– Ей становится хуже?
– Она умирает, мистер Прайс. – Доктор Хант поднимается на ноги. Какое-то время он что-то бормочет о симптомах, о других больных, затем ведет Прайса в палату Аниты Сото.
Девушка лежит на кровати. Окно открыто. Пахнет пылью. Кожа Аниты Сото сморщенная, потрескавшаяся, словно она много недель бродила в пустыне. Воспаленные глаза слезятся.
– Могу я побыть с ней наедине? – спрашивает Прайс доктора Ханта.
Дверь закрывается. Анита Сото молчит, лишь смотрит на Прайса воспаленными глазами. Губы у нее бледные, растрескавшиеся, как и вся кожа.
– Тебе больно? – спрашивает ее Прайс, не зная, с чего начать. Анита кивает. – А обезболивающие? Доктор Хант дает их тебе?
– Они не помогают. Те, что он может давать мне. Другие слишком дороги, чтобы я могла платить за них. Да их здесь и нет.
– Понятно. – Прайс заставляет себя подойти ближе. Он не знает, о чем спрашивать эту умирающую девушку, не знает, о чем говорить с ней. Если только… Прайс достает из кармана черный камень с выгравированным лицом Аниты Сото. – Ты знаешь, что это?
– Камень?
– Здесь твое лицо, – Прайс протягивает камень Аните Сото. Кожа на ее руках потрескавшаяся, но не кровоточит, словно кровоточить уже нечем. Ногти отслаиваются от плоти. Держать камень ей трудно, Прайс видит эти страдания на ее измученном лице.
– Да, когда-то я, возможно, и была такой, – говорит Анита, пытается улыбнуться.
– Мне дал это один индеец. Старик. – Прайс всматривается в темные, усталые глаза Аниты Сото. – Это было в Мичигане. На пляже отеля «Голубой горизонт», где тебя нашли десять лет назад. – Прайс видит, как вздрагивает Анита Сото, и невольно вздрагивает вместе с ней. В усталых глазах девушки появляется страх. – Индеец считает, что в озере Гурон поселилось зло. А что думаешь ты? – спрашивает Прайс.
– Я не знаю.
– Но ты умираешь.
– Думаете, в этом виновато озеро?
– Ты скажи.
– Я не знаю. – Анита смотрит на черный камень, который дал ей Прайс. – Может быть, озеро действительно как-то повлияло на меня. Какое-то зло из этого озера.
– Твоя болезнь. Когда она началась?
– Я долго не обращала на нее внимания. – Анита Сото сжимает в ладони черный камень. Прайс видит, как лопается сухая кожа на костяшках ее пальцев. – Почему мне хочется вернуться к этому озеру? Почему этот камень для меня дороже, чем мать и отец, которые уже устали от моей болезни?
– Я не знаю.
– Может, индеец прав? Может быть, это озеро что-то сделало со мной? Тогда, в ту ночь?
– Ты не помнишь, что с тобой происходило в ту ночь?
– После того, как убежала на пляж, – нет.
– Но в показаниях полиции ты сказала, что закрылась в душевой кабинке и заснула.
– Я соврала. Я помню только, как бегу на пляж. Потом – как полицейский открывает кабинку и помогает мне выбраться.
– Со мной тоже происходили странные вещи возле этого озера.
– Вы тоже умираете?
– Нет. Я видел вещи, которых не было на самом деле. Озеро едва не забрало меня.
– Но вы все еще живы.
– Меня спас индеец.
– Может быть, он сможет спасти и меня? – в усталых глазах Аниты появляется надежда. – Может быть, он именно поэтому дал вам этот черный камень?
– Ты хочешь вернуться в Оскоду?
– Я хочу вернуться в отель, где все началось.
* * *
Доктор Энтони Хант подготовил документы, на случай, если их остановят в дороге.
– Не знаю, как возвращение в тот отель поможет Аните, но если это даст ей возможность отвлечься, то я не стану возражать, – сказал Хант.
Когда он прощался с Анитой Сото, то Прайс мог поклясться, что доктор прощается с ней навсегда.
– Сколько ей осталось? – спросил он Ханта, когда они остались наедине.
– Неделя, может быть, месяц. А может, пара дней… Сам не знаю, как она продолжает цепляться за эту жизнь. – Доктор Хант передал Прайсу написанную от руки записку. – Здесь адрес и имя моего друга. Он живет недалеко от границы. Найдите его, как только покинете Мексику. Он поможет достать морфин для Аниты.
Прайс попрощался и вышел на улицу. Полуденное солнце слепило глаза. Анита сжалась на заднем сиденье его машины. Глаза ее были закрыты. Она тихо стонала.
– Тебе плохо? – спросил Прайс.
– Просто не нужно так много ходить.
– Дорога до Оскоды неблизкая. Если ты сомневаешься…
– Я не сомневаюсь. – Она тронула его за плечо. Ее рука напомнила Прайсу руку ожившего трупа, которых так часто показывают в фильмах.
– Не возражаешь, если я закурю? – спросил он.
– Нет. Я все равно уже ничего не чувствую.
Прайс включил зажигание. Госпиталь остался далеко позади. Доктор Хант вышел проводить их. Прайс видел его в зеркалах заднего вида, сказал об этом Аните, но она то ли не услышала, то ли была слишком сильно сосредоточена на том, чтобы подавить боль. Покидая город, Прайс еще несколько раз заблудился. Выбравшись на трассу, он не рискнул прибавить скорость, опасаясь, что от этого Аните станет хуже. Несколько раз он пытался заговорить с ней, отвлечь ее от страданий. Она отвечала сухо, отрывисто, спешно. Дыхание ее было неровным. Никогда прежде Прайс не видел, как умирают люди, но сейчас ему казалось, что Анита умирает. Он начал подумывать о том, чтобы развернуться и отвезти ее назад к доктору Ханту.
– Не смей! – закричала Анита, когда поняла, что он задумал. Прайс обернулся, долго смотрел ей в глаза. – Не смей, – уже совсем тихо попросила Анита. Прайс кивнул.
Он пересек границу вечером. Ближе к ночи ему удалось найти друга доктора Ханта, который помог достать для Аниты морфин. К удивлению Прайса, другом доктора оказалась женщина, и она долго расспрашивала его о жизни Ханта.
– Я был знаком с ним чуть больше часа, – сказал Прайс.
– А девушка? – уцепилась за Аниту бывшая коллега доктора Ханта, Бриджит Алмейда. – Он ведь лечил ее. Она должна знать его, его жизнь. У него есть семья?
– Девушка умирает, – отрезал Прайс.
Когда он вернулся в машину, Анита спала. Он разбудил ее и сказал, что достал морфин. Она попросила его сделать ей укол. Прайс долго не мог найти вену, сдался, позвал бывшую подругу доктора Ханта. Женщина увидела Аниту и с трудом сдержалась, чтобы не ахнуть. Морфин заглушил боль. Анита заснула.
– Мне кажется, что в дороге ей становится только хуже, – признался Прайс. Бриджит предложила остаться у нее на ночь. – Я бы не хотел тревожить Аниту. Ей сложно передвигаться.
– Тогда пусть она остается в машине, а вы переночуете у меня. Друг доктора Ханта – мой друг.
– Да говорю вам, мы с ним не друзья.
– Но помогаете его пациенту.
– Скорее себе. – Прайс поморщился и начал рассказывать о том, кто он и почему везет Аниту Сото в Мичиган.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});