Читать интересную книгу Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II - Детлеф Йена

Правительство приравняло в социальной иерархии татарскую элиту к русскому дворянству и тем довольно быстро достигло ее русификации. Личные привилегии и права зависели от готовности к работе на благо империи, в противном случае социальное падение было неизбежным. Расслоение между элитой и низшими слоями населения очень скоро грозило стать непреодолимым. Для простого татарина путь на турецкую родину — в отличие от представителя высшей знати — не имел никакой альтернативы. Он предпочитал эмиграцию русификации как меньшее из двух зол.

Передающееся из поколения в поколение традиционное мышление исконных жителей Крыма русские чиновники понять не могли. Они не знали, как решать проблемы. Русское начальство просто по-новому перераспределило страну — даже Потемкин был здесь бессилен. Новый слой русских землевладельцев привносил опыт своих собственных форм хозяйствования, однако недостаточно учитывал имеющиеся климатические условия и сельскохозяйственные традиции. Во всем этом татарские крестьяне находили еще одну причину для иммиграции. Они не желали подчиняться этим невежественным новым господам.

Попытки Григория Потемкина наладить виноградарство и шелководство с помощью иностранцев тоже не приносили желаемых результатов. Но опытных в этих вопросах грузин и армян он также не хотел возвращать в Крым. Генерал-губернатору нравилось пространственное разделение различных национальных групп.

Старые крымские города приходили в упадок. Смешение народов, которое имелось там издревле, принесло бы ему пользу при сооружении новых городов. Вместо этого Потемкин повелел, например, город Феодосию заселить чисто христианским населением, в том числе прежде всего армянами. И наоборот, он объявил старую столицу Бахчисарай татарским городом. Даже в Симферополе, в 1784 году объявленном столицей «управления Таврической области», квартал русских правительственных зданий явно отличался от татарского старого города. Правда, общение представителей разных национальностей друг с другом было относительно свободным и без националистической агрессивности. В таком смешении народов русские колонисты не знали еще никаких проблем, отягчающих жизнь национальных меньшинств. Господствовал дух, знакомый колонистам американского запада — вопреки факту, что в Южной России все действия Потемкина следовали самодержавной программе.

Русские усилия вокруг интеграции Крыма в состав империи концентрировались на единственном географическом пункте: на Севастополе. Морская крепость считалась центром общей южной системы укреплений. Севастополь строился как истинно военное учреждение. Город с самого начала состоял из казарм, складов, госпиталей, адмиралтейства, арсеналов, верфей, гавани — и дворца Екатерины II. На том месте, где Потемкин повелел создать Севастополь, в древние времена существовало античное поселение Херсонес. В 1783 году началось строительство целого города, названного вначале Ахтиаром. Только годом позже его переименовали в Севастополь.

Хотя до окончательного открытия военного порта в 1804 году прошло немало времени, однако создаваемый город с самого своего основания носил характер кузницы и базы морского судостроения. Севастополь оставался для Потемкина самой важной целью в Крыму.

С начала строительства Севастополя Потемкин и императрица находились в тесном контакте относительно всех связанных с этим вопросов. Речь шла о сути русской имперской политики. Когда Потемкин просил для морской крепости отборных офицеров и солдат, он писал императрице: «Соблаговолите повелеть прислать хороших воинов, ибо какой прок отправлять на новое место кучу отбросов? Я должен просить Вас, мадам, рассматривать это место как одно из тех мест, которые только увеличивают Вашу славу и в которых Вы не делите ее ни с одним из предшественников. Здесь Вы не следуете по стопам кого-либо другого».

Потемкин открывал перед своей императрицей перспективу еще большей славы, чем та, которой пользовался так сильно уважаемый ею Петр I. Екатерина могла распахнуть ворота в Средиземное море! В полном соответствии с этим Потемкин окрестил первый сошедший со стапелей корабль, созданный под его руководством, под именем «Слава Екатерины» — Екатеринослав — и писал императрице: «Это название я смогу оправдать, ежели это от меня потребуется». Всегда заботящаяся о своем авторитете императрица предусмотрительно смягчала слова смелого судостроителя: «Лучше быть, чем слыть». Долгожданная цель была еще впереди, и кто тогда знал, как может закончиться надвигающаяся война против Османского государства. Но, честно говоря, императрица совсем не хотела делать выговор Потемкину, так как она не ограничивала его в том, под каким именем он должен был крестить корабли.

Большое значение Севастополя выражалось также в найме иностранных кораблестроителей. Всемирно известные мастера этого искусства спешили в Россию. Нужно было построить совсем новый флот — какая задача! Главным среди принятых на службу специалистов был сэр Самуэль Бентам. Он объехал в течение 1780–1782 годов в качестве натуралиста Сибирь и весьма тонко разбирался в технических возможностях России. Потемкин назначил британского инженера верховным смотрителем надо всеми судостроительными верфями в Южной России. Бентам получал от своего брата Иеремии, известного экономиста, философа и социолога, активную теоретическую и практическую помощь. Бентамы привели за собой целую толпу видных британских судостроителей и адмиралов, которые поступили на русскую службу и должны были под руководством Потемкина добывать Екатерине славу на Черном море.

Генерал-губернатор Новороссии не только определял места для поселения в приграничных районах Кавказа, Северном Причерноморье и в Крыму. Он не только устанавливал точные места и города, которые должны были служить пунктами сосредоточения учреждений военного режима, управления и заселения сельских районов. Потемкин составлял планы поселений и городов, проектировал церкви, ратуши и дворцы. Кроме того, он должен был заботиться о необходимых капиталах и с помощью колонизации приобретать финансовые средства для грядущей войны против Турции. В финансовой политике он проявлял не меньшую гибкость, чем при сооружении новых городов и сел.

Финансовая сторона проблемы имела сильные региональные, а также социальные и национальные различия. Остается поистине замечательным, насколько хорошо князь Потемкин знал все связанные с этим проблемы и даже отчасти решал их.

Из всех групп переселенцев выделялся в качестве самой важной социальной силы российский государственный крестьянин. Он заселял Новороссию на тех же финансовых условиях, какие были ему знакомы по прежней родине. Он получал льготы лишь в том случае, если его подушная подать за первый год поселения могла быть оплачена на старом месте жительства — если община деревни была согласна с этим. Чтобы повысить количество русских крестьян, Потемкин использовал запрет на возвращение беглых крепостных. Запрет привел к значительному притоку энергичных обедневших крестьян. Правительство скупало в некоторых областях уже заселенные помещичьи земли и передавало их государственным крестьянам. Они могли добиться определенного освобождения от налогов на первые 1,5 года, поскольку общины тех сел, из которых они происходили, брали уплату налогов на себя. Это относилось не только к подушной подати.

Генерал-губернатор предоставлял нуждающимся поселенцам в степных селах определенные дотации для сооружения нового жилья и для приобретения необходимого посевного зерна. Кроме того, многочисленные особые предписания регламентировали интересы крестьян, которые приезжали, находясь в самом разном зависимом положении на Волгу и Дон или на Кубань и на Кавказ.

Это касалось — с существенными отличиями — также Екатеринославской губернии. Здесь Потемкин использовал проживающих «русских бедняков», которые должны были уплачивать подушную подать менее 10 копеек и налог (оброк) менее 8 руб. Он возводил их, не применяя особенно энергичных мер принуждения, в статус переселенцев — с этим была связана отмена небольших свобод. Рука Потемкина была так же тверда, если речь заходила о статусе «военных поселений» или о работе с иностранцами. Новые поселения, правда, с самого начала имели явный военный характер, но только непосредственно перед второй турецкой войной Потемкин расширил их военные задачи. В 1787 году он лично старался, чтобы из самых разных типов поселений возникали чисто военные лагеря. Связанные с этим структурные и финансовые задачи сводились к тому, чтобы наполнять при помощи поселений воинские подразделения или вообще создавать новые. Так, например, Екатеринославская губерния должна была набрать 9 полков в легкую кавалерию. Государство взимало с каждого крестьянского двора рубль поземельного налога и 15 копеек подушной подати. Кроме того, отдельные деревни и дворы должны были предоставлять солдат.