Наместник принял их сразу и радостно приветствовал Евдокию Михайловну, а когда узнал о цели их приезда, был очень тронут и даже прослезился. Он благословил девушек и обещал любую помощь в их благом деле, а потом приказал вызвать иеромонаха Корнилия, главного иконописца Лавры.
Брат Корнилий оказался очень худым и еще молодым человеком с просветленным лицом, как будто сошедшим со старинной иконы. Симеон объяснил ему, что нужно сделать иконостас для храма Святой Елизаветы и расписать в нем стены, а потом благословил Корнилия на это послушание.
— Вы и ваши помощники можете жить в нашем доме, это в двух шагах от Ивановского монастыря, — предложила графиня, — вам будет удобно, и, если хотите, кушать вам будут готовить отдельно, так, как вы сами скажете.
— Премного благодарен, но нам ничего особенного не нужно, мы едим самую простую пищу — хлеба и каши нам будет вполне достаточно.
— И когда вы прибудете? — осведомилась графиня.
— Мы будем завтра к вечеру, — подумав, принял решение брат Корнилий, — нас будет трое, и нам нужно помещение, где мы сможем работать.
— Прямо перед домом стоит отдельная служба, я ее отведу вам — там большие окна, выходящие на юг, — объявила Апраксина.
— Хорошо, ваше сиятельство, — согласился монах, — ждите нас завтра.
Он откланялся, а женщины, простившись с архимандритом Симеоном, отправились в обратный путь. Долли уже было ясно, что благое дело, задуманное ею в день их приезда в сожженную Москву, осуществится, и светлая радость наполнила ее душу.
— Все будет хорошо, — тихо пробормотала свое заклинание княжна, — с нами ничего плохого больше не случится, мы обязательно соберемся все вместе и будем счастливы.
Глава 8
Начало июля тринадцатого года в Москве выдалось на удивление жарким. Все окна дома в Колпачном переулке были открыты, но это не спасало от духоты и зноя. Долли в шелковом зеленом сарафане, сшитом Марфой, и в тонкой батистовой рубашке с широкими рукавами, собранными у запястья, решила немного посидеть в тени деревьев у пруда. На сегодня все ее дела, которыми она с таким воодушевлением занималась уже пять месяцев, были закончены, и результаты ее очень радовали.
В церкви Святого Владимира закончили красить в нарядный голубой цвет новые главы, и завтра собирались приступить к восстановлению колокольни. В Ивановском монастыре Федор Добров сумел так организовать работы, что трапезная уже была отремонтирована, а храм Святой Елизаветы вычищен, отштукатурен и теперь сиял изнутри белой грунтовкой, которую брат Корнилий велел положить перед росписью стен.
Иконописцы устроились в длинном одноэтажном здании, стоящем на краю усадебного сада рядом с прудом, и усердно работали. Долли несколько раз заходила к ним посмотреть на написанные иконы, а Лиза, нашедшая в Корнилии родственную душу, часами сидела в уголке мастерской, наблюдая, как проявляются на прямоугольных досках лики святых.
— Долли, мне так хорошо там — голоса отступают, покой приходит в мою душу, — объясняла Лиза сестре, — и брат Корнилий говорит мне то, что я сама чувствую, но не умею объяснить — про земное предназначение каждого человека.
— Вот и славно, дорогая, — радовалась Долли, — я хочу только одного: чтобы ты была спокойна и счастлива.
Брат Корнилий, действительно, оказался светлым человеком. Около него Лиза успокоилась, ее грусть отступила, и душевное спокойствие, снизошедшее на девушку, вернуло румянец на ее щеки, и на них даже появились исчезнувшие прежде ямочки. Вот и сегодня заманить сестру на прогулку к воде Долли не смогла — Лиза осталась с иконописцами, восторженно разглядывая образ Спасителя для нового иконостаса.
Княжна подошла к пруду и с сожалением вспомнила свою купальню в Ратманово. В Москве, похоже, купален не строили. Оставалось только разуться и походить босыми ногами по воде. Она сбросила туфельки, одетые на босу ногу, и, подхватив расшитый лентами подол, вошла в воду. Приятная, еще прохладная вода обняла ее ноги, и раскаленный жар июльского дня начал отступать.
— Долли! — услышала она крик Даши Морозовой. — Долли, где ты?
— Я здесь, — откликнулась удивленная княжна.
К ней стремглав бежала Даша, даже издалека было заметно, что она страшно возбуждена.
— Долли, пойдем скорее домой, — позвала девушка, подбегая к подруге, вытирающей мокрые ноги о траву. — Приехал посланец от князя Алексея, англичанин, графиня ждет тебя.
— Брат, наверное, нашел Элен! — воскликнула Долли.
Быстро надев туфли, она, схватив за руку подругу, побежала к дому. Так они и вбежали в гостиную, где сидели старая графиня, Лиза и незнакомый высокий худой человек средних лет.
— Тетушка, что пишет Алекс? — выпалила Долли, вбегая в комнату.
— Дорогая, позволь мне представить тебе господина Брауна, одного из капитанов компании «Северная Звезда», — укоризненно сказала графиня, указывая на поднявшегося при виде девушек мужчину.
— Очень рад знакомству, — по-английски приветствовал ее капитан, — а вас, мисс, благодарю, что вы известили княжну о моем приезде, — обратился он к Даше Морозовой.
— Добрый день, мистер Браун, — спохватившись, ответила на том же языке Долли, — извините меня за неучтивость, но вести от брата так редки, что каждое письмо для нас — подарок судьбы.
— Я все понимаю, — успокоил ее англичанин, — у меня, к сожалению, пока нет своей семьи — тем более, я очень ценю семейные отношения.
— Дашенька, — вступила в разговор Апраксина, — Алексей велит нам всем сейчас же ехать в Лондон, у него есть основания считать, что Элен — там, и мистер Браун приехал за нами.
— Господи, тетушка, я соберусь за полчаса! — воскликнула Долли.
— Нет нужды в такой спешке, дорогая, — объяснила графиня, — мы выезжаем завтра утром. Если вам нужно закончить ваши благотворительные дела, то лучше сделать это прямо сейчас.
— Я попрошу брата Корнилия взять на себя руководство восстановлением храма, — сообщила Лиза, — тем более что теперь остались только росписи стен и восстановление иконостаса.
— А я передам средства отцу Серафиму и могу спокойно уехать, — решила Долли, — сейчас он как раз должен быть в храме. Я схожу к нему, тетушка?
— Я об этом и толкую: иди, заканчивай свои дела, а мы начнем собираться, — графиня повернулась к англичанину и пригласила, — прошу вас, сударь, отдохнуть с дороги, ваша комната готова, и Фрол проводит вас.
Мистер Браун поклонился дамам и отправился за Фролом в отведенную ему спальню, а Долли, захватив деньги, пошла договариваться с отцом Серафимом.