Или нам стоит нанять другого?
– Наймём другого, – Эшер сам удивился, как спокойно прозвучал его голос. – Я не уверен, что сумею отыскать дорогу в переулок Дракона-Свиньи самостоятельно, а этот наш приятель, – кивнул он через плечо в переулок, – обязательно сообщит, куда я направился, той банде, на которую работает.
В хутуне царил полумрак, и, прежде чем выйти на свет, Исидро остановился и протянул Эшеру старенькое, порядочно испачканное ципао из синего хлопка, судя по всему, снятое с одного из убитых.
– Возьмите.
Без лишних слов Эшер переложил содержимое карманов пальто и пиджака в карманы штанов, а затем стащил верхнюю одежду и натянул длинную стёганую рубаху. В одном из карманов обнаружилась чёрная хлопковая шапочка, и Эшер водрузил её на голову.
– А что вам нужно в переулке Дракона-Свиньи? – Исидро забрал его пальто и перекинул через руку. – И что вообще за тварь такая этот «Дракон-Свинья», позвольте спросить?
– Это существо, предположительно обитающее под некоторыми мостами Пекина, – ответил Эшер. Убитый китаец, похоже, был одного с ним роста и отличался немалой шириной плеч, судя по тому, что ципао оказалось заметно велико. – В переулке Дракона-Свиньи я надеюсь найти человека, который сможет укрыть меня на какое-то время, а заодно расскажет, какая из китайских банд на меня окрысилась и за что. Подозреваю, что они преследовали меня сегодня вечером от самого дома Мизуками. – Джеймс ещё раз проверил все карманы и снова спрятал нож в сапог. – Может быть, это нападение вызвано моими расспросами о том, к кому может обратиться человек со специфическими предпочтениями, а может…
Исидро резко обернулся.
«Похоже, я не единственный, кому кажется, что за ним следят», – подумалось Эшеру – настолько нехарактерна была для вампира подобная порывистость.
– Что-то не так?
– Всё в порядке, – откликнулся Исидро, хотя взгляд его жёлтых глаз то и дело цеплялся за очередную тень, явно свидетельствуя об обратном. Эшер внезапно сообразил, что его спутник не испил ни капли крови тех, кого убил в переулке.
Не осмелился.
Джеймс положил руку поверх одежды, висящей у Исидро на локте, чувствуя сквозь ткань худосочную руку.
– Можно попросить вас испачкать мою одежду кровью и выбросить так, чтобы те, кто меня преследует – Гобарт ли, Мизуками, немцы, австрийцы, дядюшка Том Кобли и все остальные[39], – надёжно уверились, что мне настал конец? Ничто не обрывает погоню надёжнее, чем доказательство её бессмысленности.
В глазах вампира промелькнула искорка лукавства.
– Умные люди мыслят одинаково.
– И не будете ли вы так добры сообщить Лидии, что со мной всё в порядке? Только передайте ей, чтобы она никому – ни Эллен, ни профессору Карлебаху, ни одной живой душе – не позволила узнать, что ей это известно. Она должна убедить всех, кто следит за ней, дожидаясь меня, что я мёртв.
– Я передам. А что, своему доброму профессору вы не доверяете? – Тон Исидро слегка изменился – живой человек в этот момент приподнял бы бровь или вопросительно склонил голову набок.
– Он совершенно никудышный актёр. – Эшер шагнул под фонари Си Чжу Ши и остановился, сигналя пробегавшим мимо рикшам. – Мне жаль, что приходится так поступать с профессором, – добавил он, – и с Эллен. Я понимаю, что они будут оплакивать меня. Но Гобарт не стал бы нанимать убийц. Это кто-то другой – или что-то другое. И мне начинает казаться, что этот кто-то – или что-то – очень не хочет, чтобы я совал нос в шахты Ши-лю.
– Буду иметь в виду, – вампир отступил назад, позволяя Эшеру забраться в подошедшую повозку. – И я надеюсь, что вам хватит деликатности не просить меня мешать этим убийцам охотиться на славного профессора Карлебаха.
Эшер рассмеялся:
– Я бы не посмел так оскорбить вас, дон Симон. Но я попрошу вас предупредить их. И приглядывать за Лидией.
«Совершенно шизофреническая просьба – просить вампира защитить кого-то, – подумал Эшер, пока рикша перехватывал поудобнее оглобли повозки. – Учитывая, что он три с половиной столетия продлевает себе жизнь, убивая других…»
Тем не менее Исидро едва заметно кивнул и негромко ответил:
– Я всегда буду рад помочь ей.
И Джеймс ни на секунду не усомнился, что, вверяя жизнь своей жены – а вместе с ней и маленькой дочери – в руки конкретно этому вампиру, он может не переживать за них вовсе.
Рикша тронулся с места, и Эшер оглянулся – но Исидро уже исчез, будто его и не было.
«Неудивительно, что Карлебах не доверяет мне».
Лидии сравнялось десять, когда её мать умерла от продолжительной болезни. После этого девочку отправили жить к тёте Фэйт – та из всех пяти сестёр была ближе всех по возрасту и характеру к покойной – и приложили все усилия, чтобы «защитить» Лидию от любой информации о хвори, иссушившей тело её матушки. Доведённая до исступления слащавым враньём, милыми эвфемизмами и топорными попытками отвлечь её от «всяких неприятных мыслей» – как будто окружающие и впрямь считали, что вся эта пантомима способна заставить её перестать думать о происходящем с мамой! – Лидия однажды поутру тихонько выскользнула из дома и прошла две мили пешком до Рассел-сквер, где располагалось городское имение её отца – только для того, чтобы обнаружить, что дом заперт, а родители исчезли.
Тогда, в реальности, она успела вернуться домой вовремя и разорвать записку, оставленную для нянюшки прежде, чем та наткнулась на послание – нянюшка обладала весьма строгими понятиями о том, как следует воспитывать непослушных маленьких девочек. А сейчас, во сне, в непривычно холодной постели пекинской гостиницы «Вэгонс-Литс», Лидия каким-то образом очутилась в отцовском доме и бродила по запертым комнатам, как бродила всякий раз, когда тот ей снился – а с того самого дня этот дом снился ей постоянно. Гостиная с невероятно модными тогда позолоченными обоями, вещицы в японском стиле – всё было таким, как прежде, даже сухоцветами пахло точно так же… Спальня матушки, где нетронутой сине-красной горой лежали подушки в псевдомавританском стиле – по ним все тогда с ума сходили, – как будто сама хозяйка никогда не лежала здесь… И тишина такая, что аккуратные шаги Лидии становились слышны, невзирая на ковры на полах.
В некоторых снах она бродила по комнатам совершенно одна.
В некоторых знала, что её родители где-то в доме, вот только их никак не удавалось найти.
В сегодняшнем сне в доме был кто-то ещё.
Кто-то совершенно незнакомый. Жуткий, древний, холодный, как тьма меж ночных звёзд. Кто-то, кого Лидия не видела – но кто слышал её дыхание и чуял кровь в её жилах.
А ещё он знал её имя.
Лидия в страхе попыталась вернуться обратно к парадной лестнице – во сне она, как правило, вскрывала замок двери, хотя и не умела этого делать лет до пятнадцати, пока её не научил Джеймс… Но комнаты