Часть 8 (2)
Полина. Наше время…
Холодно. Мне было совершенно безосновательно холодно теплым летним днем. закутанной в три одеяла. Больно. Мне было совершенно без основательно больно от безразличия человека, который сам для меня ничего не значит. Ну или мне так хотелось думать…
В любом случае сейчас мне была нужна Таня с ее глупыми пошлыми анекдотами, часовыми разговорами ни о чем и заразительным смехом. Я была уверена, что, всего лишь обняв девушку, мое внутреннее состояние стало бы лучше в сто раз. Я представляла как рассказываю ей о Роберте и на душе уже становилось легче, словно я выкинула один из сотни камешков в реку, которые все это время держала в руках.
— И что он сделал после этого? — чудился мне ее недовольный голос, интонация которого грозила разорвать любого, кто причинит мне вред. — Он просто переспал с тобой в машине, а потом сделал вид, что ничего не было?
— Не совсем так… — растерянно ответила я бы ей. — Он отвез меня к себе и у самого входа сказал: "Иди!", а сам остался в машине. Кажется, это что-то значит… Я его чем-то задела…
Подруга бы обязательно закатила глаза и, недовольно покачав головой, заключила:
— Это говорит только о том, что твой мужик - ходячая психологическая проблема. Поверь моему опыту в этом вопросе! Его бесчисленные скелеты в шкафу тебе и даром не нужны. И мы не в любовном романе живем, где юная героиня находит подход к неприступному тирану, затем его в себя влюбляет и живут они долго и счастливо… Тут дело не в любви даже, а в человеческом отношении и воспитании. Если Роберт не приучен к нежности, внимательности, учтивости, то это и не появится, даже если он влюбится. Он будет вести себя так же, как и сейчас, только мучить тебя своей ревностью и тотальным контролем. При этом ПОЗВОЛЯЯ себе измены! Оно тебе нужно? Беги, пока не поздно!
— Я не хочу, чтобы он влюбился в меня… — солгала бы я подруге и самой себе. — Мне хочется только вернуться в нашу уютную квартирку и продолжить свою выстроенную по крупицам жизнь. Как только он отпустит меня, я уйду и не буду проситься обратно. Роберт противен мне и безразличен.
— Ты противоречишь сама себе… — поддела бы меня Таня и, немного наклонившись вперед, заговорщически прошептала: — Ненависть – это тоже чувство. А это значит, что он тебе уже не безразличен.
Из внутренних дебатов меня выдернула Клавдия, зашедшая в комнату с доброжелательной улыбкой, чтобы предложить ванну. На ее лице появилась обеспокоенность, когда она увидела меня в махровой пижаме, надетой под банный халат и закутанной, как новогодний рулет, в три дутых одеяла, найденных в шкафу "моей" комнаты.
— Детка, у тебя жар! — испуганно воскликнула она, как будто жар был не у меня, а у нее и, поспешно вскочив с кровати, побежала прочь из комнаты. — Я за градусником и вернусь…
Как только она ушла, я закуталась с головой в одеяло и уснула. Не знаю сколько прошло минут или часов, но разбудило меня резкое одергивание одеял и холодный сквозняк, вызывающий неприятные мурашки по всему телу.
Роберт возвышался надо мной с градусником и пристально сканировал мое лицо и тело.
— Сними халат, — жестко отдал команду он, заставляя вжаться в кровать еще сильнее. Но то, как устало он закатил глаза на мою поспешную реакцию, немного расслабило и заставило поверить, что очередного сексуального эксперимента никто со мной проворачивать не будет. Сегодня. — У тебя, очевидно, температура и нельзя кутаться, чтобы не поднимать ее еще выше.
— Я никогда не болела… — хрипло оправдывалась я, заставляя себя сесть на кровати и отвлечься от тянущего ощущения внизу живота, от боли в ягодицах и общей слабости. Еще не прошло и двух суток, как я нахожусь во власти этого человека, а уже разваливаюсь на ходу… Что же будет дальше?
Тем не менее, халат я таки с себя стянула и снова плюхнулась на кровать, умирая от чудовищной мигрени.
— И эту зимнюю пижаму для полярников тоже, — сквозь полудрему услышала я и устало простонала, представив сколько телодвижений придется сделать... Я знала, что просто так он от меня не отстанет, так что пришлось снова сесть на постели и гневно, насколько только было возможно в моем состоянии, посмотреть на Роберта, который уже протягивал мне легкую хлопковую пижаму, ранее находившуюся в МОЕЙ сумке... — На улице тридцать градусов. Из твоих вещей только это подходит по погоде.
Мне хотелось нахамить ему, сказать, как сильно я его ненавижу и презираю, сделать так же больно, как и он мне, но… я была не в состоянии даже моргать, не говоря уже о спорах. Это все было отложено мною на потом, а пока я покорно приняла пижаму и поняла, что для смены одежды мне все же придется встать.
— С тобой одни проблемы! — гневно проворчал Роберт и уже через секунду я стояла зажатая между его ног, а он, сидя на кровати, принялся переодевать меня с холодностью хирурга в час важной операции. Его уверенные и ловкие движения во время смены одних штанов на другие, а затем и кофты на майку, шли в разрез с тем, каким он был во время секса. Сейчас у меня было чувство, словно наши воображаемые отношения перешли на новый уровень, ведь забота не включена в стандартный пакет "Секс. Секс. И только секс", — Теперь ложись. Я побуду с тобой, пока не приедет доктор.