Читать интересную книгу Приобщение (СИ) - Шарапановский Владимир

— Хм, как-то это всё расходится с классовым учением. Про пассионарность, я понял, это хворост революций.

— В том то и дело Андрей Дмитриевич, что не только социальных, но и научно-технических революций. Именно они и двигают человечество вперед. Савонарола, Мартин Лютер, Джордано Бруно и многие им последовавшие. Именно они двигали прогресс и науку. Многие из них горели на кострах. Но именно они и есть хворост истории, но среди них присутствуют ещё созидатели и есть немало великих архитекторов. Однако, помимо них существуют и приземлённые вольные каменщики, коих в истории мы знаем как масонов. Эти и есть субпассионарии, ибо пекутся они о суетном — об обогащении, власти и мирской славе. Как бы многие не ругали революцию, но именно первая революция 1905-07 годов и вызвала рост пассионарной составляющей. Тридцатые, сороковые и пятидесятые годы ярко отмечены ей, но, к сожалению, многие пассионарии погибли во время войны, а их воспроизводство в наши застойные времена крайне затруднено. Вы же помните, как тогда работали на износ, лишь бы двигать вперёд науку и технику? И сколько было энтузиазма и целеустремлённости? Вот ответьте мне, что для вас является более интересным: работать над сложными проблемами физики, или приобретать всё новые побрякушки?

— Безусловно — первое, и даже странно слышать такой вопрос?

— Так в этом и заключён ответ, вам необходимы свершения, а вовсе не блага. И поймите правильно, никто не собирается их отбирать или уменьшать. Вас надо максимально освободить от прочих забот, для совершения открытий и творчества, чтобы вы смогли принести наибольшую пользу своему отечеству и всему миру. А вы тратите время и силы на препирания с этой субпассионарной сволочью, окопавшейся на разных уровнях власти. Пассионарий обречён на эти действия своей натурой, он не может быть равнодушен. Но поверьте мне, необходимо правильно ранжировать задачи. Мне самому отвратно барство и чванство номенклатуры, но чиновничество неистребимо. И всю историю человечества паразитирует на обществе, при всех видах общественного строя, кроме коммунизма. Там государство должно отмереть, хотя бы в части механизма принуждения. Людям, занятым творчеством, совсем неинтересна эта мелкая подковёрная грызня.

— Молодой человек, вы плохо знаете научные круги, и всю ту подковёрную борьбу, что разворачивается при совершении открытия и закреплении авторства на него.

— Согласен Андрей Дмитриевич, для меня это чуждо. Но это те самые родимые пятна прошлых формаций в нашем мировоззрении. Есть такие рудименты и в сознании наших учёных. А на сегодняшней стадии развития науки открытие неимоверно сложно совершить в одиночку, это плод работы больших научных коллективов. И без малейшего вклада всех работавших над ним оно могло бы не состояться. Вклад, конечно же, абсолютно разный, но это всё-таки коллективное творчество и каждый внёс в него свою лепту. А вот если все работавшие над открытием творцы, то и разбирать процентный вклад станет даже неинтересно. Творчество и свершение открытий для них является естественным процессом.

— Странный у вас взгляд на эти вещи, но возможно это связано с возрастом и отсутствием опыта работы в научном коллективе. Это какая-то утопия.

— Так коммунизм и начинался с утопических произведений, разве не так? Но обиходные действия не требуют авторского закрепления. Для чего нужно всемирное признание конкретному учёному? С одной стороны для того, чтобы к его мнению больше прислушивались, сиречь для приобретения авторитета. А с другой стороны для удовлетворения собственных комплексов. И второе очень мне не нравится, эдакие наполеоны от науки, или нарциссы, любящие себя в науке, а не науку в себе. Увы, но большинство учёных больны последним на данном этапе развития общества.

— Хм, интересный взгляд на проблему. Не скажу, что новый. Но заставляет задуматься, а может быть в этом что-то есть? Действительно, чего у меня больше? Удовлетворения от свершенного открытия и признания коллег, или же удовлетворенного самолюбия? Очень неплохо над этим задуматься. Свободен ли сам от этих пережитков?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А вы уже ответили на этот вопрос, Андрей Дмитриевич. Сами знаете, что правильно сформулированный вопрос — это половина ответа на него. Те, кто любит себя в науке, о таком даже не задумаются, и будут готовы на любую низость для отстаивания своего приоритета. Вспомните гения Никола Теслу, и укравшего у него ряд открытий и патентов Томаса Эдисона.

— Вот, знаете ли, молодой человек, но у меня некая двойственность возникает, с одной стороны ваши рассуждения и кругозор, а с другой стороны ваш внешний вид.

— А что тут нового, всё давно сформулировано Козьмой Прутковым: «Если на клетке слона прочтёшь надпись „буйвол“, не верь глазам своим». Так что не верьте своим глазам. Лучше следуйте внутренним ощущениям. И позволю дать вам совет, не воюйте с ветряными мельницами. Это рыцарственно и прекрасно, но, увы, бесполезно. Даже если предположим последующее изменение общественного строя, ответьте: неужели вы считаете, что те с кем вы боретесь, окажутся не у власти? Или что им на смену не придёт ещё большая мразь? «Революции готовят гении, делают романтики, а её плодами пользуются проходимцы». А вы в данной области — романтик, и плодами ваших действий пользуются проходимцы разных мастей. Не углубляйтесь вы в это грязное дело именуемое политикой, это не для нас. Мы должны двигать всё человечество вперёд, и, к сожалению, плодами наших трудов зачастую в первую очередь будут стремиться воспользоваться всякого рода мерзавцы. Это противно, но в политике учёные слепы, как кроты. Они не могут ясно видеть в том мутном болоте, и не приспособлены для жизни в нём. Потому-то их и будут пытаться использовать самые беспринципные. Хватит представлять великанов из ветряных мельниц, вас на них натравливают преднамеренно. И, поверьте, я ненавижу номенклатуру, куда более вас, но для управления государством она пока что необходима. Однако я делаю, и впредь буду делать всё от меня зависящее, чтобы изменить это положение дел, и убрать её из процесса управления государством.

— Так я тоже считаю, что прогресс необходим и неизбежен, его прекращение означало бы гибель цивилизации. И надо продолжать его не только в научной области но и в области социологической. Надо устранить существующую рознь, так как она может привести к полной гибели человечества. Надо искать взаимопонимание и общие черты двух систем и сближать их в единое общество будущего.

— Ловлю вас на слове. А теперь представьте себе завтрашний мир изобилия, где «на ответы — больше нет вопросов». Население проживает у теплой кормушки, не ставя перед собой великих целей, так как для их сплава в единое целое потребовался полный отказ от взаимоисключающих идеологий. Это в какой-то мере Олдос Хаксли и его «Дивный новый мир», где общество предельно статично. И опять же это общество из «Хищных вещей века» братьев Стругацких. Я уже рассказывал об этой повести, как примере точного научного прогноза будущего постиндустриального общества. В повести человек низведен «до уровня лабораторной крысы в известных опытах, испытывающей электронное наслаждение от вделанных в мозг электродов». В повести электроды даже не требуются — есть «слег», и человечество с радостью готово уйти из реального мира, в мир призрачный, где царит электронное наслаждение. И такому человечеству более не нужен прогресс. А еще есть и возможности встраивания в мозг нейросетей и имплантов, с помощью которых можно добиться того же электронного наслаждения. Есть ещё и опасность ухода личности в полностью виртуальные миры со вселенными, населённые созданными фантомами, тем не менее, весьма реальными в ощущениях. И это будущие угрозы, к которым надо готовиться уже сейчас, и человек-творец никогда не сбежит из реального в перечисленные призрачные миры.

— Мне трудно судить о перечисленных опасностях сейчас, всё требует детального осмысления. Наверно необходимо сперва ознакомиться с этой повестью, и только потом выносить суждение.

— Очень жаль, что вы раньше упустили возможность ознакомиться с творчеством этих писателей, пишущих преимущественно в жанре социальной фантастики, и очень часто раскрывающих многие современные тенденции в своеобразном зеркале реальности. Но ещё более злободневной на сей момент, является их «Обитаемый остров». Потрудитесь его прочесть, и обязательно. Именно за книги, написанные братьями во второй половине 60-х, был наложен запрет на печать их произведений в крупных центральных издательствах, а тираж «Сказки о тройке», напечатанный в одном журнале изъяли, а редактора наказали и уволили.