей – инструмент для труда.

– Значит, сейчас время крестьян? – тихо спросил Данька.

– Да, – Рат кивнул, – и все, что имеет ценность в вашем мире – золото, нефть, газ, сталь, особняки и автомобили, самолеты и угольные шахты, телеканалы и верфи, – это все древесина. А единственное, чем заняты ваши… богатые крестьяне, – это как бы срубить ее еще и еще больше. А князей, – Рат вздохнул, – на Земле почти не осталось.

– А воины? – встрепенулся Кот.

– А как ты думаешь, – повернулся к нему Рат, – можно ли прорубить дорогу через лес в одиночку?

Кот отрицательно качнул головой.

– На самом деле, – продолжал Рат, – собрать дружину… ну, или принять ее, так сказать, от отца, деда либо другого ушедшего князя и сделать ее своей дружиной – это один из первых тестов на то, что ты способен встать на Путь Князя. А сами воины… это те, кто уже не хочет быть крестьянином, но еще не готов подставить плечи под бремя князя. Только… – Рат улыбнулся, – давайте на этот раз обойдемся без… недодуманных вопросов типа того, насколько соответствует Пути Воина тот стройбатовец, к которому старший прапорщик обращается со словами: «Эй, воин, а ну-ка, возьми лом и бегом сюда».

Когда все отсмеялись, подала голос Немоляева:

– А вот я еще слышала, что есть какой-то Путь Монаха?

Рат согласно кивнул.

– Да. Я знаю. Названий много. Некоторые интерпретации выделяют еще так называемый Путь Шута. Если вам будет интересно – разберитесь в этом сами. Это будет полезно. Но если брать в целом, то достаточно выделить три Пути.

– И все? – задумчиво спросил Данька. – Других вариантов нет?

Рат повернулся к нему и устремил на него спокойный взгляд:

– Ну почему же? Есть. Можно не трудиться, не служить и не работать.

– И тогда ты кто?

Рат обвел всех ясным взглядом, улыбнулся и произнес:

– Есть хорошее, очень точное и верное русское слово: быдло…

Интермеццо 5

– Господин генерал, канал установлен.

Генерал кивнул и, поднявшись на ноги, быстрым шагом проследовал в аппаратную связи.

Усевшись в кресло, он коснулся сенсора готовности, и перед его глазами тут же развернулось изображение центра связи базы. Прямо напротив него в кресле сидел человек. Генерал мгновение всматривался в него, а затем его глаза слегка удивленно расширились, и он обеспокоенно произнес:

– Илу, что случилось?

Сидевший напротив него человек криво усмехнулся.

– Разве не понятно? Мы раскрыты.

– То есть?

– Государь задал вопрос нашим, – тут тот, кого назвали Илу, скривил рот в презрительной усмешке, – «народным представителям» по поводу имеющихся у него сведений об экспериментах с вероятностями.

Генерал помрачнел.

– И что?

– Они, естественно, тут же наделали в штаны. – И?

Собеседник генерала хмыкнул.

– Слава богу, у нас такая неповоротливая бюрократия. Первое, что было сделано, – начаты дебаты по поводу образования комиссии по расследованию. Так что пока будет сформирована комиссия, пока будут определены ее полномочия, пока состав утвердит президент… Короче, у нас есть еще пара недель.

Генерал несколько мгновений обдумывал его слова, а потом откинулся на спинку кресла.

– Возможно, они нам и не понадобятся.

Илу подался вперед.

– Ты смог их засечь?

– Да, – кивнул генерал, – хотя иногда мне казалось, что это невозможно. Этот Витязь очень силен. Но, похоже, еще не до конца освоился со своей силой. Поэтому пару раз мы сумели засечь знакомые ментальные отпечатки и приблизительно определить район нахождения. Именно поэтому я и послал запрос на установление связи.

– Пару раз, – с сомнением покачал головой Илу.

– Да, – кивнул головой генерал, – но тот район имеет крайне низкую плотность населения. Так что можно действовать почти свободно. И совершить несколько заходов на цель.

– Заходов?

Лицо генерала посуровело.

– Да, – жестко произнес он, – я решил использовать «Карклы».

Илу изумленно уставился на него.

– Тогда… ни о каких двух неделях не может идти и речи. Использование «Карклов» не сможет остаться незамеченным, и уже завтра в парламенте поднимется такая буча…

– Завтра будет другим, – жестко припечатал генерал, – завтра не будет ни этого парламента, ни Государя, ни его бешеных псов. Мне нужно, чтобы звено «Карклов» под прикрытием маскирующего поля и в полной автономии прошло над засеченной точкой и нанесло по ней удар всем бортовым вооружением. А затем, сняв маскировку, провело тщательное сканирование местности по расходящемуся радиусу в диапазоне не менее пятисот найнов и добило любую обнаруженную ментальную активность. Я хочу, чтобы в том районе не осталось вообще ничего живого… – Он замолчал.