было немыслимо вдали от общеевропейских интересов, и это уже невозможно было отрицать. А поскольку война к тому времени превратилась в общепринятый способ решения всевозможных проблем, Россия не могла оставаться в стороне от бушевавшего в Европе пожара. При этом, конечно же, у Наполеона не было цели ни завоевать Россию, ни разрушить ее. Однако очень скоро выяснилось, что Россия не хочет активно поддерживать Континентальную блокаду, в которой император французов видел главное оружие против своего главного врага – Англии. И война Наполеона против России сделалась неизбежной.
При этом никто силой не заставлял Наполеона отдавать приказ о переходе границ. Просто логика принятия решения в данном случае оказалась такой: «не наказывать Россию за отказ проводить профранцузскую политику – это значит проявить не только непростительную слабость на глазах всей Европы, но и распрощаться с надеждой в будущем победить своего главного соперника – Англию»[130].
Историк Дэвид Чандлер в своей книге «Военные кампании Наполеона» пишет: «Результатом русской кампании было непоправимое разрушение легенды о непобедимости Наполеона»[131].
В самом деле, в 1812 году Россия разгромила более чем полумиллионную армию под предводительством императора французов. При этом в современных научных исследованиях не дается однозначных оценок целей Наполеона в войне с Россией. Почему? Да потому что они не декларировались в официальных документах. Одни считают, что, разгромив русских, Наполеон хотел аннексировать у России западные области и восстановить независимую Польшу (не зря же в своем воззвании к войскам император назвал вторжение в Россию Второй польской войной?). Другие уверены, что Наполеон хотел наказать Россию за то, что она нарушает условия Континентальной блокады. Третьи думают, что Наполеон желал навязать Александру I совместную военную экспедицию в Индию, дабы нанести сокрушительный удар по Британской империи. Нельзя полностью отрицать и другие высказываемые историками версии (например, мнение Роже Дюфреса о том, что Наполеон «думал, что крепостные крестьяне в России примут его сторону»[132]).
В любом случае, война началась, и план Наполеона заключался в разделении русских армий, сосредоточенных на западной границе, и в разгроме их поодиночке в приграничных сражениях. Как известно, этого Наполеону не удалось – несмотря на то, что он создал и обеспечил всем необходимым невиданную доселе по численности «Великую армию», которая насчитывала около 449 000 человек при 1146 орудиях. В дальнейшем, по мере развития событий, этих сил оказалось недостаточно, и в Россию дополнительно были введены еще 123 500 человек пехоты, 17 700 человек кавалерии и 96 орудий. Таким образом, общая численность «Великой армии» достигала неслыханных прежде размеров в 612 000 человек при 1372 орудиях (без учета еще примерно 25 000 человек гражданского обслуживающего персонала – торговцев, прислуги, чиновников и т. д.
* * *
При таком огромном количестве войск руководство у Наполеона было слабым, и главная проблема заключалась в том, что император сосредоточил его в своих руках, и это стало непосильной нагрузкой для одного человека. Инициатива маршалов у Наполеона практически исключалась, а сам Наполеон физически не мог лично находиться повсюду и одновременно. По мнению военного историка Дэвида Чандлера, масштаб задуманной Наполеоном войны «выходил за пределы даже его феноменальных способностей»[133].
Благодаря блестяще организованной разведке, начало войны 12 (24) июня 1812 года не стало чем-то внезапным для российского правительства. Сведения о составе и передвижениях наполеоновских корпусов становились известны русскому военному атташе во Франции полковнику графу А. И. Чернышёву порой даже раньше, чем они докладывались Наполеону. И тактику русские выбрали для Наполеона неожиданную: русские армии стали отступать, не позволяя противнику навязать им крупные сражения. Они соединились 4 (16) августа 1812 года у Смоленска, и этим были сорваны замыслы Наполеона, рассчитанные на быстрое завершение войны.
* * *
Центральным событием войны 1812 года стало Бородинское сражение 26 августа (7 сентября) 1812 года, в котором, по признанию самого Наполеона, «французы показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми».
Кто же победил в этом сражении? Сказать однозначно сложно.
При этом западные историки искренне не понимают, почему день Бородинского сражения в России празднуют, как победу русского оружия? Они не могут объяснить парадокс, почему отступившая с поля боя армия, которая затем еще и оставила столицу, считается победительницей…
Для участников сражения подобного парадокса не существовало: многие российские генералы считали Бородино серьезным поражением.
Вот лишь несколько примеров.
Генерал А. П. Ермолов назвал день сражения «ужасным днем». Генерал Л. Л. Беннигсен в своих «Записках» сделал следующие неутешительные выводы: «Мы были оттеснены на всех пунктах, на которые была произведена атака», а Наполеон «овладел всеми высотами и стоявшими на них батареями». Он же много говорил о том, что «одним из пагубных последствий Бородинской битвы была потеря Москвы, столицы Российской империи, что повлекло за собою огромные и неисчислимые потери для казны и множества частных лиц»[134].
Известный военный специалист Карл фон Клаузевиц пишет: «Кутузов, наверное, не дал бы Бородинского сражения, в котором, по-видимому, не ожидал одержать победу, если бы голоса двора, армии и всей России не принудили его к тому. Надо полагать, что он смотрел на это сражение, как на неизбежное зло».[135]
По оценкам, у русских армия насчитывала 155 000 человек, из которых 114 000 человек приходилось на регулярные войска (еще были казаки и ратники ополчения). В русской армии в день Бородинского сражения имелось 624 орудия. В свою очередь, армия Наполеона насчитывала в своих рядах примерно 133 000 человек и 587 орудий.
Как известно, по законам тактики наступающая сторона должна была обладать превосходством хотя бы в одну четверть. Однако умелое расположение батарей позволило бывшему артиллеристу Наполеону снивелировать это несоответствие. Ко всему прочему, расположение русских войск оказалось довольно странным: основная часть армии стояла на правом фланге, на берегу реки Колочи, и она была в этом месте практически бесполезна, так как против нее на другом берегу реки не было никого. При этом Наполеон сосредоточил свои главные силы в центре и на своем правом фланге, то есть значительно южнее села Бородино, где русских войск было относительно мало.
Говорят, что эту позицию выбрал даже и не сам М. И. Кутузов, а полковник К. Ф. Толь, назначенный главнокомандующим на должность генерал-квартирмейстера. Во всяком случае, генерал Беннигсен в своих «Записках» написал: «Полковник Толь овладел умом князя Кутузова, которому его тучность не позволяла самому производить рекогносцировку местности ни до сражения, ни после него»[136]. При этом сам М. И. Кутузов уверял императора Александра: «Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь я исправить искусством»[137].
К