Читать интересную книгу Дом с мезонином в наследство - Вера Колочкова

— Мариночка! Здравствуй, моя девочка! — раскинув руки, пошла ей навстречу Тина. – Ну как ты себя чувствуешь?

— Да все хорошо, Валентина Петровна! 

— А внук мой как?

— Тоже хорошо… Поговорить хотите? — хитро и понимающе улыбнувшись, спросила Марина, выпятив навстречу Тининым рукам свой живот.

— Хочу, конечно!

— Ну, поговорите…

 Тина, присев на корточки, осторожно коснулась Марининого живота, проговорила ласково:

— Здравствуй, малыш. Это я…

 Так уж заведено было с того самого дня, когда Митя с Мариной объявили ей о своей беременной радости – Тина разговаривала с будущим своим внуком совершенно серьезно и на всяческие абсолютно темы, да еще и уверяла всех при этом, что он ее слышит, совершенно точно слышит и все понимает… И для Марины свекровкина эта странная процедура превратилась постепенно в некий осмысленно–необходимый ритуал, и она с удовольствием отдавала ей в руки свое драгоценное пузо.

— Малыш, ты меня слышишь? Ну как ты? Готов? Не бойся, все пройдет хорошо…Мы все тебя очень любим и ждем с нетерпением… И мама, и папа, и я, твоя бабка, и тетка твоя Анюта, и сестричка Сонечка…

— И я! Скажи – и я тоже жду! — тихо, но возмущенно проговорил Лёня и подмигнул весело Маринке, и она улыбнулась ему от души, будто поблагодарив за желание сопричастности к общей их с Тиной радости.

— И Лёня тебя тоже ждет, малыш… — поторопилась исправить свою ошибку Тина, поглаживая рукой Маринин живот. – Мы все, все тебя ждем…

— Марин, а когда? - спросила подошедшая сзади Анюта.

— Не знаю, Ань! Вообще–то уже пора… Может, сегодня, может, завтра… Слушай, а вот Сонечку твою так же все ждали? 

— Конечно! Мама тоже с ней все время разговаривала, и я, и даже Митька твой…А что?

— Да нет, ничего. Хорошо просто. Знаешь, а я потом сразу и второго рожу. Чтоб росли вместе. Вам же с Митей хорошо вместе было?

— Ну да… — тихо улыбнулась ей Анюта, прислушиваясь одновременно и к себе. — Родим тут на радость нашей бабке целый детский сад… — и, обращаясь уже к матери, продолжила насмешливо: — Ну что, мам? Что он там тебе ответил–то? Поделись с нами!

— Что, что… — поднимаясь с корточек, весело произнесла Тина. – Сказал – ждите! Приду к вам, мол, скоро! Готовьтесь!

— Что, прямо так и сказал? – засмеялась весело Марина. Потом, всплеснув смешно ручками и обращаясь ко всем сразу, проговорила быстро–звонко: — Ой, а вы знаете, мне иногда кажется, что он родится и сразу меня спросит – а где та самая женщина, бабушка моя? Которая разговаривала со мной все время, которая так ждала меня сильно да любить обещала? А подать–ка ее немедленно сюда!

 Все они рассмеялись от души, радуясь этому голосу–звону маленькой женщины, и Тина рассмеялась, и обернулась навстречу вошедшему в дом Митеньке. Как всегда, ему пришлось согнуться, чтоб не удариться головой о притолоку - росту он был не маленького, да и шири в плечах ему было не занимать – этакий красавец–молодец был ее Митенька… От девчонок в свое время отбою не было, она боялась даже, бывало – избалуют парня своей липкостью приставучей, мозги на строну свернут…Хоть и не было у Тины с племянником особых проблем – покладистым да спокойным рос, – но иногда мог и выдать что–нибудь из ряда вон. Потому что покладистость да спокойность любого человека – всего лишь обманка внешняя. За ее благополучным фасадом иногда такое творится, что может сразу и резко в беду вылиться. А что, бывает. Потом все только руками и разводят – такой тихий–спокойный вроде был человек… Потому и к Митеньке она прислушивалась–приглядывалась с самого детства особенно тщательно, стараясь уловить вовремя за благополучным этим фасадом болезненные душевно–опасные прыщики, и учила–любила, как могла. И он ее учил, конечно же. Потому что это родителям только кажется, что они детей своих учат да воспитывают. Иногда бывает и совсем наоборот…

— …Мить, что–то ты не нравишься мне в последнее время. Все молчишь, молчишь… Может, поговорим? – присаживалась она, бывало, к пятнадцатилетнему Мите за стол, за которым он делал уроки. – Посмотри на меня, Мить…

— А что такое, мам?

— Да ничего. Просто у тебя беспокойство в глазах плещется. Нехорошее такое. Уже будто на тоску взрослую смахивает. Что с тобой, Мить?

— Не знаю, мам. Но ты не волнуйся - у меня все в общем хорошо.

— Да я не о том, Митенька! Конечно же, у тебя все хорошо – ты вообще послушный и покладистый мальчик. Но вот внутри копится что–то, я же чувствую!

— А как? Как ты чувствуешь?

— Ну, этого не объяснить, в общем… Никто, Митенька, не может объяснить–расшифровать эту связующую ниточку под названием «мать–дитя». Ее просто признавать надо, доверять ей надо. Если она есть, конечно… Ведь есть?

— Да, мам, конечно.

— Значит, ты мне доверяешь?

— Да.

— Ну так и расскажи, что с тобой происходит, сынок. Тебе обязательно все внутри происходящее в слова облечь надо. Иначе оно будет расти, расти и грызть тебя…

— Да я и в самом деле не знаю, как это все обозвать, мам! Может, это просто недовольство собой… Или жизнью… Безнадега какая–то одолела. Ничего не хочется. Да и чего такого может хотеться человеку, живущему в маленьком поселке под названием «Белоречье»? Какая у нас тут жизнь, скажи? Дом, школа, снова дом…

— Значит, ты считаешь, только там жизнь, где яркий фон для нее есть? 

— Ну да… А разве нет?

— Нет, сынок. Жизнь – это совсем другое. Она от фона не зависит. Если хочешь, она бежит от него даже, от фона этого.

— Ну да… Скажешь тоже… — усмехнулся грустно ей в ответ Митя. — Как это - бежит? Вот говорят же – надо прожить свою жизнь красиво, ярко!

— Так и правильно говорят, сынок! Только при этом яркость имеется ввиду внутренняя, человеческо–драгоценная, а не внешняя блескучая мишура!

— Да? Может быть, ты и права… А только не получается у меня, мам. Нет у меня, наверное, никакой внутренней человеческой этой драгоценности.

— Так и не будет, если ты сам ее уничтожать станешь, мечтая о жизненных красивостях! Ты наоборот поступай, ты дорогу ей давай, своей внутренней драгоценности, освобождай от паутины всякой!

— А как? Как, мам? Я не умею…

— Да очень просто, Митенька. Цепляй себя за жизнь как таковую, за основу цепляй! За первостепенность жизни, а не за вторично–красивые ее признаки! Давай своей жизни каждодневные четкие определения, зацепки находи, точки опоры…Вот сегодня какой день, скажи?

— Ну, понедельник… Пятнадцатое февраля…

— Эк ты сейчас с тоской какой все это произнес! А ты найди в этом понедельнике пятнадцатого февраля свои собственные зацепки, опорные твердые точки, сосредоточься и зацепись за них в огромном пространстве и в текущем времени…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});