-- Нет, Элдрич, -- ответил Джордж. -- Все в полном порядке.
Его уже начинала раздражать неправильная постановка сцены. Это он, а не Элдрич, нуждался в ответах и утешении. Это он, черт возьми, вернулся из Грохочущего мира и, несмотря на усталость, готовился выполнить еще одно перемещение. Но Элдрич совсем расклеился, и Джорджу было неловко оставлять этого симпатичного парня в таком нелицеприятном состоянии.
-- Спокойно, Элдрич. Тревожиться не о чем.
-- И вы не заметили ни одного проникновения? -- спросил Элдрич.
-- Ни кусочка, -- ответил Джордж, хотя и не знал, о чем говорил его собеседник.
-- И даже легкого перекрытия слоев?
-- Вообще ничего.
-- Вы в этом уверены?
-- Послушай, приятель, -- произнес Джордж. -- Минуту назад я вернулся из Грохочущего мира. Но это еще не значит, что я, как какой-то отупевший идиот, не смыслю в делах, которые тут происходят. Не было никаких перекрытий, понимаешь? И уж тем более -- проникновений!
-- Надеюсь, вы правы. Но Хайнберген предсказывал...
-- Забудь о Хайнбергене, -- оборвал его Джордж. -- Садись. Я сделаю тебе что-нибудь выпить. А потом ты расскажешь о моем новом задании.
Элдрич сел.
-- Но что именно вы хотите узнать о вашем задании? -- спросил он, и в его голосе появились нотки подозрительности.
-- Ладно, забудь об этом, -- сказал Джордж. -- Я и так о нем все знаю. Просто мне хотелось поддержать беседу, пока ты не успокоишься и не поймешь, что у нас все в полном порядке.
-- Так значит вот в чем дело? -- спросил Элдрич.
-- Ну, конечно, -- ответил Джордж.
-- Как это мило с вашей стороны. Знаете, Джордж, вы всегда казались мне очень сильным и мужественным человеком. Вот почему, наверное, Цедулла так расстроился, когда понял, что вы ушли в Грохочущий мир. Я хотел сказать, что он полагался на вас, Джордж, хотя и скрывал от нас свои чувства. Да что там! Мы все полагались на вас.
-- Ладно, хватит об этом, -- произнес Джордж, немного смущаясь от признания своих заслуг и, как всегда, ничего не понимая. -- Значит Цедулла расстроился?
-- Да, но ведь он расстраивается по любому поводу. Идемте, я покажу вам ваши апартаменты.
Он вывел Джорджа из комнаты с серыми стенами, и они вышли в длинный коридор, который занимал довольно долгий промежуток времени. Идеальную тишину нарушали только их шаги, приглушенные мягким ковровым покрытием.
-- Мы решили разместить вас на прежнем месте, -- сказал Элдрич. -Подготовка к полету еще не завершена, и вы можете немного вздремнуть и освежиться.
Элдрич остановился перед дверью, обозначенной буквами М и Ж. Он открыл ее, и Джордж увидел небольшую гостиную, за которой через открытую дверь просматривалась спальная комната. На стене имелось окно. Оно открывало вид на широкую зеленую лужайку с каймой деревьев по бокам. Чуть дальше начинались горы с синими полосками расщелин.
-- Довольно мило, -- сказал Джордж и, подойдя к окну, окинул взглядом панораму. -- Что это за горы?
-- Те, которые нарисовал для нас художник, -- ответил Элдрич.
-- Но какие именно? Он же, наверное, имел в виду вполне конкретную горную гряду?
Элдрич, немного подумав, пожал плечами.
-- Для вас выделили небольшое космическое судно, -- сказал он, прочистив горло. -- Мы отправляем вашу ракетку через час. И, я думаю, воланчики тоже. Пока у нас тут действительно все спокойно, хотя на самом деле это только так кажется.
-- Вы хотите сказать, что все это нереально?
-- О какой реальности здесь вообще можно говорить? -- ответил Элдрич.
-- Мы находимся в пространстве РБ2, и со всех сторон нас окружает мрак небытия.
А девочки были просто замечательные, подумал Джордж. Он знал, что в этой конфигурации, заново сплетенной пауком, ему не полагалось иметь такие мысли, но старая привычка брала свое. Впрочем, возводя бункер для негативных мыслей, мы тем самым лишь увековечиваем то, что нам хотелось бы спрятать и зарыть подальше в рассыпчатой почве благих намерений. Вот почему этот самонадеянный Паук, считающий себя единственным рассказчиком всех историй, осмелился присвоить теперь его голос и оплел липкой пряжой те коридоры, которые, почти наверняка, вели к фатальной аритмии. А как же женщины на берегу? Нет, нет, подумал Паук, мы покончим со всем этим! Мы просто прервем сейчас историю -- гордую и отважную историю о прежней расе и людях, которые жили задолго до того, как пауки захватили власть над планетой. Джордж, соберись же, черт возьми! Своими мыслями об их кругленьких попках ты искажаешь всю величественность моих мыслей.
-- Прошу прощения, -- ответил Джордж, -- но из-за энергетических проблем, я не могу выйти на придуманный вами берег. И раз уж так получилось, то почему бы вам не взяться за это дело самому и не оставить меня в покое?
-- Это невозможно, -- сказал паук. -- Они разрушаются от моих прикосновений -- даже от намека на прикосновение. Они разрушаются еще до того, как мне удается приблизиться к ним и объяснить, что им нечего бояться. Вот почему старый банк мыслей не может позволять перенастройке унести тебя прочь, и вот почему у нас ничего не меняется.
Перевалив через вершину холма, Джордж увидел большой каркасный дом, окруженный цветочными клумбами. Среди ярких незнакомых цветов он узнал лишь черствые голубые незабулки и маленькие бутоны красноносой герняни. Этот дом, с белыми ситцевыми занавесками и могучими вязами, казался удивительно знакомым и близким. Джордж не помнил его, но продолжал идти по длинной тенистой аллее. Небо тонуло в глубокой и невероятной синеве, которая встречалась только в снах. В воздухе звенели птичьи песни. Солнечный свет отливал золотом в завитках колючей проволоки, прораставшей на зеленых кустах живой ограды. Рядом высились стройные решетчатые деревья, которые во многих областях вселенной назывались вышками.
Передняя дверь запиралась на простой крючок. Джордж приподнял его и вошел в дом. Он оказался в скромной гостиной, которая своей клейдесдальской софой* и камином в стиле Амеса напоминала добрые времена предыдущей эры.
* Имеется в виду сравнение с очень известной клейдесдальской породой лошадей-тяжеловозов.
Джордж нерешительно остановился у окна. Он не знал, что ему делать дальше, а вокруг не было никого, с кем бы он мог поговорить. Пройдя по разлапистому ковру с яркими узорами змей и подков, Джордж подошел к лестнице, которая вела на второй этаж. Где-то вверху светился квадратик света. Он начал медленно подниматься по неосвещенным ступеням, стараясь наступать на каждую из них, а не перескакивать торопливо через две и не нестись, как угорелый, через три-четыре. Когда ступени закончились на лестничной площадке, он зашагал по узкому коридору, который тоже показался ему чем-то знакомым. Но разве такое возможно? Он не мог знать коридор, в котором ни разу не был -- это же понятно каждому, верно? Однако Джордж сомневался во всем. Вот почему он продолжал идти до тех пор, пока не дошел до конца коридора. Дверь слева от него оказалась открытой, и он заглянул в нее. В комнате стояла железная кровать, застеленная большим стеганым одеялом, на котором колосилась вышитая пшеница. Рядом виднелись два стула с прямыми спинками и старомодный комод на изогнутых ножках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});