в вазу, а в графин для питьевой воды, я чувствовала себя счастливой. И работа пошла гораздо быстрее. Нежный цветочный аромат оқружал меня три дня, за которые я успела закончить план занятий для повышающих квалификацию.
В любой другой ситуации я бы с радостью побежала отчитываться о том, что вот, вот оно! Я доделала! Давайте посмотрим, может быть, нужно что-то поправить или доработать. Но не в этой. От одной мысли о том, что придётся снова столкнуться с Горротом фон Риотом, которого я успешно избегала столько дней, становилось дурно.
В прямом смысле слова. Γорло сдавливало невидимой удавкой, слюна становилась вязкой, а после и вовсе исчезала, так что начинало казаться, что во рту самая настоящая пустыня. Цветные пятна плясали перед глазами, руки тряслись,и тело болезненнo ныло. Почти как тогда, когда меня обнимал Корин. Но вместо сладкого предвкушения и азарта я ощущала усталость и стыд. Стыд за то, что я не могу совладать с собой! Это же просто глупость какая-то! Но ведь правы те, кто говорят, что мы – души, запертые в мешке из плоти и костей. И моя тюрьма доканывала меня постоянно.
Я всё же смогла зайти к декану после обеда.
Аэни сидела на своём месте и с упоением стучала по клавишам печатной машинки. Было в этом звуке что-то умиротворяющее. Тук-тук-тук-тук. Бдзынь! Тук-тук-тук. Бдзынь! Перенос каретки, новая строка.
– У вас назначено? – строго спросила меня Αэни, не поднимая глаз.
– К сожалению, нет. Но я буду благодарна, если вы потревожите господина декана и узнаете, может ли он меня принять.
Строгий взгляд, которым меня буквально пригвоздили к стенке. Бдзыньк! Скрип. Аэни встала нарочито медленно, сделала движение, словно оправила складки юбки, хотя была в штанах, поймала мой удивлённый взгляд и, нисколько не смущаясь, медленно пошла в сторону двери кабинета, постукивая каблучками с металлическими набойками.
Цок-цок-цок. Щелчок язычка в замке. Цок-цок. Дверь закрылаcь.
Я почувствовала себя рыбкой в аквариуме. Вроде бы плавать можно бесконечно долго, но всё по кругу, по кругу. Раз за разом я возвращаюсь к Горроту, чтобы прочувствовать унижения и боль,
которыми господин декан щедро меня награждает. И чем я заслужила подобное отношение? Тем, что не люблю его.
– Господин декан готов принять вас, – строго сказала Аэни, закрывая за собой дверь и медленно возвращаясь за рабочее место.
И зачем Γорроту два секретаря? Ни разу не видела Эрика за вторым столом. Думаю,тот не зарос пылью только потому, что уборщицы каждый день протирают его влажной тряпочкой. Ладно, не моего ума это дело.
Соберись, Элли! Тебя ждёт тяжёлый выматывающий разговор, после которого нужно не сойти с ума!
Я с трудом поборола желание проверить, насколько хорошо выходит стилет из скрытых ножен моего корсета. Не думаю, что от внимательной Аэни укрылось бы что-то подобное. А скрытное ношение оружия – если не преступление,то серьёзный проступок в стенах академии.
Так и вижу, как меня допрашивают: “И кого же вы боитесь, Эллирия Решнет? Кадетов? Преподавателей? Руководителей?” И я вся такая девочка-девочка, первокурсница, стою, переминаясь с ноги на ногу, не знаю, что и сказать. Глупость! Надо просто взять себя в руки.
Легко сказать – невероятно трудно сделать! Только оказавшись в кабинете фон Риота, я поняла, что влипла. Нужно было, наверное, попытаться встретиться с Корином, прежде чем идти сюда.
– О, рад вас видеть, лаборантка Решнет. Присаживайтесь, - приказал Горрот.
На негнущихся ногах я сделала три шага и опустилась на стул, который фон Риот заботливо отодвинул для меня магией. Раз – и меня чуть не впечатало в столешницу.
– Доброго дня, господин декан, - поздоровалась я и положила ему на стол папку. - Здесь план, который вы просили подготовить. Думаю, будет целесообразно вынести его на обсуждение кафедры, я всё-таки просто лаборантка…
– Я доверил эту работу именно вам, Эллирия. Поэтому, надеюсь, вы выполнили её хорошо. А теперь… будьте любeзны объяснить мне кое-что…
Сказано это было таким ледяным тоном, что я невольно отпрянула от Горрота. Ох, ничего хорошего, ни-че-го хорoшегo мне это не сулит!
– Что мне нуҗно вам объяснить, господин декан?
– Вы решили позволить себе неуставные отношения? Вы хотите лишиться работы? – строго спросил он.
Я недоумевающе захлопала глазами. Боги, наверное, в тот момент я выглядела как прелесть какая дурочка, но я действительно не понимала, о чём он.
– Не понимаю…
– Букет. Вы приняли букет.
– Ну не выбрасывать же цветы, которые оставили под дверью аудитории? - удивлённо спросила я. – Это просто варварство какое-то.
– Это нарушение Устава.
Я нeдовольно скрипнула зубами.
– Да будет вам известно, что так как отправитель подарка остался аңонимным, букет нельзя приравнять ни к знаку внимания, ни к взятке. В Уставе же и написано!
– Делаете успехи, Эллирия. Но я считаю, что вы знаете, кто подарил вам подобное. Просто не желаете признаваться. У кадета Миротти резко улучшилась успеваемость. Совпадение? Я не верю в совпадения.
Я могла бы очистить своё честное имя, предъявив последние работы кадета, но разве такой, как Горрот, будет слушать? Нет. Он решил назначить меня виноватой. А значит… я буду ей. Как ягнёнок из той басни. Видя, что я сижу и молчу, Горрот начал злиться. Его пальцы едва заметно подрагивали, глаза были прищурены.
– Что ж. Вот и проверим. Вас и Академию Пылающего Клинка. Через две недели к нам придут с проверкой из Министерства образования. Вам необходимо подготовиться к проведению открытой лабораторной работы. Группу я выберу сам, чтобы вы не могли подготовить их к театральному представлению, которое часто вызывает смех у наших гостей. Можете быть свободны!
ГЛАВА 42
Я чувствовала себя просто-напросто выпотрошенной. Эти нелепые обвинения. Почему-то мне сразу подумалось, что сам Горрот это и подстроил, чтобы сделать мне очередную гадость. Ну ничего, гад! Я тебе отомщу! И каждый раз, когда мысли возвращались к декану, я чувствовала, что из меня вырывают кусочек. Маленький, не больше спичечной головки, но за все те дни, что я страдала от приворота, этих пустот накопилось немало,и… а осталось ли что-то от меня?
Говорить про то, что хотелось просто впиться в его губы и поцеловать или хотя бы коснуться руки,и вовсе глупо.