Читать интересную книгу Невеста смерти - Линда Лафферти

Мельхиор Клесл вздохнул.

– У его величества есть возможность усадить на католические скамьи уже не упорных протестантов, а мусульманских воинов. Теперь они никогда не откажутся от своей религии.

В ночи снова прокричал павлин. Матьяш напрягся и принюхался – уж не дымом ли потянуло? Нет, всего лишь запах, который он сам принес с фронта.

Его собеседник поежился.

– Утром первым делом сверну шею этому павлину и приготовлю из него суп, – проворчал он и добавил: – С вашего разрешения, господин.

– Мой брат настроил против короны едва ли не всех венгров! Из сотни здесь девяносто пять – протестанты. Мы не в состоянии драться с османами на границе и вести войну внутри самой страны. И какая только чума нашла на него?

Епископ не ответил.

– А вы какой совет дадите? Только не как священник, а как опытный политик! – попросил эрцгерцог.

– Политик? – Клесл вскинул бровь.

– Каждый имеющий звание священник, будь то епископ, кардинал или папа римский, является также и политиком.

Мельхиор согласно кивнул и состроил гримасу, но потом выпрямился и расправил плечи.

– Думаю, выбирать не приходится. Вам следует как можно скорее выторговать у короля приемлемые условия и начать переговоры о мире. Заставьте его, если понадобится, принять ваши предложения, иначе он развяжет войну со своими венгерскими подданными.

– Ему это сильно не понравится – отдавать землю и платить дань. Он уже пообещал католикам владения протестантов, и у них слюнки текут от таких обещаний.

– Наш король слеп и не видит ничего, что происходит за стенами Праги. Османы выжгут землю, заберут добычу и еще ближе подойдут к Вене. Договор нужно заключить прежде, чем они проглотят нас целиком.

Матьяш провел ладонью по растрепанным после сна волосам. Уступки и гнев могущественного брата – не самая лучшая перспектива для того, кто считает себя солдатом.

– Вы говорите мудрые слова, но мне не по душе являться к брату с предложением компромисса и признанием поражения.

Клесл тронул его за рукав.

– Ради всего святого, господин, прислушайтесь к моим словам! Пошлите людей к Бочкаи в Братиславу. Дайте венграм религиозную свободу, а иначе они выступят против империи и встанут в одни шеренги с янычарами. И тогда ничто не остановит их на пути к Вене.

Матьяш слушал епископа внимательно и сосредоточенно.

– Уравнять протестантов с католиками? – нахмурился он. – Мой брат никогда не даст на это согласия из опасения показаться слабым в глазах папы римского.

– Папа и без того уже невысокого мнения о нем. К тому же и Рим не может не признавать существование османской угрозы для всей Европы. И потом, нашему благословенному папе не приходится жить, имея под боком сарацинов с их ятаганами.

– И что, позволить Бочкаи воспользоваться нашим позором и расширить за наш счет Трансильванию?

– Земля эта дикая и опасная. Сомневаюсь, что Бочкаи проживет там больше года. Отдайте ему Трансильванию – страна кишит головорезами и ведьмами, которые только тем и заняты, что варят яд для королей. Попомните мои слова, рано или поздно корона снова достанется этим злосчастным Батори.

Матьяш взглянул в упор на Мельхиора и снял с пояса ключ. Открыв замок в столе, он достал документ со сломанной восковой печатью и бросил его на столешницу красного дерева.

– Прочитайте, мой дорогой священник. Убедитесь сами, как Господь благословляет меня.

Епископ поклонился в знак благодарности за честь ознакомиться с личной перепиской, запечатанной кольцом Габсбурга.

– Что это? – спросил он затем.

– Тайное письмо от моих младших братьев. Просят встретиться с ними в Линце. Фердинанд и Максимилиан считают, что если нашего старшего брата не остановить, империю ждет неминуемый крах.

Епископ вскочил со стула.

– Господин, это же… Они поддерживают ваше восшествие на престол?

Матьяш закрыл глаза.

– Да. Да, мой добрый Клесл. Уверяют, что поддержат. И убеждены, что прочие семьи сделают то же самое. Демонстрируемая Рудольфом неспособность к управлению – пятно на имени Габсбургов.

– Да благословит Господь вас и ваши королевства! Вы, король Матьяш, спасете империю от кровопролития.

– Отныне я буду полагаться на ваш совет. Я свяжусь с Бочкаи и начну предварительные тайные переговоры. Но для их успешного завершения нам нужно добиться военного преимущества. Пограничные земли возле Эстергома все еще под вражеской угрозой. Я восстановлю равновесие свобод; никто – ни католики, ни протестанты – не будет иметь какого-либо преимущества. Венгры смогут вернуться в свой христианский дом, не опасаясь преследования. Мы выступим против османов единой силой – клянусь в том перед Господом!

Пламя свечи задрожало от дыхания эрцгерцога и погасло, оставив в наступившей внезапно темноте только запах дыма.

Глава 20. Чары Маркеты против Книги Чудес

Доктор Мингониус осторожно притворил за собой тяжелую дверь. Дон Юлий мирно спал.

Медик вздохнул, и эхо, пролетев по пустым коридорам замка, вернулось холодком сожаления.

Лишь теперь он понял, что всегда смотрел на сына Рудольфа как на «проблему» и не видел живого человека из плоти и духа. Девушка, простая богемская банщица, заставила дона Юлия пролить слезы. И пусть его непредсказуемое поведение можно было списать на безумие и неуравновешенность гуморов, что-то в слезах молодого человека тронуло сердце Томаса.

В нем жила душа, пусть и загнанная в некий темный уголок. В этом безумном бастарде, чьи отвратительные выходки унижали и подрывали репутацию одного из могущественнейших монархов Европы. Возможно ли, что любовь сумеет победить жестокость и порочность дона Юлия? Доктор снова вспомнил мальчика, увлеченного часами и книгой, бывшей для него самым большим сокровищем. Что же случилось с ним?

Промчавшись по дворцовому коридору, сквозняк принес запах старого дерева, скрытого несколькими слоями воска. Доктор поднял голову и прошел взглядом по галерее портретов Рожмберков, влиятельных мужчин и женщин, столетиями населявших замок.

Прекрасные одежды и ледяные глаза. Писанные маслом, картины навечно сохранили и блеск драгоценностей, и высокомерие надменных лиц. Это богемское семейство считало себя равным королю на своих землях. Теперь замок притих без шумных придворных, заполнявших когда-то танцевальные залы и просторные вестибюли. Тишину нарушали только гулкие шаги врача.

Мингониус остановился перед портретом бледной белокурой женщины с завитыми в колечки волосами, в белом платье с длинным шлейфом. Кто она такая? В ее лице присутствовало нечто особенное, нечто завораживающее, нечто, заставившее доктора задержаться, выделив ее портрет из десятков других, составлявших галерею.

Потирая пальцем губу, он снова подумал о своем нынешнем пациенте. Может быть, стоит принести ему Книгу Чудес? Может быть, она станет той тропинкой, что приведет к потерявшемуся в безумце пытливому мальчику? И может быть, именно сейчас, когда душа дона Юлия смягчена воображаемой любовью к простой банщице, для этого самое время?

Томас улыбнулся. Брадобрей Пихлер выдал ее за девственницу, чтобы собрать пиявок для сына короля. Банщица, сохранившая невинность в шестнадцать лет, – в такое трудно поверить. Доктор хорошо знал, что делается в подобных заведениях и в сколь отчаянном положении оказались жители Чески-Крумлова после отъезда из замка Рожмберков. Ради выживания они готовы на все, даже на то, чтобы торговать непорочностью девицы. Нравственные принципы – непозволительная роскошь для бедняков.

И все-таки женщины богемских бань блюли некую традицию чести. Говорили, будто сам король Венцеслав, отец чешского христианства, посещал пражскую баню ради встреч с прекрасной банщицей Сюзанной, первой из его любовниц. Некоторые даже утверждали, что он взял ее в законные жены. Пытаясь повысить статус банщиц, Венцеслав даже поместил их в свою Библию. Значение сих заведений было столь велико, что их не трогала католическая церковь, не говоря уже о протестантской Реформации.

А еще в этой девушке, Маркете, было что-то необыкновенное. Странная загадочность, тронувшая как ничто другое даже дона Юлия. И коль так, не стоит ли воспользоваться новой одержимостью королевского бастарда, связавшего Маркету с банщицами из Книги Чудес?

Книгу нужно представить ему как награду. Увлекшись разгадкой текста, Юлий позабудет свои фантазии и саму Маркету. Разум его подчинится занятию более логическому и дисциплинирующему. Он снова будет выстраивать свои бесконечные графики и таблицы, пытаясь расшифровать рукопись, и со временем наука и рациональное мышление в нем возьмут верх!

Томас поймал себя на том, что завидует Маркете, сумевшей в одиночку снискать уважение дона Юлия. Но, как только место девушки займет Книга Чудес, он, Мингониус, вернет себе статус человека, излечившего Королевского Бастарда Праги!