ценной коробочке. Ты научила меня любить и чувствовать, излечила от всего, и за это ты заплатила самую высокую цену. От чего так не справедлив этот чертов мир?! Скажи, Мэгги..? Прости, что позволил себе залезть так глубоко в твою душу, что ты полюбила мои чувства больше своих. За что? Скажи, я бы все простил. Я не мог не простить… Мэгги, ты была, есть и будешь самым светлым и дорогим в моей дурацкой жизни. Но без тебя у меня нет даже такой. Прошу, забери мою. Я хочу, чтобы ты жила, Мэгги, я так тебя люблю… Я никогда не любил, я просто не знал, что нужно было делать. Прости меня, моя Мэгги, живи! Прошу, живи, дыши! Я сделаю тебя самой счастливой, я буду беречь тебя, как самую хрупкую частицу Вселенной, состоящую из ничтожного количества атомов и молекул. Я помещу тебя в стеклянный купол и буду лишь помогать расправлять крылья. Ты, только, вернись ко мне, Мэгги…
Глава 28
Я вдохнула воздух: раздалось шипение, сработал насос и очередное продолжительное пиканье аппарата. Кроме этих звуков вокруг стояла полная тишина. Резиновая маска сильно давила на скулы, соленые и прохладные капельки конденсата стекали на сухие губы. У меня не было сил делать глубокие и частые вдохи. Мысли путались, я до сих пор ощущала покачивание волн, мне казалось, что одежда была мокрая и тяжелая, а кожа слишком пропиталась водой. Я попыталась приоткрыть глаза, но веки окаменели. Их тянуло вниз, я не могла смотреть. От страха я стала собирать в себе силы, чтобы пошевелить пальцем, будто током ударило в подушечку указательного, и по телу разлилась невыносимая боль. Я не могла управлять своим телом, как бы сильно того не желала. Легкие кололо изнутри.
“Мэг?”
Я услышала знакомый голос, скрип кресла и шаги. Надо мной нависла голова с взъерошенными и растрепанными волосами. Оскар смотрел на меня огромными испуганными глазами, наполненными воодушевлением и надеждой. Кофта свободно болталась, оголяя ключицу и начало грудной клетки. Глаза никак не могли сфокусироваться на Оскаре, черты его нежного лица расплывались. Местами, мне казалось, что он стоял в трех метрах от меня, но я четко ощущала его дыхание и прикосновения. Я перевела взгляд чуть ниже его губ, он надел кулон, который я обещала не снимать, но сняла именно в день выставки. Кулон раскачивался подобно маятнику, гипнотизируя меня и погружая в сон.
“Ты слышишь меня?”
Голос повторился. Я так хорошо выучила эту интонацию и особенности произношения, что угадала бы, будь я в коме. Его голос вывел бы меня. Я сглотнула, повернув слегка голову набок, подняла два дрожащих пальца и зацепилась ими за низ кофты. Почувствовав натяжение, Оскар опустил голову и присел на край кровати, осторожно накрыв мою руку своей. Голова просто раскалывалась. Оскар гладил меня большим пальцем и, не отрываясь, смотрел в одну точку, болтая ногами. Он сидел ссутулившись, такой странный и, почему-то, несуразный. Я бы подумала, что он был самым милым домовым в истории. Лохматый, худой, бледный… самый красивый.
“Прости меня, Мэг, я такой дурак… Испугался и все,” он вырисовывал пальцем круги на моей коже.
“Ос..”
“Тише, тише, молчи. Не нужно говорить.”
Оскар наклонился ко мне и уперся локтем слева от меня. Он был так близко ко мне, я хотела его поцеловать. Оскар пах домом… Согнув пальцы, я поднесла руку к лицу и кое-как стащила маску. Я резко ощутила холод.
“Ты уже можешь дышать?” Оскар убрал мне волосы от лица.
“Сейчас проверим,” мы говорили шепотом – так было проще. “Давно я..”
“Четвертый день…”
“Кто меня в.. вытащил?” Мне было неловко говорить об этом.
“Дэн…”
Оскар опустил глаза и начал расправлять складки на простыне. Я стиснула зубы и напрягла шею, стараясь не заплакать.
“Зато, ты сейчас здесь,”– я попыталась улыбнуться и пошутить.
“Что ты натворила?”
Оскару смешно не было. Он взял меня за обе руки и поднес их к губам. Я равнодушно смотрела в его пронзительные глаза, бешено описывающие круги на моем лице. Уголки губ слегка дергались, зрачки расширились. Его безумство и страх читались в каждом малейшем и непроизвольном движении организма. Он прерывисто дышал, а, когда держал меня за руки, сильно нервничал, хотя, и пытался скрыть это от меня. Оскар свел брови вверх и сделал невыносимо печальные глаза, на лбу появилась морщинка. Я облизала губы и дотронулась до его щеки, проведя большим пальцем по скуле и расслабленным мягким губам. Он смотрел на меня в недоумении, но это был уже другой Оскар. Мой растворился настолько быстро, что я не успела понять, как это произошло. Этот Оскар казался мне нежным и ранимым, заботливым, испуганным и сломленным. Вновь коснувшись пальцем его губ, я остановилась и подняла глаза. Оскар приоткрыл рот, чтобы вдохнуть и, точно также, замер на месте. Мы сохраняли зрительный контакт и, чем дольше я держала палец на его губах, тем сильнее между мной и Оскаром возникало электричество. Не моргая, он наклонился и коснулся моих губ губами, отстранился назад, как бы наблюдая за реакцией и спрашивая разрешения. Я потянула его за ворот к себе и обхватила лицо руками. Оскар, не отрываясь, спустился на колени на пол, сложил вместе руки и оперся на них. Я снова почувствовала вкус его губ, наполненных теплом и тонким ощущением неимоверной близости между нами. Случайно задев на руке капельницу, я вздрогнула от боли, но не остановилась. Запуская пальцы ему в волосы, я изо всех сил пыталась целовать его так, как не целовала прежде. Мне хотелось быть для него всем. Здесь и сейчас.
“Стой, мне трудно дышать,”– я выставила пальцы.
“Давай поедем домой вместе?”
“Как это?”
“Я обещаю, что куплю нам квартиру, большую, с отдельной комнатой для оригами, но пока ее нет, может быть, мы попробуем жить вместе?”
“Мне не нужна от тебя квартира, просто будь каждый день рядом, пахни булочками, заваривай кофе и целуй также, как только что целовал.”
“Я люблю тебя…”
“А я люблю тебя!”
Я положила голову на подушку и шмыгнула носом. В палате горел только торшер в углу. За окном было темно, жалюзи была закрыты.
“Здесь дают ужин?”
“Сейчас позову врача и попрошу, чтобы доставили ужин,” Оскар поцеловал меня в губы, оставив долгий след на нижней губе.
Оскар вышел из палаты вместе с телефоном.
Доктор Бейкер осмотрел меня и принес горячий ужин. Это был зеленый горошек, тост, джем и кусочки курицы в сливочном соусе. Я села, положив за спину подушку, собрала волосы в низкий хвост и поправила на запястье бирку. Мне поставили поднос и стакан с чаем. Все-таки, я обожала еду. Создавалось непередаваемое ощущение голода и