Девочки вернулись, и я решил разузнать у своей новой знакомой подробности размена.
— Толя, я с папой поговорю, думаю, он поможет, — удивила меня Ленка. — Не стоит прощать всяких изменщиков козлобородых!
Козлобородых? Откуда столько экспрессии? И смотрит на Илью при этом.
— Что? Я тут при чём? — заволновался тот.
— Бейбут, скажи поговорку, ну, ту, которую ты про Ленку говорил ещё, — перевожу разговор на другую тему я.
— Ерте тұрған әйелдің бір ісі артық, Ерте тұрған еркектің ырысы артық, — изрек младший сержант.
— А что это значит? — стало интересно всем.
— Если женщина рано встает, на одно дело больше успеет, если мужчина рано встает, на одно счастье больше найдет.
— Ах-ха-ха, — заржали мы с Ильёй, а на Бейбута посмотрели сразу четыре гневных, но прекрасных женских глаза.
— А про Толика поговорка есть? — спрашивает Лукарь.
Арсыз күлкіге тоймас, жалқау ұйқыға тоймас. Что означает — дурень без конца смеется, а лодырь спит и не проснется, — выдал народную мудрость уже под смех девушек сын степей.
— Да ну тебя, предатель. Пойду, посплю часик, а потом могу вас по домам развезти на машине, — обиделся я.
Глава 30
Проспал даже больше, чем планировал и проснулся от какой-то ругани. Оказывается, сегодня начался вывод войск из Афгана, и, несмотря на то, что дата начала вывода была известна заранее, Илья всё равно расстроился, ну и выпил водочки, благо, запас её у меня имеется. Ленка как-то этот момент упустила, и теперь поделать ничего не могла — Илья был уже бухой, а значит, на её претензии не реагирующий.
— Выпил с утра — весь день свободен, — одобрил я друга. — А где эта парочка?
— В бане! Кобель узкоглазый, сказал, что сегодня банный день, — недовольно проворчала Лукарь.
— Вот ушлый! — поразился я.
— Толя, ты дурак? Ирка давно ушла! — опровергла мои подозрения подруга.
И Ленка, бросив Няма и спящего Илью на меня, уехала к родителям. Бейбут, обсохнув, отправился в кафе, а я — на тренировку.
Шенин вернулся из Москвы только во вторник, вернее, прилетел в понедельник, но на работе не появился.
— Что там с поручениями? — с ходу спросил он.
На этот раз мне есть чем похвастать — три улицы в Николаевке осветили. Это было нетрудно — установили столбы и провода пустили поверху.
— Отлично! Есть ещё одно дельце! Для тебя новое, но ты, уверен, справишься. Красноярску в этом году сколько лет исполняется? Не знаешь? Триста шестьдесят! Стыдно не знать историю родного города! Включил тебя в комиссию по подготовке.
— Так я же не местный! Есть пожелания какие-нибудь? — задание мне нравится.
— Что-нибудь новое и интересное придумай. Там главный — Мыскевич, но практически решать всё тебе придётся.
Легко сказать, да трудно придумать. Но не для меня, я видел в своей жизни подобных торжеств множество. В первую очередь проведем что-нибудь массовое, вроде концерта какой-нибудь столичной знаменитости. Хотя стоп! Контингент уж больно разный — одни по Зыкиной фанатеют, другим «Песняров» подавай, а молодежи что-нибудь вроде «Наутилуса» нравится. Ладно, с этим я разберусь.
— Ань, зайди, — вызываю секретаршу к себе.
— Слушаюсь и повинуюсь, — Анька сегодня весела и красива как никогда.
Так-с, Толя, даже не смотри. А вообще, бабу тебе надо, на молодых секретарш уже засматриваешься, старый ты козёл.
«Я молодой, — вякнуло подсознание. — Эх, что за жизнь⁈»
— Что? Коротая, да? Да половина крайкома в таких ходит, — Аня оправила свою узкую, чуть выше колен юбку, неверно истолковав мою паузу.
— Забей, главное — она есть. Я тебя чего позвал — какие сейчас певцы и группы популярные есть? — отмахнулся от видений разврата я.
— «Ласковый май», Пугачёва, Салтыков, Газманов… — начала перечислять та.
— Стоп. Короче, слушай вводную — нам дали задание помочь в подготовке Дня города. Надо подобрать для концерта популярных исполнителей. Вот думаю сделать один главный концерт для всех жителей, ну и для молодёжи отдельно вечером, вроде дискотеки.
— Бюджет какой? — по-деловому осведомилась моя секретарша, видать, уже поднатаскалась, работая тут.
— Что, бюджета Красноярского края может не хватить на Шатунова? — удивился я.
Малова, сделала неопределённое движение рукой, которое я понял, как «может, и хватит, но обо всех других планах по развитию города, вроде строительства метро, придётся забыть». Шучу. До метро ещё далеко. Советская власть закапывает деньги под землю успешно, но о такой идее я пока не слышал. Кстати, может предложить? Хотя город не миллионник, всего восемьсот тысяч с копейками.
— А что за праздник? Сроки какие? Надо узнавать, если, например, перед Новым годом, то…
— То дорого, я понял, — перебиваю девушку я. — День города отмечать будем. Триста шестьдесят лет всё-таки! Стыдно не знать историю родного города!
— Поняла! Но я так-то не местная, — отмазалась моими же словами Малова. — Нам только концерт поручили? Кого из музыкантов пригласить, я подумаю, посовещаюсь с девочками.
— ШурУ только не зови, — спохватился я.
— Какую ШУру? Не знаю такой.
— Вот никакой и не зови, — понял, что облажался я.
А вообще, чую, Анька вистов себе на этом задании наберёт среди «девочек» крайкома. Их с полсотни, а молодых всего, дай бог, с десяток наберётся, а остальные… остальным будет лестно, что они что-то решают. Кручёная Анька.
— Правильно мыслишь, созвонись с Мыскевичем из горисполкома, там в комиссию по подготовке меня включили. Он задание даст, но решать что и как буду я лично. Мероприятия запланируй, шествие прикольное по улице Мира, вроде как студенты, рабочие, можно машины красиво украсить, нарядиться… бюрократами, например, и таблички на шею «идём вон!» — расфантазировался я.
— А-ха-ха, — зажурчала серебряным смехом секретарша.
— И спортивное что-нибудь обязательно! Всё. Иди работай, — я доволен, что скинул на подчинённую часть забот.
Не успеваешь сам — делегируй!
— Толь, а что с юбкой не так? Ты так посмотрел, — спросила напоследок Малова.
Черт! Ну не признаваться же, что смотрел на неё как на бабу.
— Да вот думаю, отчего у одних ноги короткие и кривые, а у тебя длинные и стройные? — пытаюсь отшутиться я.
— А… так я на каблуках! Вот они длинными и кажутся, — обрадовалась комплименту секретарша. — Ну, и маме с папой спасибо!
Некоторое время упивался своей прошаренностью и сидел молча, пока не раздался звонок. Лариска!
— Я приехала! Что вечером делаешь? — спросила дочь прокурора. — Можно у меня посидеть, вина попить. Я джинсики купила в Москве — отпад. Заценишь заодно.
«Толя, вот он выход, вот он — луч света!» — застучали в голове гормоны, а память подсовывала мне соблазнительные картинки бухого Ларискиного тела, почему-то без джинс.
— Не могу, тренировка у меня, ведь турнир скоро в Ленинграде, — справился с собой я и положил трубку.
По всей видимости, Ани нет в приёмной, раз напрямую мне звонки идут. Ещё один звонок… от отца Михаила. Я помог ему с гостиницей в Енисейске, но сейчас он, видно, сделав все дела, находится в Красноярске и просится ко мне на прием. Я не против, но завтра. Сейчас мне некогда.
После обеда еду в универ, хоть иногда там появляться надо, тем более, справку из краевого спорткомитета надо отдать — зачет по физкультуре автоматом сам собой не проставится. Ну и стипендию получить неплохо было бы, стыдно сказать — ни разу в этом году не получал, а ведь у меня повышенная. Деньги выдаёт староста группы, и Малова эти обязанности с себя давно сняла.
Оставляю машину на стоянке, прямо ко входу здания подъезда нет. Прохожу мимо равнодушной вахтёрши и, не заходя в раздевалку, сразу поднимаюсь на второй этаж, где расположен деканат. По пути разглядываю наглядную агитацию на стенах. Напротив большой лекционной аудитории висит стенд — «Комсомольский прожектор». Мазнув по нему взглядом, иду дальше в колодец. Стоп! Разворачиваюсь на триста шестьдесят градусов и вижу свою морду. Очевидно, фото из студенческого билета увеличили, но прекраснее от этого мой лик не стал — коротко стриженая голова, сжатая челюсть, папино угрюмое выражение лица. Но как говорили вонючие деревенские мужики — «это ничаво» (Д. Хармс), гораздо более меня шокировал текст под фото: