Читать интересную книгу Радиоактивный ветер - Алексей Колентьев

До прихода Андрона оставалось ещё несколько часов, использовать их на очередной анализ столь запутанной ситуации, не было уже никаких сил: события сменяли друг друга слишком быстро, поэтому совершив обычный «медитативный» ритуал с личным оружием, я отправился сначала в душ, а затем устроился, на ставшей такой огромной кровати и уснул.

Отдых пролетел как одно мгновение, вызов по закрытому каналу на ПДА побуждал к действию. Пошарив рукой по прикроватной тумбочке, нашёл прибор и ответил на вызов.

— Это Андрон, я у входа.

— Щас… — Наскоро одевшись, спустился и открыл калитку в воротах. Андрон мало изменился с нашей последней встречи. Только под глазами залегли тёмные тени. Парень шёл без остановок, да и за отца переживал сильно. Слону не становилось лучше, в сознание он приходил лишь на короткое время. Светлана говорила, что единственный шанс для раненого, это эвакуация за пределы Зоны, лучше в крупную больницу и лучше в Днепропетровск или Киев. Положение осложнялось тем, что военные вертушки сталкеров только расстреливают, это было единственной «услугой» которую официальные власти могли оказать тем, кто варился в зоновском котле. Учёные могли помочь, но их транспортники часто сбивали, поэтому стоимость поездки была равна стоимости самого вертолёта. Оставалась миссия «Красного креста», расположенная Береднянске, маленьком городишке за третьей линией санитарного кордона. Они тоже могли рискнуть только в крайнем случае: сбивать беззащитные транспортники находилось слишком много желающих. Военные через раз давали группу прикрытия, а натовские вертушки хоть летали но, но очень большому блату, украинские власти ещё не на столько отпустили вожжи в своей раздираемой на части стране, чтобы боевые вертолёты стран «дружеского» блока летали как у себя дома. Белые вертушки «красного креста», где после того, как машина рухнет, можно поживиться медикаментами и уцелевшим оборудованием, это лакомый кусок. А если повезёт, то можно взять в плен кого-то из докторов. Свой личный врач — мечта каждой мелкой группировки и охота за наивными представителями этой профессии, была излюбленным ремеслом уголовников и мародёров. Крупные сообщества вроде «Долга» и «свободных», держали довольно приличный штат медперсонала, остальным же приходилось довольно туго, местная знаменитость «Болотный» доктор помогал не всем, да и найти его в тамошнем радиоактивном лабиринте было ой как непросто.

Требовался финт ушами, каковой уже пришёл мне в голову примерно на последней ступени лестницы ведущей на первый этаж к воротам. Нужно было только связаться с нанимателем и предложить им свои условия, и сделать это так, чтобы они согласились.

Проводив парня в гостиную и поставив перед ним тарелку с яичницей и остатками сала — гостинца Лесника, я удалился, для завершения приготовлений к переговорам, а когда вернулся, сковорода уже сияла. А молодой пил кофе из алюминиевой кружки, видимо достал из рюкзака. Что теперь стоял в углу у входа в комнату.

— Спасибо, Антон Константинович. После холодной тушёнки это просто блаженство.

— Рубай. Скоро снова перейдём на консервы. Если пойдёшь со мной, конечно.

— Тут такое дело — Парень замялся — Отцу всё хуже, надо его в Береднянск бы увезти, да только кто же возьмётся. Думаю, с караваном дойти.

— Не вариант. Тяжёлого «трёхсотого» с собой, даже под ответственность родственников никто в конвой не возьмёт. Шансов дойти нет. — На лице парня отразилось решительное упрямство:

— Попытаюсь хоть… Загнётся он тут.

— И по дороге тоже загнётся, даже ещё быстрее. Есть вариант… Но пока я не поговорю с нужными людьми, ничего не обещаю.

— Антон, спаси батю…

— Ничего не обещаю, но попробую. Сам я вертушками не распоряжаюсь. Да и вдвоём с тобой мы безопасный коридор и площадку не организуем. Это надо по-хитрому взяться. Прорвёмся. Времени до выхода осталось менее суток, через два часа рассвет. Пока иди отдыхай, гамак возьми в углу стоит возле каптёрки. Ты ничего сделать не можешь, лучше поспи — Видя как парень заартачился, сказал чуть повысив тон — Отдыхать иди. Проморгаешь опасность в рейде, мёртвым точно отцу не поможешь. До рассвета, твоё задание это отдых. Спать, я сказал!

Окрик подействовал и парень подобрав вещмешок, поплёлся в подвал. Пискнул ПДА, пришло сообщение от алхимиков. Их представитель через час готов был встретиться на прежнем месте. Теперь предстоял ещё один разговор, но уже более личного характера. Снова видеть Светлану не хотелось, между нами по прежнему стояло горе, растоптанная надежда. Раньше, я это чувствовал слабо. Но после инициации в племени побратима, мыслеобразы людей читались гораздо легче. Нет, само собой не все, а только наиболее яркие, лежащие на поверхности. Глубоко я проникнуть не мог, да и не хотел.

Собравшись с мыслями и попутно облачившись в комбез, вышел на воздух. Синие предрассветные сумерки и редкие огни костров, вот тот пейзаж, который помог мне собраться с силами и пойти в сторону КПП базы долговцев. Дежурный сержант, уже знавший меня в лицо, кивнул, принимая кобуру с пистолетом и нажав кнопку освобождавшую вертушку турникета. Сразу миновав плац и здание комендатуры, я направился к медблоку. Там тоже успел примелькаться, так как навещал Слона по мере возможности. Принося всякие мелочи медикам, чтобы не забывали моего раненого земляка.

Светлана вышла на крыльцо. Кивнула, грустно улыбнувшись пригласила пройти в ординаторскую; маленькое, прямоугольное помещение в подвале, с низким потолком и крашеными в традиционный белый цвет стенами и потолком. Присев за старый, канцелярского вида стол, с традиционной стеклиной на столешнице и завалом всяких бумаг, обменялись последними новостями. Девушка забывала горе тяжело. Уходя в работу, беря подменные дежурства и просто ночуя в госпитале. Под глазами залегли тёмные круги, лицо заострилось, приобретя мертвенно-бледный оттенок, ещё более подчёркиваемый лампами дневного света, принятыми в подобного рода учреждениях.

— Не порадую, Антон. Плох ваш земляк. Здесь мы ему уже ни чем не поможем, думаю, что от силы неделю продержится. Потом…

— Есть шанс на спасение, если эвакуировать его скажем, сегодня за пределы Зоны?

— Можно отправить в киевский военный госпиталь но… Он же гражданский, да к тому же русский. Хотя за деньги можно всё, но вертолёта нет.

— Света, сколько тяжёлораненых есть у вас сейчас в стационаре и куда их эвакуируют в случае, буде такая возможность появляется? — Девушка оживилась, посмотрев на меня со слабой толикой надежды.

— Ещё двенадцать человек, которых можно транспортировать и… У которых есть шанс.

— Отлично. Кто начальник госпиталя?

— Майор Остапчук Татьяна Витальевна. Она сейчас в операционной но…

— Я сейчас поговорю с Василем. Если найду…

— Он на территории, в последнее время натаскивает комендантский взвод лично. Поэтому всегда здесь. Я…

— Нет, сам поговорю с ним. Как получите от меня сообщение — готовьте раненых, поговорите со своим начальством. Есть только одно условие: вы лично проследите, чтобы мой земляк получил место в вертушке. Без этого — ничего не выйдет.

— Но…

— Света, я не бог, чудес творить не умею и делать их для ваших людей не собираюсь. Да — мне жаль бойцов, но прежде всего я забочусь о своих людях. Ваше командование ничего поделать не может, такова жизнь: начальство есть у всех. Неформально, я попытаюсь помочь вам, решив свои задачи. И расплачиваться за этот жест тоже придётся мне и тем, кто мне доверился.

— Хорошо — Понимания добиться не удалось. Девушке хотелось спасти всех, кто нуждался в помощи, ей казалось, что вот так по мановению волшебной палочки бывший прапор Васильев прикажет вертушке забрать дюжину умирающих людей и он мог провернуть этот фокус всегда. Просто не хотел всех спасти и значит, виноват в чёрствости и равнодушии — Я всё организую. Можете не сомневаться, вашего человека не оставят тут.

— Отлично. Ждите моего сообщения. После моего звонка, замыкаю связь на Василя. Надеюсь, что эвакуацией будет руководить он. Вам нужно будет отдохнуть, Света. Поверьте, раненые от этого только выиграют.

— Потом… Может быть, потом отдохну. Спасибо Антон. Снова вы делаете то, что было невозможно.

— Пока ещё рано благодарить. Мне нужно уломать тех, кто вообще никому помогать не желает. До встречи, Света.

Девушка лишь устало кивнула головой. Теперь все её мысли были заняты пациентами, меня она уже не замечала. Пройдя метров двадцать по коридору направо, я оказался возле дежурного поста, где сидел парень в белом халате, медбрат, очевидно. Его я ещё не знал, но уговорить пройти к Слону труда не составило: блок хороших сигарет решил вопрос в пару секунд.

Слон лежал в крайней от дальней стены медблока палате, где кроме него разместилось ещё пять человек, таких же тяжёлых. Хотя палата и проветривалась, в комнате стоял тяжёлый дух из смеси запахов лекарств, человеческих выделений и хлорки. Люди лежали спокойно — видимо на ночь всех «подгрузили» обезболивающим. Но дрёма в таком состоянии это скорее некая форма бодрствования: ты всё слышишь и только временами проваливаешься в тяжёлое забытьё, из которого вырывают частые боли, прорывающиеся сквозь лекарственную блокаду. Храпел только парень без левой ноги, весь обмотанный бинтами словно мумия.