Читать интересную книгу Бриллиант мутной воды - Дарья Донцова

– Кока, вы прекрасны в любом виде.

Дама, не поленившаяся ночью накрасить глаза, брови, щеки и губы, кокетливо взмахнула жилистой ручонкой. Сверкнули бриллиантовые кольца.

– Да ну тебя, Вава! Ступай в гостиную! Аня, неси кофе!

Я подождал, пока горничная поставит поднос и уйдет к себе, потом резко спросил:

– Кока, только не врите! Как часто вы с Николеттой ходите по стрип-клубам?

Женщина чуть не уронила крохотную чашечку.

– Вава!!! Да ты с ума сошел!!!

Я посмотрел на Коку и увидел на дне ее глаз плохо скрытое беспокойство.

– Чтобы мы с Николеттой отправились в сомнительные заведения, – слишком шумно возмутилась она, – что взбрело тебе в голову!

– Кока, я все знаю!

Пальцы, унизанные кольцами, задрожали, дама быстро поставила фарфоровую чашку на столик, сделанный трудолюбивыми крепостными в восемнадцатом веке, и пробормотала:

– Ну Николетта! Договорились же! Никому ни слова!

– Она и не рассказывала.

– Откуда тогда информация?

Я схватил Коку за плечо:

– Послушайте, Николетта попала в скверную историю. Вы можете хоть раз в жизни перестать кривляться и начать разговаривать нормально? В конце концов, я понимаю, что вы недолюбливаете мою мать, но ведь не до такой же степени, чтобы желать ее смерти?

Неожиданно с лица Коки сползла светская улыбка, она потянулась к расписной шкатулке, вытащила оттуда длинную турецкую папиросу и с явной обидой произнесла:

– Между прочим, Павел сначала ухаживал за мной, а Николетта его отбила.

– Какой Павел?

– Да твой отец, дурачок. У нас был замечательный роман, дело шло к свадьбе, кстати, я всегда хотела быть женой писателя. Все так хорошо складывалось! И тут появляется Николетта и отбивает Подушкина! Скажи, это красиво?

– Кока, эта история случилась почти пятьдесят лет тому назад!

– Что ты несешь, Вава! – подпрыгнула дама. – Нам с Николеттой нет еще и сорока!

Я тяжело вздохнул. Нет, с ней невозможно разговаривать нормально. Вы только послушайте! Им с Николеттой нет еще и сорока! Кока что, забыла, сколько мне лет? Или она думает, что маменька произвела сына на свет еще до своего рождения? Да уж, похоже, Кока окончательно впала в маразм. Они с маменькой могут врать про свой возраст кому угодно, только не мне.

– Вы же потом вышли замуж. – Я решил увести даму от дебатов на тему возраста.

– Да, и очень удачно, – кивнула головой Кока, – никогда не нуждалась, но Вениамин был генерал, солдафон, никакой тонкости. «Всем встать, полк кругом, шагом марш». Ах, Ванечка, я так мучилась! Прямо дергалась вся на суаре[5]: а ну как Веня глупость сморозит! Он мог такое сказануть! Иловайский до сих пор вспоминает, как мой муж на вопрос: «Нравится ли вам Камю?» – ответил: «Не знаю, еще не попробовал, скажите, в какой миске этот салат!» Господи, я ему сто раз объясняла: Камю – это писатель. Но толку-то! Постоянно приходилось за руку его водить и за язык держать. Веня из деревенских мужиков, карьеру сделал, а воспитания не приобрел. Я его едва научила рубашки каждый день менять, все возмущался: «Зачем ее стирать, вывешу за окошко на десять минут, и снова свеженькая». А Павел – дворянин, аристократическая натура. Да что там говорить! Николетта поступила отвратительно!

Кока отвернулась к окну и стала с раздражением закуривать. Я молча держал перед ней зажигалку. Интересно, а сама Кока читала модного в среде советской интеллигенции в 60-е годы Альбера Камю? Скорей всего, нет. Но мне, честно говоря, наплевать на ее образованность.

– Кока, и мой отец, и Вениамин Александрович давно умерли, а Николетта вляпалась в идиотскую историю. Зачем вас потащило в стрип-клуб?

– Из любопытства, – ответила она. – Один раз мы ехали вместе из гостей на моей машине, и тут колесо прокололось. Мы вышли. Ну представь, стоим на шпильках, в вечерних платьях, правда, в шубах, но у меня под юбкой нет белья, думаю, у твоей мамаши тоже…

– Почему? – изумился я.

– Дурачок, – снисходительно улыбнулась Кока, – так почти все одеваются, юбка лучше сидит. Одним словом, начали замерзать, и тут видим вывеску: «Клуб «Желтая мельница», мы и пошли туда. Кстати, место очень и очень приличное!

– Отчего вы так решили?

– А возле охранников какие-то девки толклись, но их внутрь не пустили, сказали: «Мест нет». Перед нами же двери мгновенно распахнули, мигом поняли, что пришли дамы из светского общества.

Забыв спросить разрешение, я потянулся к сигаретам. Глупость Коки обезоруживает. Секьюрити увидели двух пожилых, но хорошо сохранившихся и шикарно разодетых дам. Естественно, их без писка пустили в притон.

– Сколько раз вы там были?

– Ну… два, три, максимум пять.

– А потом решили повеселиться в злачном местечке на Новый год?

– И что плохого? – ринулась в атаку Кока. – Стол был хорош, концертная программа чудесная.

– Люди вашего круга не ходят в подобные места!

– А мы никому не рассказывали, впрочем, на Новый год можно, – как ни в чем не бывало заявила Кока.

Так, теперь понятно, откуда маменька знает, куда следует засовывать стриптизеру деньги. Полный негодования, я рассказал Коке все о Мише. Если кто и может повлиять на Николетту, так это заклятая подруга. Честно говоря, я ожидал, что она ужаснется и бросится к телефону. Наберет номер маменьки и заявит: «Имей в виду, дорогая, двери моего салона мигом закроются перед тобой, если выйдешь замуж за стриптизера».

Коку отличает редкостный снобизм. Она ни за что не пустит на свои антикварные диваны парня, пользующегося сомнительной репутацией. А Николетта не захочет прослыть дамой, которую не принимают у Коки. И потом, насколько я знаю маменьку, ей потребуется похвастаться кавалером. Тихо сидеть у телевизора, пусть даже в компании сверхмолодого мужа, это перспектива не для Николетты. Взвесив все «за» и «против», маменька выгонит Михаила. Но Кока удивила меня до крайности. Она не пришла в ужас, узнав, какая судьба постигла всех супруг альфонса. Нет, наоборот, Кока закатила глаза и прощебетала:

– Боже, как романтично! Умереть от любви! О такой смерти мечтает каждая женщина. Господи, как повезло Николетте! Скончаться в объятиях!

– Моя мать пока жива, – обозлился я.

– Ну да, верно, – остановилась на секунду Кока, но потом бодро продолжила: – Но ведь это вопрос времени?

Честно говоря, я растерялся.

– Кока! Вы желаете Николетте смерти?

– Что ты, Вава! – возмутилась светская львица. – Я просто сгораю от зависти, такое романтическое приключение. Меня, естественно, позовут подружкой невесты, придется шить розовое платье.

– Отчего обязательно розовое? – в полном обалдении поинтересовался я.

– Ах, Ваня, так принято. Невеста идет к алтарю вся в белом, подруги в розовом.

– Вы с ума сошли! – подскочил я. – Какой алтарь! Еще фату предложите надеть!

– Почему нет? – удивилась Кока. – Николетта будет изумительно в ней смотреться, ее можно заказать у Юдашкина, этот кутюрье сейчас на пике моды…

– Фата – символ невинности невесты!

– Ерунда, – отмахнулась Кока, – никто об этом не знает.

– Церковь не разрешает повторно венчаться.

– Во-первых, – резво возразила Кока, – вдове можно, вот разведенной и впрямь нельзя, но Николетта похоронила первого мужа, следовательно, со спокойной душой предстанет перед батюшкой. А во-вторых, когда они с твоим отцом расписывались, нельзя было скреплять брак в церкви, времена были не те, мы бегали в храм тайком. Я точно знаю, что они с Павлом не венчались. А теперь Николетта может принять обряд!

– И вы станете приглашать их к себе?

– Конечно!

– Вас не смущает, что Миша стриптизер?

– Он артист балета!

– Он танцует голый!!!

Кока выпятила аккуратно накрашенную нижнюю губку.

– Вава, ты, оказывается, ханжа! Большинство танцоров выступают полураздетыми. Ну-ка, вспомни «Спартак». Там Васильев в набедренной повязке танцевал!

– Так это Васильев! И дело было на сцене Большого театра! А Миша кривляется в ресторане!

– Во все времена мещане не понимали высокое искусство, – припечатала меня Кока. – Ты, Вава, просто не дорос до восприятия некоторых вещей!

Признав свое полное поражение, я откланялся и пошел в прихожую. Кока провожала меня. На ее лице бродила мечтательная улыбка. Внезапно мне в голову пришла интересная мысль:

– Знаете, вам представился уникальный случай.

– Ты о чем? – удивилась Кока.

– Николетта отбила у вас Павла, теперь вы можете ей отомстить! Уведите Михаила.

– Я порядочная женщина, – возмутилась Кока, – и никогда не опущусь до такого поступка.

На ее лице отразилось возмущение, но в глазах загорелся огонек. Поняв, что рыбка заглотила крючок, я ушел. Конечно, это маловероятно, но вдруг Кока подсуетится и уведет подонка? Надо помочь ей в этом процессе. Хоть маменька раздражает подчас до зубовного скрежета, она дорога мне как память об ушедшей юности.