с этим сделать, но в итоге передумала и вернулась домой.
И вдруг вдали мелькнуло что-то белое, я обернулась, но там ничего не было. Может, это хвостик Снежка мелькнул и скрылся за забором? Было бы здорово, если это и вправду был он, но мне и без того было о чем подумать, и без коктейля тут не справиться.
К моему удивлению, на кухне сидел Адам. Я видела его внизу всего пару раз; кодирование, или что он там делал, он делал у себя, а стиркой и готовкой занимался днем, когда мы с Тэнси были на работе. Последний раз я видела его несколько дней, а может, и неделю, назад. Это напоминало жизнь с привидением, если только привидения выливают на себя литры «Линкс» и съедают бесчисленное количество банок с тунцом.
Он сидел за столом, пил чай, читал что-то на планшете и казался вполне обыкновенным, хотя, как всегда, бледным и с запавшими глазами. На нем были треники и линялая футболка, которая выглядела так, будто ему подарили ее на каком-то съезде геймеров. Я не могла не заметить, что его босые, длинные и тощие ноги были грязноваты. Хотя в защиту Адама могу сказать, что кухонный пол был не чище. Когда-то Мэдди умела мягко намекнуть Одете, что нужно здесь убраться, при этом спрашивая о ее родственниках в Румынии, которых она, кажется, знала поименно. Теперь, с отъездом Мэдди, Одета снизила свои стандарты. Если я когда-нибудь приглашу сюда Майлза на ночь, мне придется с ней поговорить или, что более вероятно, убраться самой. Черт, Мэдди, мне так тебя не хватает.
– Привет, – сказала я Адаму, – как дела? Такой хороший вечер, я думала посидеть в саду и выпить чего-нибудь.
– Привет, – пробормотал он в ответ.
Я открыла холодильник и увидела там только пустую бутылку совиньон-блан, которая уж точно не поможет мне в эту минуту.
Потом я вспомнила о бутылках текилы и трипл сека, которые Мэдди оставила в своей тумбочке под телевизором.
– Никогда не знаешь, когда понадобится запасная «Маргарита», детка, – сказала она.
Что ж, сейчас она была мне необходима. Должно быть, Тэнси оставила во фруктовой миске несколько лаймов, пусть и немного засохших.
– Хочешь коктейль? – спросила я Адама.
– Я пас, – ответил он.
– Как хочешь. – Я выжала лаймы, помешала, посолила, и когда коктейль был готов, сделала глоток. Чертовски вкусно. Я достала из сумки телефон и пошла в сад.
И тогда Адам сказал:
– Как это – знать, что делаешь что-то настолько ужасное?
Я замерла, в голове вертелось: он не знает о Майлзе, не может знать. Да и вообще Майлз не женат – во всяком случае, не по-настоящему. Не женат, хоть и женат. Но Адам даже не знает, кто это и где я была.
– О чем ты? – спросила я, стараясь держаться холодно и спокойно, но на самом деле немного паниковала и ощущала себя виноватой.
– О твоей работе, конечно же. О работе в индустрии, которая привела нас к кризису и экономическому спаду. Каково это – зарабатывать деньги на людском горе? Знаешь, сколько сейчас бездомных в этой стране, и все из-за таких, как ты? Знаешь, сколько детей живут за чертой бедности?
Для Адама – это целая речь. Пару минут я ничего не говорила, ошарашенная даже не тем, что он только что сказал, но тем, что он вообще со мной заговорил.
А потом сказала:
– Ты же знаешь, что я просто секретарша, да? Я набираю письма, делаю кофе и сэндвичи заказываю. Или заказывала бы сэндвичи, если б их кто-нибудь ел, но вместо этого заказываю сашими. Я не какой-то там финансовый гений.
– Секретарша, – сказал он язвительно, – ну да, конечно. Сколько бы тебе за это платили на госслужбе? Если бы у них вообще были секретарши, которые заказывали им ланчи, готовили кофе и набирали их хреновы письма – а у них таковых не имеется, потому что денег нет. Уж точно не хватило бы на то, чтобы жить здесь.
Я бы, наверное, меньше удивилась, если бы он запустил в меня своей чайной кружкой. Тихий, угрюмый Адам вдруг вылезает из своей раковины, чтобы накинуться на меня из-за – кто бы мог подумать? – моей работы. Это было так странно. Страннее могло быть, только если бы он вылез из раковины, чтобы выпить со мной и мирно поспорить, кто победит в «Танцах со звездами».
– Ты тоже здесь живешь, – подчеркнула я, – и твой кузен Генри тоже жил бы здесь, если бы его дедушка не умер и не оставил ему достаточно денег, чтобы купить дом. Это уж точно не назовешь деньгами, нажитыми непосильным трудом?
– Не впутывай сюда мою семью, – сказал Адам.
– Что? Никуда я их не впутываю. Ты сам это начал. Господи, я прихожу домой, и все, что я хочу, это просто спокойно посидеть, предлагаю тебе коктейль, и ты на меня набрасываешься ни за что. Что с тобой не так?
– А что, нельзя критиковать механизмы, из-за которых столько денег находится в руках одного процента всего населения? – спросил Адам. – Что не так с тем, чтобы выступать против системы, которая позволяет богачам зарабатывать на голоде и войне? За что любить офшорные компании, позволяющие людям удерживать миллионы фунтов налогов, которые оказали бы колоссальную помощь беднякам по всей планете? Ты бы лучше задала себе эти вопросы, вместо того чтобы спрашивать, что не так со мной. Со мной все в порядке.
– Ладно, раз уж мы заговорили о бедных, – сказала я, – может, ты заодно скажешь мне, сколько денег «Колтон Кэпитал» пожертвовал на благотворительность в том году? Не знаешь? А я знаю. Сорок тысяч фунтов. Может, хочешь узнать о фонде, который Колин основал, чтобы помочь малоимущей молодежи продолжить образование, и скольким он помог? Я тебе скажу. Семидесяти четырем. Двое из них в том году поступили в Кембридж. Ну что, сила и богатство в руках элиты, не так ли? Может, рассказать о схемах микрокредитования, в которые мы вложились, и скольких женщин из пакистанских деревень это вытащило из бедности? Но нет, ты не хочешь об этом знать, потому что это не укладывается в установку наивного и глупого клавиатурного воина. А теперь я пойду в сад и наслажусь своим коктейлем. Приятно было поговорить.
Адам встал. На мгновение я подумала, что он собирается швырнуть в меня остатками чайных пакетиков «ПиДжи Типс», и что мне делать в таком случае. Но не швырнул. Адам помыл чашку в раковине, положил ее в посудомоечную машину. И я бросила ему замечание о том, что потребление воды в западном мире приводит к дефициту водных ресурсов, несмотря на то что не знала как и вообще правда ли это.
– Все равно, – сказал он